Книга Никто не узнает - Татьяна Никандрова

не в том возрасте, чтобы дуться на женщину из-за отказа.

— Ну, прости, — повинуясь порыву, подхожу к нему сзади и обвиваю руками его шею. — В следующий раз обязательно полечу.

— Ловлю тебя на слове, — Олег обхватывает мое запястье и, потянув за него, сажает меня к себе на колени. — Если дело выгорит, то вполне возможно, что нам придется туда переехать на несколько лет.

— Не загадывай так далеко, сглазишь, — смеюсь я.

— Сглажу? Может, мне еще сплюнуть и три раза по дереву постучать? — издевается он.

Олег, как и я, неисправимый скептик, и все эти суеверия вызывают у него приступы сарказма. Мы оба осознаем, что глупо перекладывать ответственность на черных кошек и пустые ведра, но в речи иногда нет-нет да проскальзывают вот такие вот фразочки. Видимо, детство в окружении мнительных бабушек все же не прошло даром.

— Ладно, доедай, — я неуклюже сползаю с его колен.

В последняя время любые контакты интимного свойства с мужем сопровождаются непреодолимым смятением и желанием как можно быстрее абстрагироваться. И дело вовсе не в том, что он резко стал мне неприятен. Олег — ухоженный мужчина и отторжения на физическом уровне точно не вызывает.

Скорее, причина в том, что в последнее время я так прониклась Богданом, что уже запуталась, кому и с кем изменяю. Умом понимаю, Олег — мой официальный муж, а парень, с которым я провожу каждую свободную минуту, — лишь любовник, но почему-то думать о Богдане только в таком ключе у меня не выходит.

В привычном смысле любовник — это что-то про секс, про страсть, про отсутствие обязательств, но у нас с моим мальчиков все гораздо глубже. Помимо интима, в наших отношениях много духовного и возвышенного. Мы не просто трахаемся, а потом расходимся по своим делам, нет…

Мы разговариваем. Помногу, подолгу, с интересом.

Мы вместе слушаем музыку. Всякую разную: от современного рэпа до классики.

Мы молчим. Глядя друг на друга с обожанием.

Мы смеемся. Иногда совсем без причины.

И вот в этом во всем заключается наш маленький, но в то же время такой большой мир. Мир, в котором нас только двое и куда нет доступа больше никому.

Несмотря молодость, Богдан уже давно перерос тот возраст, когда пытаешься казаться тем, кем ты не являешься, дабы произвести впечатление. Он простой и честный. Если чего-то не знает, открыто в этом признается. Он не стыдится прошлого, не беспокоится о будущем и каждую минуту жизни проживает в настоящем.

Никогда бы не подумала раньше, но мне действительно есть, чему поучиться у этого юного, но не по годам развитого парня. Знаете, умение по-настоящему кайфовать от происходящего — это тоже навык. Не зажиматься, не беспокоиться о том, как ты смотришься со стороны, не делать вид, а реально кайфовать. Душой, телом, мозгом — всем своим существом.

И с Богданом у меня это получается. Я просто отключаю сознание и погружаюсь в ощущения. Самые разные. По большей части, это, конечно, оргазм и сексуальное наслаждение, но порой бывает и другое. Например, чувство острой нехватки воздуха, потому что тебя защекотали чуть ли не до потери пульса. Или, скажем, гастрономический экстаз.

Да-да, экстаз — самое подходящее слово для того, чтобы описать весь тот широкий спектр эмоций, который я испытываю, когда за обе щеки уплетаю стряпню Богдана.

Согласно гендерным ролям готовкой в паре должна заниматься женщина, но у нас с ним все не как у людей: я с трудом чищу картошку, потому что за долгие годы пользования услугами личного повара напрочь отвыкла от такой работы, а он с легкостью жарит, тушит и даже печет.

Я не скажу, что это случается часто, ведь по части занятости Богдан переплевывает даже меня, но, когда все же случается, я без преувеличения самый счастливый человек на земле. Меня прельщает не просто факт, что парень умеет готовить, а именно то, что он делает это реально вкусно. Это я вам как довольно привередливый гурман говорю.

По словам Богдана, благодарить за его кулинарные таланты нужно работающую допоздна маму и вечно голодных младших братьев и сестру. Все-таки правду говорят, что в больших семьях дети вырастают более ответственными самостоятельными, и мой любовник являет собой живое тому подтверждение.

— Карин, а где ты вчера в районе двух была? — Олег вновь вонзает вилку в салат. — Я в твой офис заглядывал, хотел на ланч вместе съездить, но тебя не застал.

Вопрос мужа звучит вполне обыденно, но я все равно напрягаюсь. То ли потому, что обычно на совместный ланч он меня не зовет, то ли потому, что в это время я изменяла ему с Богданом.

— На встречу в издательство ездила, — тут же нахожусь я. — Подписать там кое-что нужно было. Ты бы мне позвонил, я бы к ресторану подъехала.

— Так я и звонил, — невозмутимо отвечает он. — У тебя телефон отключен был.

— В лифте, наверное, была, — жму плечами я. — Там ведь не ловит.

— Наверное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне почудилось, или Олег и вправду задержал на мне взгляд чуть дольше положенного? Будто попытался просканировать — лгу я или не лгу?

Боже, кажется, у меня началась паранойя. Если я теперь каждый безобидный вопрос мужа о том, что я делала и где была, буду воспринимать как проявление недоверия, совсем скоро от моей нервной системы останутся одни ошметки.

Надо мыслить трезво и не вдаваться в панику. Если бы Олегу и впрямь было, что мне предъявить, он бы предъявил, правда же?

Так-то оно так. Но вдруг его подозрения пока имеют чисто интуитивную подоплеку? Фактов нет, но есть предчувствие… Наверняка он заметил мою холодность в постели, хоть я и тщательно пытаюсь ее скрыть. Все-таки Олег не дурак. Далеко не дурак.

Если мои опасения верны, то дело плохо. Лед под ногами становится тоньше, а двойная игра приобретает все более опасные обороты.

Глава 28

Бреду по торговому центру и с нетипичным для себя вниманием вглядываюсь в витрины, блещущие глянцем. Обычно я не большой любитель шоппинга в России, но сейчас мне не поездок в Европу, поэтому буду выбирать из того, что есть в шаговой доступности.

Не знаю, как два этих понятия связаны, но, когда ты влюблена, потребность в обновках возрастает прямо-таки в геометрической прогрессии. Все прежние наряды вдруг резко становятся скучными и непрезентабельными, а вот блистать и восхищать хочется как никогда сильно. Причем не общество в целом, а одного, вполне конкретного человека, который внезапно сделался центром мыслей.

Когда я заворачиваю в