Книга Волшебные перья Арарахиса - Александр Владимирович Якубенко

хозяйка камбуза смягчилась.

— Так уж и быть! — сказала кокша. — Садитесь за стол! Берите блинчики и кофе. Да не облейтесь — кофе горячий! А крысу выбросьте за борт!

Угадай с готовностью кинулся выполнять приказание. Через несколько секунд он вернулся, и все уселись за стол.

Моим друзьям трудно было дотянуться до стола, где стояли тарелки, чашки и на большом блюде лежала горка оладий. Поэтому на стол накрывал я. Я нарезал на кусочки оладьи, полил их клубничным вареньем и разлил всем кофе в блюдечки, чтобы не был очень горячим.

Во время еды приходилось цепко держаться за стол, чтобы не упасть. И придерживать блюдечки и тарелки. Все, что было на столе, ездило туда-сюда.

Пип с важным видом расхаживал по столу, склевывал крошки и ловил мух, замечтавшихся на оладьях.

Пока мы ели, кокша расспрашивала нас о том, кто мы такие. Заодно рассказала нам о делах на корабле.

По мнению кокши, весь экипаж корабля состоял из бездельников, пьяниц и обжор, ничего не смыслящих в морском деле. Хорошим моряком был только капитан. Когда он не спал и не ел, корабль шел верным курсом. Стоило ему заняться едой или отправиться «дрыхнуть», как выражалась кухарка, как корабль сбивался с курса.

Поэтому корабль «Тарарабумбия» шел в Яфрику уже вторую неделю.

— Ну как? Перекусили? — раздался зычный голос капитана. Его растрепанная рыжая голова просунулась в дверь камбуза. — Если сыты — идите сюда! Я дам вам работу!

Пип остался на кухне помогать кухарке мыть посуду, а мы выбрались на палубу.

Мы — матросы

Капитан сидел на пустом бочонке и курил трубку. Мы тоже уселись кто на чем — на кнехтах, скрученных канатах или просто на палубе. Я подкатил под себя арбуз и попытался усесться на нем. Арбуз выскользнул, и я упал, больно стукнувшись головой о борт. В конце концов я сел на спину Угадая.

— Итак, вы зачисляетесь в команду! — сказал капитан. — Ты, кот, будешь дежурным матросом. Когда подует ветер, мы, для экономии угля, идем под парусами. Ты будешь ставить паруса!

Хандрила недовольно поморщился. Он вообще не любил работу. А эта ему в особенности не нравилась. Подумать только! В ветреную погоду забираться высоко на мачты и ставить паруса!

— Мальчик! — капитан посмотрел на меня. — Ты станешь помогать мне вести корабль! В промежутках между вахтами будешь выполнять мелкие поручения.

— А мне что делать? — спросил нетерпеливый Угадай.

— Помолчи! — сурово оборвал его капитан. — До тебя дойдет очередь.

— Птица будет разносить по кораблю мои письменные приказания… Кстати, где птица?

— Моет посуду! — ответил Фунтик.

— Вот и передай ей! Посуду мыть нечего. Для этого крылья не обязательны. Пес будет развязывать и завязывать узлы на канатах и отлаивать склянки!

— Что? Что? — спросил удивленный Угадай. — Какие такие склянки облаивать? Аптечные?

— Нет, морские! — ответил капитан. Он, казалось, совсем не удивился тому, что Угадай удивился. — У нас отбивают склянки в колокол. Но наш колокол во время последнего шторма оторвался и утонул. Теперь никто толком не знает, когда заступать на вахту!

— Так что же я должен делать? — спросил бестолковый Угадай.

— Я дам тебе свои часы! — разъяснил капитан. — Глядя на них, ты будешь объявлять время. Каждая склянка означает полчаса. Один раз гавкнешь — одна склянка. Два раза подряд — две. Три раза — три. Как восемь раз пролаешь — вахта кончилась! Понял?

— Вот теперь понял! — обрадовался Угадай. Ему нравилось, если он что-то понимал.

— Тогда все по местам! — скомандовал капитан.

День на корабле

Работать нам нравилось. Всем, кроме Хандрилы.

Беда, однако, была в том, что только мы на корабле и работали. Если не считать кокши и капитана.

В жизни мы не видели такой ленивой и разболтанной команды, как на «Тарарабумбии».

Если бы вы только знали, что делалось на нашем корабле!..

Капитан был человек неплохой. Свое дело он знал. Но капитан был ленив и много спал. Когда он не спал, то ел. Когда не спал и не ел, то курил трубку и мечтал.

А работа тем временем стояла.

Еще хуже капитана были его помощники.

Первый помощник был маленький, толстый человечек. С головы до ног он зарос волосами. Если поглядеть на помощника спереди, он был похож на одну большую бороду с торчащими в глубине толстым носом и круглыми глазками.

Висячие усы при разговоре все время попадали помощнику в рот и ужасно ему мешали. Отдавая команду, он вынужден был все время выплевывать изо рта усы.

— Каррамба! — кричал помощник, увидев мирно дремавшую на мачте чайку. — Тьфу! Тьфу! Подать сюда мой аркебуз! Тьфу, тьфу! Да не арбуз, дубина, а аркебуз! Из арбуза, тьфу, тьфу, не выстрелишь!

В чайку помощник не попал. Она проснулась, лениво взмахнула крыльями и улетела. После этого помощник с полчаса так отчаянно ругался, что мы, не привыкшие к морским выражениям, постарались уйти куда-нибудь подальше.

Первый помощник все свободное время проводил, играя в карты с матросами. Впрочем, и в рабочее время он тоже играл в карты.

На корабле был еще старенький второй помощник. Мы его никогда не видели. Кокша рассказала нам, что он не выходит из своей каюты и разводит там цветы и какие-то особенные бобы необыкновенной твердости.

Один лишь Фунтик сумел познакомиться с таинственным вторым помощником.

Фунтик пронюхал, что моряк-садовник, кроме цветов и бобов, выращивает салат. Всем известно, что свежий салат морские свинки любят больше всего на свете.

По вечерам Фунтик исчезал из камбуза и скрывался в каюте садовника. Там они вдвоем вели задушевную беседу и ели салат. Фунтик пытался попробовать и бобы. Но они оказались такими твердыми, что Фунтик сломал себе зуб.

Бобы явно не годились для еды. Зато они пригодились совсем для другой цели.

Для чего? Скоро узнаете!..

Матросы «Тарарабумбии» были такими же бездельниками, как их начальники.

Одни забавлялись кеглями, катая вместо шаров арбузы. Взамен кеглей они ставили пустые бутылки из-под пива. Другие играли в карты с первым помощником. Третьи загорали на солнышке.

Боцман, выпивший чересчур много пива, висел на вантах, как рубашка, развешенная для просушки, и спал, сладко похрапывая. Рулевой заснул, привалившись к рулевому колесу. Неуправляемый корабль мотало то туда, то сюда. Но это никого не