Книга Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Джоан Э. Кэшин

к ним некоторых жителей Виргинии. В этот реестр, датируемый 1861‒1864 годами, вошло несколько десятков жалоб на солдат-конфедератов, повредивших, сжегших или конфисковавших древесину. Так, например, у члена Конгресса Маско Гарнетта была плантация в округе Эссекс, и он получил 115,28 конфедератских долларов компенсации за 36 поленьев, изъятых у него 29 марта 1862 года. Упоминаются и более крупные выплаты – например, 2600 конфедератских долларов. Однако рассмотрение подобных жалоб занимало до полутора лет, и для получения по ним возмещения требовалось одобрение интенданта или его помощников. При наличии такого одобрения жалобщик мог получить деньги от любого интенданта Конфедерации, однако в случае отказа он не получал никаких объяснений. Разумеется, идею выплат мирные жители приняли хорошо, но по причине необходимости долго ждать получалось, что они все равно теряли деньги. Древесина была для фермера крайне важным ресурсом, а на то, чтобы вырастить саженцы, уходило несколько лет. В результате все равно оказывалось, что потребности армии важнее всего[243].

Илл. 5. Жительницы Сидар-Маунтина, Виргиния, во время войны. Библиотека Конгресса США

В соответствии с традицией коммунализма южане по-прежнему стремились помочь друг другу. В некоторых местах старинные обычаи довоенной жизни сохранились даже в 1862 году. Многие чувствовали себя обязанными помогать родственникам, и даже если им самим не хватало дров, они все равно делились с ними. Постоянные прихожане жертвовали своей церкви древесину для воскресных богослужений. Однако какими бы щедрыми ни были эти люди, они не могли позаботиться о всех и каждом. Нуждающиеся были вынуждены выпрашивать дерево – иногда даже у солдат-янки. В 1862 году незадолго до Рождества в лагерь северян в Теннесси пришли несколько белых женщин, которые спросили, нельзя ли им забрать старые доски, валявшиеся вокруг лагеря[244].

Многие мирные жители с гневом наблюдали за исчезновением лесов. Сторонники Конфедерации, разумеется, обвиняли в этом северян. Джон Спенс, коммерсант из Теннесси, считал, что армия США отбирает у мирных жителей слишком много и что ей следовало бы как минимум оставлять владельцам «запас» дерева. Женщины, поддерживавшие мятежников, тоже страдали от зрелища изуродованных лесов. Жительница Луизианы Сара Морган кричала, что северяне забрали «все наши прекрасные леса», а Джудит Макгуайр с гневом высказалась о том, как правительство Конфедерации оказалось не в силах предотвратить уничтожение лесных богатств Виргинии. Хотелось бы понять, продолжала она, каково было «старикам» (ее собственное выражение) смотреть, как янки вырубают «деревья наших предков». Никто из них не упомянул, что в уничтожении лесов также принимали участие и солдаты-мятежники всех возрастов[245].

Приказы генерала Поупа от 1862 года

В приказах Поупа, вышедших в июле 1862 года, солдатам разрешалось самостоятельно изыскивать себе ресурсы, однако эти приказы практически не повлияли на то, как армия Севера использовала древесину. Материальные потребности солдат были куда важнее любых постановлений; именно они руководили поведением людей. И таких потребностей по-прежнему было очень много. После публикации приказов Поупа расход древесины оставался все таким же высоким. Генерал потребовал, чтобы мирным жителям, поддерживавшим юнионистов, обязательно выдавали документы о реквизиции, и порой офицеры так и поступали. Однако всего через несколько недель Поуп сам нарушил собственный приказ, когда в августе 1862 года после сражения у Кедровой Горы его армия начала отступление и встала лагерем в округе Фокир, Виргиния, на плантации Мэри Дженнингс. За неделю постоя они уничтожили более 28 тысяч жердей из ее изгородей. Дженнингс была сторонницей Федерации, однако компенсацию за свои потери она получила только после 1865 года, хотя всю неделю неподалеку находились интенданты армии США и сам Поуп уже успел пожаловаться, что солдаты использовали его приказ № 5 в качестве предлога для грабежа[246].

Отдельные офицеры по-прежнему старались соблюдать процедуру. Интендант-янки Саймон Перкинс-младший честно старался придерживаться ее требований, однако не смог помешать гражданскому поставщику вырубить деревья на территории, принадлежавшей частному лицу. Сам Перкинс тоже порой нарушал собственные правила. В Теннесси он как-то приказал отправлявшемуся с обозом солдату попросту «забрать» жерди из изгороди, если не удастся отыскать дерева другим способом. Некоторые офицеры искренне пытались исправлять ошибки системы. Генерал-майор армии США Джеймс Макферсон попросил подчиненных проверить обращение владельца лесопилки из окрестностей Виксбурга, некоего мистера Брауна, у которого «в интересах правительства» забрали лесоматериалы. Однако в целом бюрократическая система была, как обычно, неэффективна[247].

Осенью 1862 года генерал Уильям Т. Шерман жестко напомнил белым южанам, что армии всегда потребляли огромное количество дерева. В частности, об этом важном факте узнали жители занятого его войсками Мемфиса, Теннесси. Когда горожане стали жаловаться на поведение военных, генерал опубликовал в газете письмо, в котором заявил, что солдаты вынуждены уничтожать изгороди, деревья и дома. При этом он явно ссылался на Генри Ли Скотта, но обошелся без прямого цитирования. Шерман пообещал сделать все возможное, чтобы остановить грабежи, которые он считал злоупотреблениями, и процитировал в связи с этим Военный кодекс, однако подчеркнул, что любая армия неминуемо причиняет вред окружающей среде[248].

Более того, с ростом армии Севера росли и ее материальные потребности. В январе 1862 года она насчитывала приблизительно 530 тысяч солдат, а годом позже эта цифра выросла примерно до 700 тысяч. Поскольку рубить деревья всегда было непросто, солдаты предпочитали разламывать изгороди, и они не собирались спрашивать разрешения на это у офицеров или выдавать мирному населению документы. Солдаты-янки старались отбирать древесину по возможности у сторонников Конфедерации: например, они намеренно сожгли все изгороди на ферме одного сецессиониста в округе Бун, Кентукки, хотя сам этот штат не входил в Конфедерацию. Их потребность в древесине иногда даже препятствовала проведению военных операций. Однажды ночью в Виргинии северяне украли для того, чтобы развести костер, десятки железнодорожных шпал и угнали их на позаимствованной дрезине. Естественно, это нарушило железнодорожное сообщение[249].

Некоторые солдаты-янки по-прежнему сохраняли довоенное стремление к разумному расходованию ресурсов, и их ужасало бездумное уничтожение древесины, происходившее у них на глазах. В декабре 1862 года в Миссисипи рядовой Джон Поттер «с отвращением» смотрел, как его сослуживцы подожгли кучу ценных лесоматериалов. Некоторые военные сочувствовали мирному населению, особенно если им приходилось отбирать дерево у сторонников Федерации, но другие решали действовать по своему усмотрению вне зависимости от того, каких политических взглядов придерживались гражданские. Служивший в 16-м Мэнском добровольческом пехотном полку полковник Чарльз Тилден сжалился над седой и морщинистой старушкой, которая пришла в его лагерь, когда солдаты-янки реквизировали ее изгороди и доски из сараев, увели теленка и забрали чайник. Тилден заплатил ей компенсацию из собственного кармана и собрал деньги у других офицеров. Хотя полковник временами позволял своим людям нарушать постановления, он полагал, что у поведения солдат тоже должны быть некоторые границы[250].

В 1862–1863 году, когда армия Севера встала на зимние квартиры, войска использовали очень много дерева. Объем его потребления снова потрясает. Солдат Файло Пирс, находившийся тогда неподалеку от Фредериксбурга, Виргиния, подсчитал, что в ту зиму армия вырубила на бревна и дрова 200 акров соснового леса. В ноябре 1862 года рядовой Энтони У. Росс предположил, что каждый человек в его десятитысячной бригаде (73-я добровольческая пехотная бригада Огайо) сжигал за день в среднем пять жердей – итого на бригаду уходило 50 000 жердей каждый день. В поисках древесины солдаты отправлялись во всех