Книга Тайный орден - Тимур Лукьянов

видеть его.

— Но я всю жизнь шел против Бога. Я воевал с ним...

— Ты воевал с папой римским. С человеком, стремящимся к власти. Ведь

именно так ты думал, верно? Да, ты совершил много грехов и много крови на руках

твоих, но ты не монах, а воин. И для покаяния у тебя еще есть время, ибо путь к

Господу лежит не через внешнее, а лишь через сердце.

— Как же зовут вас, святой отец?

— Зови меня братом Мори.

— Как мне отблагодарить вас, брат Мори?

— Я очень устал. Предоставь мне кров, отдых и пищу.

Так герцог Готфрид Бульонский познакомился с человеком, изменившим всю его

дальнейшую жизнь. И теперь герцог подъезжал к воротам Труа с огромным желанием

увидеть этого удивительного человека еще раз.

Кортеж герцога приблизился к городским воротам на расстояние полета стрелы и

остановился. Вперед выехал лотарингский герольд, а за ним — три трубача и два

знаменосца. Знаменосец герцога Вальтер и знаменосец епископа Лютехского Герман.

Напротив ворот медные трубы протрубили, и герольд громко объявил о прибытии

герцога Нижней Лотарингии и его родственника епископа Лютехского. Тут же в ответ

множество рогов дружно грянули со стен города, ворота распахнулись настежь, и

навстречу герцогу выехал кортеж правителя Шампани, заранее приготовленный, и

дожидающийся только сигнала.

Сначала из городских ворот выехали знаменосцы. Их было трое. Один нес знамя

Шампани, второй — знамя Блуа, а третий — Шартра. Следом, в сопровождении пажей

и придворных выехали сами владетельные графы — братья из дома Блуа.

Справа на красивом черном жеребце выступал Гуго, граф Шампанский, хозяин

Труа. Слева на большом гнедом коне восседал Стефан, граф Блуасский и Шартрский.

Братья выглядели очень разными. Юный граф Гуго де Блуа, которому совсем недавно

исполнилось семнадцать лет, был облачен в строгий темно-синий камзол, обшитый

серебряной нитью, и наброшенный на плечи плащ такого же цвета. Никаких

украшений, кроме трех колец, на нем не было. Стефан, возраст которого неумолимо

приближался к пятидесяти, напротив, был одет броско и вызывающе. Одна штанина

обтягивающих жирные ляжки графа рейтузов была красная, а вторая — белая. Таким

же двухцветным был и камзол, расшитый золотом. Толстую шею графа украшало

ожерелье с огромными граненными самоцветами, на руках сверкали массивные

золотые браслеты, а кольцами был украшен почти каждый палец.

Насколько первый из братьев был худ, бледен и застенчив, настолько второй был

тучен, краснощек и заносчив. Такими не похожими братья казались не только с виду, а

и по самому своему складу. И, если бы не некоторое внешнее сходство черт лица и

формы носа, доставшейся каждому из них от отца, можно было бы решить, что братья

они лишь по названию. Действительно, матери у них были разные. Стефан был

рожден от первой супруги графа Тибо Шампанского, Жерсенды Мэнской, а Гуго –– от

второй жены Тибо, Алисии де Валуа. Поэтому братья походили друг на друга так

незначительно. Характер и манеры их были и вовсе совершенно различными: Гуго

говорил тихо, тонким голосом, строя фразы обдуманно и деликатно, а Стефан —

громко, низким басом, не стесняясь в выражениях.

—Рад приветствовать вас, славный герцог, и вас, многоуважаемый епископ на

земле Шампани. Добро пожаловать в столицу нашего края. — Очень учтиво

приветствовал прибывших граф Гуго.

—Приветствую гостей от имени дома Блуа! — Гаркнул Стефан просто и ясно.

—Приветствую достойных графов от всей Нижней Лотарингии. — В тон ему

ответил герцог на хорошем норманно-французском. А усталый епископ вместо

приветствия сказал «Во имя Христа!», поднял руку и осенил графов крестным

знамением.

На этом церемония встречи завершилась, знатнейшие шампанцы и лотарингцы

смешались, и все вместе въехали в городские ворота. Основная же часть охраны

герцога, как и весь его обоз, кроме пары закрытых повозок, остановились вне

пределов городских стен, разбив палаточный лагерь. Под восторженные

приветственные крики горожан кортеж знати быстро проследовал по главной улице

Труа и скрылся за оградой дворца.

Зрелище для народа закончилось. Праздные горожане неохотно разбредались по

домам, а незнающий отдыха рабочий люд снова брался за дело. Не считая того, что

город был нарядно украшен разноцветными флажками, а церковные служки в честь

приближающейся Пасхи и приезда гостей щедро раздавали милостыню возле церкви,

ничего интересного в тот день до самого вечера не происходило. Не было на площади

ни ярмарки, ни клоунады: город затих и загодя готовился к предстоящим послезавтра

пасхальным торжествам.

Гуго де Пейн еще некоторое время наблюдал, как лотарингские воины и обозники

расставляют шатры, устраивают свой лагерь подле городских стен, а затем тоже

спустился с башни и пошел в гостиницу. Здесь его уже ждало известие: его искал

судебный пристав. Завтра утром должен был состояться суд над Бертраном де Бовуар,

и де Пейна вызывали в качестве свидетеля.

Де Пейн нашел себе место в углу гостиничной харчевни и заказал обед. Пока не

слишком шустрые гарсоны накрывали на стол, Гуго рассматривал публику. Кого

только здесь не было! Справа от него расположилась компания бенедиктинских

монахов в черных рясах. Напротив четверо купцов с жадностью поглощали обильный

обед, а за дальним столом несколько бродячих проповедников в серых шерстяных

плащах ели весьма скромную пищу. Слева обедали военные люди из далекой

Испании, а дальше сидели несколько рослых рыцарей из Фландрии и Нормандии.

Гуго разглядел даже двух людей короля Франции с золотыми лилиями на одежде.

Публика казалась совершенно разнородной, но что-то этих людей явно объединяло.

От Гуго не укрылось, что эти люди приветствуют друг друга особым образом.