Книга Качели Ангела - Елена Воздвиженская

Они приехали быстро, осмотрели деда, сняли приступ, а потом, поставил снотворный укол, позвали бабушку на кухню и сказали, что дедушке осталось недолго.

После их отъезда бабушка с дядей ещё посидели, видя, что дед спокойно спит, бабуля прилегла на соседнюю кровать, минут на пятнадцать, ведь она не спала толком уже долгое время. Дядя был на кухне. Никто не слышал, как именно в эти пятнадцать минут дедушка тихо ушёл во сне. Когда бабуля подошла к кровати деда, спустя этот короткий промежуток времени, он уже не дышал.

Я живу в другом городе, в восьмидесяти км от бабушки и дедушки. Мы с мужем в тот же день приехали к бабушке, всё уже было организовано. Мой папа с дядей Володей обмыли дедушку сами, в морг его не повезли, одели в смёртное (как называют эту одежду наши старики) и когда мы приехали к девяти вечера, дедуля уже лежал в гробу. Весь вечер приходили соседи и родственники. Часам к одиннадцати ночи всё стихло и в квартире с дедулей остались мой муж, я и бабушка. Я упросила бабулю лечь и поспать. Она уже старенькая, ей понадобятся силы на завтра, когда будут похороны.

Муж тоже прилёг. На тот момент наши дети были маленькие и мы вечно недосыпали, поэтому он тоже сильно уставал. Ну а я, погасив свет, и оставив лишь свечу и лампадку, присела на табуретку у гроба и стала читать псалтирь. На душе была светлая грусть, то чувство, когда слёзы не тяжёлые, а утешающие, я знала, что дедуля прожил достойную жизнь и принял христианскую кончину, причастившись перед смертью. И так я то читала псалмы, то плакала тихо, и вдруг голова дедушки (он был покрыт покровом с лицом) повернулась в мою сторону. Как медик я понимаю, что после смерти мышцы могут сокращаться и по причине этого умерший может «шевелиться». Но я готова была зуб дать, что чувствую, как дедушка улыбается! И открой я покров, я увижу его улыбку. Естественно, делать этого я не стала, списав всё на свой бред из-за грусти по дедуле.

Однако, забегая вперёд, скажу, что позже голова вернулась в исходное положение, прямо, хотя никто из нас её не поворачивал. Часа через два, проснулся мой муж и велел мне ложиться и немного отдохнуть, зная что мне важен режим из-за болезни сердца. Я легла, а муж сел читать псалтирь. Отступая от темы хочу сказать, что в тот момент мои чувства к мужу обрели какую-то новую ступень, видя как он, ни разу не бравший до этого в руки молитвослова, спотыкаясь начал читать сложный славянский язык, и всё из любви ко мне и почтению к нашему любимому дедушке. Эти минуты стоили больше, чем горы цветов, миллионы нежных поцелуев и ухаживаний. Это была истинная любовь.

И так, сменяя друг друга, мы всю ночь провели у гроба дедушки. На следующий день состоялись похороны. И затем мы уехали домой.

Все сорок дней я, как положено, читала дома псалтирь один или два раза в день (младшей дочке не было и года и чаще у меня получалось молиться только по ночам).

И вот наступил сороковой день. К сожалению, мы не смогли поехать на поминки, так как муж был на суточном дежурстве в пожарной части. На сороковой день по канонам православной веры считается, что душа усопшего уходит от нас окончательно. У нас принято прощаться с усопшим, после прочтения всех положенных молитв, бабушки и все собравшиеся встают на колени, держа в руках зажженные свечи, в доме открывают окна и двери, и каждый говорит покойному несколько слов, а в конце бабушки добавляют, мол до встречи, к нам не приходи, нас к себе жди.

И вот в то время, когда в городе, где жили бабушка и дедушка шли поминки, я у себя дома тоже зажгла лампадку и читала литию и псалмы. Дочка спала в кроватке. Был солнечный июньский день. В квартире было тихо. И вдруг тишину нарушил звонок домофона. Но мы никого не ждали. Я в ту же секунду бросилась к трубке и сняла её, чтобы не проснулась дочка. Спрашиваю:

– Кто?

А в ответ какой-то шум, похожий на свист ветра, треск и множество голосов, говорящих где-то вдали.

Я повторила вопрос, в ответ только этот шум. Я положила трубку и быстро выглянул в окно, предполагаю, что это могут баловаться ребятишки, но у подъезда вообще никого не было.

Я посмотрела на часы. Ровно полдень. Тут мне в голову закралась смутная мысль, я набрала номер мамы, которая находилась на поминках, и спросила как они там.

– Только что закончили прощаться, буквально минуту назад бабушки закончили молитвы, – ответила мне мама.

Я была шокирована. Именно в это время и был этот странный звонок и непонятный шум с голосами вдали.

Уверена до сих пор – это дедуля приходил со мною попрощаться.

Смерть стучит трижды

Я никогда не забуду тот день. День, когда не стало моего отца. В то утро, когда мне сообщили о его смерти, мы как раз собирались ехать в Мамадыш к родителям.

******

Наш сын Богдан все каникулы проводил у бабушки с дедушкой, там частный дом, природа и любимый дед, с которым всегда так интересно! В тот раз мы забрали Богдана домой буквально на неделю, так как нужно было поставить прививку. Когда всё было улажено, мы собрали сына обратно, была ещё только середина летних каникул.

Суббота. Муж ушёл на дежурство в пожарную часть, я с детьми осталась дома. Собранные сумки стояли в прихожей. Утром воскресенья, когда муж вернётся с работы, мы планировали сразу же поехать к моим родителям, оставить им Богдана, и вернуться, так как в понедельник нам нужно было выходить на работу.

Перед сном мы с детьми, как обычно, почитали, и когда вся та беготня, в виде жажды, запора и прочей напасти, которая нападает на детей как только приходит пора засыпать, закончилась, и они наконец уснули, я тихонечко вышла на кухню. Время было около двадцати трёх часов. Я решила попить чай в тишине – мамы меня поймут. Долгожданная свобода, когда тебя не дёргают ежесекундно и не нужно без конца срываться с места, чтобы уладить ссору между отпрысками, завязать шнурки, достать что-нибудь с верхних полок шкафа, ну и всё такое.

Я подошла к плите, чтобы разогреть чай и тут раздался стук. В кухонное окно постучали громко и чётко три раза, но не так, как ветка дерева или допустим птичка клювом, а как костяшками пальцев. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не одно но. Мы жили на пятом этаже.

Я застыла с чайником в руках. Потом подошла к окну и выглянула, прекрасно понимая, что стучать на такой высоте никто не мог, но и будучи в полной уверенности, что мне не показалось. Я совершенно отчётливо слышала этот стук. И тут вдруг я вспомнила, как читала рассказы о том, что таким образом человека о чём-то предупреждают. А ещё моя бабуля говорила, что это к смерти кого-то близкого.

Мне стало не по себе. Чтобы успокоиться, я подошла к иконам и прочла несколько кратких молитв. Вроде бы страх отступил, а бешено колотившееся сердце пришло в нормальный ритм. Однако внутренне беспокойство не отпускало меня. Я подумала о маме, она полтора год назад перенесла две сложных операции по удалению опухоли головного мозга больших размеров, опухоль была размером с мужской кулак. После операции папа заново учил маму говорить и ходить, словно ребёнка, делал ей массаж, гимнастику. К тому же на нём были все домашние заботы по уборке и готовке еды. Папа и пироги пёк и манты стряпал. Почему-то я испугалась за маму, не о ней ли хочет сказать мне «вестник»? С тяжёлыми мыслями я легла спать.

Утром я встала рано. Привела себя в порядок. Разбудила детей. Мы