Книга А и Б сидели на трубе - Сергей Тамбовский

имелся и овощной тебе магазин под незатейливым названием «Дары природы», рядом дежурная аптека и фотоателье, за углом Гастроном без названия, но с номером три, а еще дальше обувной и детская библиотека имени Серёжи Тюленина. С другой стороны дома тоже что-то было из торговых точек, но ребята из нашей половины туда почти никогда не ходили, был серьёзный риск нарваться на неприятности с Северной командой. Так они сами себя называли, потому что жили в северной половине дома.

Я туда и не пошёл, а заглянул сразу в Гастроном. Вот что меня всегда больше всего бесило в советских магазинах, так это замшелая организация оплаты — сначала отстой очередь, чтобы взвесить весовой товар, потом другую очередь в кассу, которая у каждого отдела своя, не забыв при этом точную сумму покупки и номер отдела, а затем тебя ждёт третья очередь, чтобы забрать взвешенное. Дикие и непроизводительные потери времени и нервов.

Но мне, слава те господи, взвешивать на этот раз ничего не надо было, поэтому количество очередей для меня сократилось до двух — взял кремовый тортик с розочками за рупь-восемьдесят. А потом подумал и в «Дары природы» заскочил на удачу, вдруг чего-нибудь дефицитное выбросили на прилавок? И попал очень удачно, давали апельсины — всего-то сорок пять минут и три рубля, и два кило этого оранжевого чуда лежало у меня в авоське (кто не знает, название этой сеточки произошло от того, что ей засовывали в карман на «авось, чего-нибудь выбросят»).

На оставшиеся от пятёрины двадцать копеек прикупил в газетном киоске «Советский спорт» и странным образом оставшийся непроданным номер «Литературной газеты» или попросту «Литературки».

Глава 7

А когда поднимался на свой этаж с тортиком и апельсинами под мышкой, проверил почтовый ящик — в Советском же Союзе люди активно пользовались услугами всесоюзной Почты, не как сейчас. Там лежала две газеты, «Комсомольская правда», «Известия» и целый журнал «Вокруг света», отлично, будет чего полистать до вечера.

Но до своего пятого этажа тринадцатого несчастливого подъезда я сразу не добрался, потому что на четвёртом из-за двери квартиры номер 73 раздались истошные крики. Она как раз под нами была, эта квартирка, и имела она репутацию «нехорошей» — там коммуналка была, в каждой из трёх комнат своя семья жила, и каждая из них имела очень нездоровую репутацию.

А если поподробнее, то в одной комнате тут жила так называемая тётя Маруся с двумя великовозрастными сыновьями, все трое алкаши, в другой семья казахов, Гульнара с Тимуром, без детей, про них ходили тёмные слухи, что они анашой приторговывают, ну а в третьей жили те самые белобрысые братаны, Саша с Вовой, вместе с папашей. И вот оттуда, значит, очень сильно кричали что-то вроде «Аааа, убивают, спасите-помогите!». Ну как тут не помочь убиваемому гражданину, нас в СССР воспитывали именно в этом духе. Я и толкнул дверь этой нехорошей квартиры, а она оказалась незапертой и распахнулась с первого же раза.

Внутри было темно и сыро почему-то, расположение комнат тут такое же, как и у нас было, так что я сразу сориентировался, что орут из дальней большой комнаты, которая выходила окнами во двор, а остальные на проспект Свердлова смотрели. Я и проследовал в эту большую комнату, большую во всех смыслах, а по метражу она под тридцатник была, и в высоту почти четыре метра, при Сталине строили всерьёз и надолго. В комнате же этой имела место безобразная сцена, оба двое братьев-близнецов пинали ногами своего папашу, а он отбивался. Я его знал немного, папашу этого, алкаш-алкашом, странно, что его родительских прав давно не лишили. А матери у этих близнецов отродясь не было, я по крайней мере её никогда не видел.

— Ну что вы тут устроили? — укоризненно сказал я, — и двое на одного…

— Те чо надо? — вызверился на меня старший близнец, тот который имел виды на Леночку, — иди куда шёл!

И тут папаша воспользовался возникшей паузой и лягнул по руке Санька, и у него из кулака вылетела и упала, зазвенев, на пол монетка. Я краем глаза успел заметить, что она очень похожа на николаевский червонец, тот самый. Саня быстро нагнулся, взял монету и сунул её в карман.

— Слышь, ты… Мальчик, — назвал он меня уничижительным прозвищем, — ты ничо не видел и не слышал, поал? Вали отсюда, пока цел!

— Да понял я, понял, — отозвался я, — я пошёл, куда шёл, но вы папашу-то прекращайте пинать, а то я ментов вызову, поал?

Вот так мы друг друга поняли и разошлись, как в море корабли, а я, прыгая по ступенькам на свой этаж, размышлял про эту монетку… по-всякому получается ведь, что это та самая недостающая 120-я штука и снарядного набора… которую я не отыскал, а Саня сумел… и что теперь с этим делать? Открыв дверь и положив покупки в холодильник, я пришёл к тому же выводу, что и незабвенная Скарлетт О’Хара — подумаю об этом завтра, а пока прессу почитаю.

Начал с Известий — они сообщили, что сегодня ожидается старт совместной советско-американской космической экспедиции, ну и некоторые дополнительные подробности этого дела. А ещё там было про эпохальные стройки завершающего года десятой пятилетки и почему-то про то, что острова Зеленого Мыса стали независимым государством. Посмотрел Советский спорт… Спартакиада народов СССР (дурацкое название, не один же Спартак там участвует) занимала львиную долю газетной площади, а на оставшихся крохах разместился репортаж о футбольном матче Динамо-Тбилиси — Динамо-Минск и маленькие новости о том, кто, где и как пробежал, прыгнул и отжался.

Ладно, посмотрим, что нам приготовил журнал Вокруг света… так, «Бангкок город контрастов» пропускаем, «Могикане Восточной Африки» тоже, «Этна — вулкан и люди» ну его нах, а, вот оно — «Берег скелетов», четвертая часть, предпоследняя… вот же что надо печатать для молодёжи, а не унылые приключения выдуманных героев на ударных стройках пятилетки.

Старина Клайв Касслер знал своё дело очень туго, написал за свою жизнь под сотню приключенческих романов, изданных дикими тиражами… около 100 миллионов кажется. Причем вот этот вот «Берег» у него довольно проходная вещь, между делом сочинил, а так-то он сериями работал, по 10–15 штук сиквелов и приквелов. Ладно, не будем мы его пока читать, старину Клайва, а пойдём-ка мы лучше прогуляемся в направлении, указанном товарищем Фроловым-Фролищевым.

Улица Комсомольская совсем тут недалеко пролегала, параллельно Пионерской, так что до 12-го дома я добрался одним махом. Мдаааа… барак и есть,