Книга Ненужный - Руслан Ряфатевич Агишев

встал. С трудом проглотив его, он начал медленно пятиться. Суд по топоту за спиной, пацаны из его сквада уже деру дали.

— Рафаэль, мой мальчик, а тебя я попрошу остаться! — парнишка, к которому у нее был особый интерес, остановился уже у двери. Тоже хотел сбежать вслед за остальными. Ничего не понимая, он развернулся в ее сторону. — Потом гулять пойдешь. Я сначала тебя кое с кем познакомлю. Иди сюда. Тебя надо привести в порядок.

В ее руке появился красивый костяной гребень, который тут же бабочкой запорхал над головой парнишки. Всего лишь пару раз взмахнув, она привела в порядок его непослушные вихры. Затем занялась царапинами на лице, которые пришлось немного припудрить.

— Так лучше, Рафаэль. Сейчас ты уже похож на приличного молодого человека. Так… — она нежно потрепала его по щеке. — Сейчас сюда придет господин Фельми, заслуженный магистр магии, который проверит твой дар. Покажи себя с лучшей стороны, Рафаэль. Если все пройдет хорошо, то он устроит тебя в гимназию, где учительствует. Такой шанс, мой мальчик, выпадает лишь раз в жизни и очень, очень немногим… Вот мне, например, не повезло.

Женщина ласково взъерошила его волосы, которые только что так тщательно укладывала. Паренек, судя по его ошарашенному виду, не совсем понимал, о чем она говорила. И хорошего в этом ничего не было.

— Рафи, Санкт-Петербургская императорская гимназия — это одно из старейших учебных заведений, — медленно, едва не разжевывая, говорила Камова. — Многие из тех, кто сейчас на самом верху, учились именно там. С тобой за соседними партами будут сидеть отпрыски имперских министров, армейских и морских генералов, свитских чиновников. Естественно, никто из них впоследствии не забудет тех, с кем учился в одном классе. Но этот билет получит лишь тот, у кого есть дар.

Она понизила голос, словно хотела добавить что-то очень важное.

— Покажи все, на что ты способен, мой мальчик.

Тот молча кивнул.

И в этот самый момент раздался мелодичный звук дверного звонка. Электрическая новинка, которая только-только начала появляться в зажиточных домах.

— С Богом… — одними губами улыбнулась Камова, вновь принимая вид аристократичной дамы, и шагнула к двери. — Добро пожаловать, господин Фельми. Очень рада, что вы нашли для меня время.

За дверью стоял невысокой мужчина в коричневом твидом прогулочном костюме, который совсем не скрывал его выпирающий живот. На голове красовался такого же цвета кепи, с укороченным по моде козырьком.

— Сударыня, как я счастлив вас видеть! Позвольте приложиться к вашей ручке⁈ — господин Фельми, сняв кепи, продемонстрировал блестящую плешь. Затем со сверкающей улыбкой галантно приложился к ее ладони. — Вы все также очаровательны, сударыня. Я восхищен тем, как вам удается так свежо выглядеть…

Камова с трудом скрыла ухмылку, вовремя заменив ее на более приветливую улыбку. Видно было, что за столько лет Фельми совсем не изменился. Взгляд, по-прежнему, полон похоти. Дай ему волю, он и на целование руки не остановится. Вон как пожирает ее взглядом.

— Полноте, Генрих. Вы как всегда склонны преувеличивать. Увы, но годы берут свое, несмотря на все наши женские ухищрения. В волосах появляется седина, из глаз уходит блеск, а на лице появляются старческие морщины. И только вы, с завидным упорством, продолжаете утверждать обратное, — женщина повела его в гостиную. — Генрих давайте оставим эти пустые разговоры, и поговорим о моей к вам просьбе.

Гость поморщился от такого резкого, пусть и завуалированного отказа от его ухаживаний. Похоже, старый ловелас и откровенный ходок на что-то еще рассчитывал. Правду говорят, седина в бороду — бес в ребро.

— Как скажете, сударыня. Ваш слово для меня закон, — понимая, что сегодня вряд ли будет какое-то «романтическое» продолжение вечера, он все же по привычке сыпал галантностями. Такого ничем не исправить. — Показывайте вашего протеже. Сейчас мы посмотрим на него.

По ее знаку в гостиную вошёл Рафи. Тут же поклонился и застыл почтительного благоговения перед столь важной персоной. Собственно, сделал именно так, как она его и научила.

— Этого молодого человека зовут Рафаэль. Сирота, бедняжка. Мы состоим в некотором родстве, оттого я и озабочена его судьбой, Генрих, — женщина сделала продолжительную паузу, начиная промакивать батистовым платком уголки глаз. Полнейшее впечатление, что пустила слезу. — И только в вашей силе, дорогой Генрих, помочь ему вырасти достойным человеком.

Пустила все-таки слезу. Крошечная, похожая на небольшой алмаз, она сиротливо скатилась по её щеке и в уголке губ. А какой мужчина такое выдержит?

— Уверяю вас, сударыня, я приложу всё силы, чтобы помочь вашему благородному порыву и устроить судьбу этого молодого человека, — подался вперёд мужчина. Кажется, ещё мгновение и он зарыдает. — Подойдите ко мне, Рафаэль. Госпожа Камова сообщила, что вы изредка испытываете весьма специфические ощущения?

Рафи кивнул.

— Так, молодой человек, сейчас расслабьтесь. Не нужно переживать, я проведу небольшой тест для проверки наличия или отсутствия у вас Дара, — магистр тащил из кармашка на жилетке небольшой золотистый медальон с крупным рубином в самом его центре и поднес его к парню. — Это обычный медальон, брелок, в который «влита» крошечная капелька магической силы. Мне эта безделушка помогает с погодой: ожидается дождь — она теплеет, ведро — остаётся, как есть. В непогоду плохо себя чувствую… Что-то я заговорился. Хорошо, Рафаэль, сейчас тебе нужно будет немного мне помочь. Вспомни что-то печальное, нехорошее. У неофитов с неинициированным даром очень развиты эмоции, которые по-особенному взаимодействуют с Силой. Начинай!

Некоторое время ничего не происходило. Парнишка сидел перед магистром и что-то усиленно пытался изобразить. Тот внимательно следил за медальоном, а хозяйка дома, в свою очередь, — за обоими.

— Молодой человек, что-то вы особо и не стара… — вздохнув, недовольно начал Фельми. Но тут же удивленно вскинул голову. — О! Весьма неплохо! Медальон, конечно, едва теплый, но и это хорошо для начала.

А Рафи, судя по всему, вспоминал что-то особенно нехорошее. Лицо стало каким-то отрешенным, без единой кровинки. Нижнюю губу так прикусил, что кровь выступила.

— Хорошо… Очень хорошо… Я ясно чувствую тепло, — опустив медальон себе на ладонь, магистр развернулся к хозяйке дома. — Мадам Камова, нет никаких сомнений в том, что у вашего протеже присутствует дар. Конечно, пока можно говорить лишь о предпосыл… Ай, черт!

Мужчина вдруг с воплем вскочил с кресла и стал с силой трясти рукой. Раскалившийся до ярко-оранжевого цвета медальон со свистом полетел в стену, а по комнате поплыл тошнотворный запах паленой плоти.

— Черт! Черт! Хватит! Успокойся! — орал магистра на мальчишку.

А тот, казалось, его совсем не слышал. Продолжал сидеть с полузакрытыми глазами, бледный, как смерть. Только зубами скрипел так, что всем слышно было.

— Рафи, мальчик мой, успокойся! Успокойся! — подлетела к нему Камова. Крепко обняла, начала гладить по волосам и шептать ему в уши что-то ласковое и нежное. — Хватит, хватит, малыш… Все хорошо. Ты больше не один. Тебя больше никто не обидит… Рафи…

* * *

После этого, что магистр назвал спонтанным выбросом Силы, Рафи еще долго в себя приходил. За обеденным столом сидел, словно кукла. Тело казалось ватным, чужим. Руки едва двигались, словно на каждой по килограмму свинца было. Хуже всего было то, что и Друг пропал. Он не слышал больше его голоса.

-… Не беспокойтесь,… Организм вашего протеже… потратил очень много сил, которые нужно срочно восполнить. Своим ученикам я всегда… черный шоколад. Только… шоколад, а не всякую новомодную дрянь! — словно из какой-то очень глубокой ямы до парня доносился голос магистра. Слова различались с трудом: что-то он различал, а что-то нет. — Молодой человек, выпейте этот горячий шоколад… Сразу полегчает.

И, правда, едва он сделал глоток приторно сладкого напитка, в голове сразу же просветлело. Стала уходить слабость. Звуки появились.

— Вот, вот, щеки розоветь начали. И глаза перестал закатывать. Видите, я же говорил, что все будет хорошо, — добродушно проговорил Фельми, потягивая вино из бокала. Сам в это время не сводил внимательного взгляда с парня, тщательно следя за каждым его движением. — Признаться, сударыня, ваш протеже меня немало удивил. Направляясь сюда, я совсем не ожидал такого. Все-таки одаренные рождаются, как правило, в благородных фамилиях.