Книга Тихие сказки - Зинаида Александровна Миркина

смешных полудетских пальцах. Таких нелепых рядом с тонкими фарфоровыми пальцами принцессы. Но вот он на мгновение заглядывает в зеркальце и — ни вздернутого носа, ни короткой фигуры, ни растерянного выражения. Глаза — как два окна в какой-то огромный светящийся простор. Это длится всего мгновение. И — он протягивает зеркальце принцу.

— Бери. Взгляни в него. А я спешу. Она зовет меня.

И ушел. Такой быстрой, летящей походкой. Не идет — летит. Скрылся. И тогда принц заглянул в зеркальце.

— Что это? Что там такое?.. Что там переливается и мерцает? И звенит… звенит… Что это за отблески и отзвуки потянулись куда-то все дальше, все глубже… У меня есть продолжение. Вот что я вижу. Я продолжаюсь куда-то. Я не кончаюсь здесь. Я кажется утопаю в собственных слезах. Но они разбрызгивают все новые отсветы. Сейчас что-то будет. Что-то такое, для чего я на свет родился. Еще одно мгновение — и…

И вдруг все оборвалось. Будто кто-то ударил его по голове. Ну да, он почувствовал удар по голове метлой; и вслед за этим слова: «Наконец-то это кончилось. Ведь еще одно мгновение, и ты бы пропал».

— Пропал?

— Ну да. Разве можно так близко подходить к краю себя? Даже заглядывать нельзя, а уж наклоняться над краем!..

Перед принцем стояла старая женщина. Впрочем, можно ли было это существо назвать женщиной?

Я знаю, что ты думаешь обо мне, — сказала она. — Что я вылитая Баба Яга. Да еще на помеле. Конечно, если у женщины длинный нос, и ей еще приходится пользоваться помелом, чтобы поспеть сразу в десять мест, то, естественно, ее обзовут Бабой Ягой, и этот ярлык уже будет надолго. Я знаю только одно: я тебя спасла. А ты как не умел, так и не умеешь распознавать своих спасителей. Конечно, я не девушка в розовом платье. Нам с Русалочкой не приходится претендовать на первое место.

— При чем здесь Русалочка?

— А при том, что когда она тебя спасла, ты тоже не понял этого.

— Ты говоришь, что спасла меня. А по-моему, ты прервала самый чудесный миг моей жизни. Мне казалось, еще одно мгновение, и я найду свою бессмертную Душу.

— Ах, вот как! Ну да, ты снова размечтался. Не казалось ли тебе, что тебя кто-то зовет?

— Да. Такой тонкий голос. Я думаю, это Старая Девочка.

— Ну как она может позвать тебя, когда она спит?

— ??'

— А Том не сказал тебе этого, когда давал зеркальце?

— Н-нет…

— Как ты думаешь, сколько Старой Девочке лет?

— Я не знаю.

— А я знаю, что все поколения моих предков, каких я только упомнить могу, были ее современниками. Ты никогда не думал, как это может быть?

— Не знаю. Не думал.

— А скажи мне, сколько лет было Спящей Красавице, когда принц ее разбудил?

— Шестнадцать. То есть — сто шестнадцать…

— Ну вот, вот, вот. Сто шестнадцать лет, и в то же время — юная невеста. Не правда ли, похоже? Да, секрет ее юности точно такой же, как у Спящей Красавицы. Волшебный сон, который останавливает время. Сто лет она спит, потом — светящаяся Девочка, которая всех вводит в царство Света. Как только сила света иссякает, снова сон. В сущности, для нее столетие — как для нас день и ночь. Сейчас она спит. Понимаешь? И если ты хочешь с ее помощью найти свою бессмертную душу, тогда тебе следует разбудить ее.

— А Том сказал, к Ней может прийти только тот, кого Она позовет.

— Да, сказал. И дал тебе зеркальце. Ты еще не понял, что Том не хочет, чтобы ты ее разбудил? Он охраняет ее сон. Вот и зеркальце дал, чтобы ты ушел за край. А там будь что будет с тобой.

Принцу стало вдруг очень тоскливо. И не потому, что он так уж поверил ей, но потому что никак не мог понять Тома. И не мог ей твердо возразить. Все, что она говорила, было стройно и, к сожалению, убедительно, но…

— Но для того, чтобы разбудить. Ее надо найти. А как же я найду Ее?

— Ну, наконец-то, ты задаешь дельные вопросы. Вот здесь как раз и находится школа, изучающая путь к гроту Старой Девочки. Мы знаем, что есть единственный правильный путь, а всякие зеркальца и заглядывания в бездну только уведут в сторону. Поэтому, если ты хочешь встать на правильный путь, учись у нас.

И принц согласился. Почему? Может быть потому, что ему хотелось понять что-то. Том ничего не объяснил. Дал зеркальце и ушел, убежал, улетел… И принц ему верит, несмотря ни на что, и никому не отдаст его зеркальце, сколько бы у него ни просили. Но все-таки он должен понять. Хоть что-то понять… В этой школе говорят, что понять можно все. Учителя — та самая Баба Яга и ее старший друг, весьма напоминающий Крокодила; они постигли все. На первом не уроке они объяснили, что кажутся такими страшными только тем, кто боится трудностей, но когда трудности будут преодолены, станет виден огромный нимб над Крокодилом и крылья за спиной у Бабы Яги. Так что — только трудитесь.

И надо сказать, порядок в школе был удивительный: здесь на одной парте сидели Цапля с Лягушкой и Кот с Гусыней. Ученики должны были преодолевать все отрицательные эмоции и не испытывать по отношению друг к другу ни страха, ни аппетита. Только тогда, когда все это будет позади, они смогут хорошо учиться. Надо вытеснить все, что может отвлечь: ни дружбы, ни любви, ни красоты, ни музыки не должно существовать для истинных учеников. Только тогда они изучат все чертежи, все карты и постигнут путь, в конце которого — вечная цель: Царство Света, в которое введет разбуженная Старая Девочка. И там, в Царстве Света, — уж там делай, что хочешь!

Однажды Кот — настоящий солидный Кот в сапогах, почтительно снявший свою шляпу с пером, спросил Учителя — можно ли будет в Царстве Света, наконец, съесть Гусыню? А Гусыня, не дождавшись ответа, спросила, сможет ли она там, в Царстве Света, превратиться в настоящую великосветскую даму и держать Кота у себя в чулане? Тут что-то начали спрашивать и Цапля, и Лягушка. Но Учитель вынул трубку изо рта, сверкнул глазами и сказал, что еще один подобный вопрос — и он применит санкции. Какие — принц не знал. Но все притихли совершенно, так что было бы слышно, если бы муха пролетела. Но мухи не было, зато маленький Мышонок вдруг вынырнул из