Книга Крест в законе - Борис Седов

Бармин посмотрел на генерала и вдруг понял, что перед ним стоит его собственный - персональный! - палач.

- Значит, бумаги у тебя? - сделал предположение Бармин. Уж больно нагло вел себя этот золотопогонный служака. - Ты взял бумаги у Таганцева, подарив ему жизнь и свободу?

- Я сделал так, как посчитал в тот момент нужным, - неопределенно ответил генерал.

- Продался, - зло прошипел Иван Афанасьевич. - Бандиту, Таганцеву продался.

- Пока еще нет, - спокойно ответил Ольшевский. - Хожу вот и думаю: кто больше заплатит - Таганцев или вы, Иван Афанасьевич?

Натура от природы взрывная, Бармин тут же решил вспылить. Но вовремя передумал.

- Логично, - проговорил он в ответ на наглую реплику зарвавшегося генерала. - Логично, особенно если учесть пикантность ситуации. Назови сумму. Но с одним условием: бумаги должны быть в моих руках сегодня же.

- Мне нужно подумать, - произнес Ольшевский и тем самым совершил ошибку. - Это непростой вопрос.

- Сколько понадобится времени, чтобы обмозговать все? - закинул Бармин «удочку».

И Ольшевский, что называется, клюнул:

- Дня три… или, лучше, пять.

Бармину не нужно было напрягать мозги, чтобы сообразить: документов у Ольшевского нет, они по-прежнему находятся у Таганцева.

Впрочем, не подав виду, он продолжил разговор на заданную тему.

- Хорошо, Борислав, - будто бы примирительно заговорил Бармин. - Пять дней я подожду. Но ты должен понимать, в какое опасное предприятие ввязался. Держи рот на замке и ходи по городу с оглядкой.

- Я - генерал госбезопасности, - на всякий случай уточнил собеседник.

- Ну да, - вполне искренне согласился Бармин. - Конечно, конечно. Не мне предупреждать тебя об осторожности. И все же, может, сумму назовешь?

- Назову, - ответил Ольшевский. - Но - через пять дней.

И тут Иван Афанасьевич, человек рисковый и решительный, пошел ва-банк.

- Бумаги-то у тебя? - спросил в очередной раз. - Или ты просто блефуешь?

Ольшевского передернуло, но он нашел силы взять себя в руки.

- Вот через пять дней и узнаешь. Всему свой срок, - ответил и молча вышел из кабинета.

А вечером того же дня Иван Афанасьевич Бармин мирно ужинал в кругу семьи и по обыкновению смотрел телевизор. Рядом была жена, две взрослые дочери со своими мужьями, трое внуков. В общем, все как всегда. И ничто внешне не выдавало волнения, тревожившего его темную душу.

- В эфире новый телевизионный проект «Москва криминальная», - торжественно вещал телеведущий. - Начнем с главного. Сегодня в восемнадцать часов в поселке Жуковка Московской области произошел взрыв. Как говорится, камня на камне не осталось от двухэтажной загородной дачи, которая, по нашим данным, принадлежала генерал-майору государственной безопасности Ольшевскому. В результате сработавшего взрывного устройства, равного в эквиваленте двадцати пяти килограммам тротила, Борислав Карлович Ольшевский погиб. Экспертно-криминалистической бригаде пришлось буквально по частям собирать тело погибшего. По мнению специалистов, наиболее вероятная версия - так называемый чеченский след. Ни для кого не секрет, что в последние годы генерал-майор Ольшевский курировал действия особо секретных специальных подразделений, основной задачей которых была ликвидация чеченских полевых командиров. Не исключено, что именно верхушкой чеченских боевиков и было принято решение ликвидировать неугодного генерала. Как ни печально признавать, но мы в очередной раз убеждаемся, что Москва становится главным объектом проведения террористических актов…

Доев отвратительные разварившиеся пельмени, приготовленные женой, Бармин вытер губы салфеткой и поднялся из-за стола.

- Спасибо, дорогая, за чудесный ужин! - Поблагодарил он супругу и даже поцеловал ее в волосатую верхнюю губу, чего не делал уже лет десять. - Очень вкусно! Просто пальчики оближешь!

Прошел в свой домашний кабинет и, взяв телефонную трубку, набрал номер.

- Слушаю, - бесстрастно ответили на другом конце провода.

- Это - точно? - спросил Бармин.

- Точнее не бывает.

- Спасибо.

- Заходите еще.

- Не хами! - прикрикнул Бармин.

- До свидания.

…Он еще долго слушал короткие гудки в телефонной трубке. Потом положил трубку на рычаг, подошел к окну и вслух произнес:

- Пять дней, говоришь?

- Дедуля! - в кабинет неожиданно забежал любимый внук Никита - шустрый розовощекий мальчонка четырех с половиной лет. - Дедуля, пойдем в парк, погуляем!

- Милый мой! - Иван Афанасьевич взял его на руки и звонко чмокнул в пухлую щечку. - Дедушка будет работать. А ты иди с нянечкой погуляй.

- Ну дедушка! - закапризничал милый малыш, засучив ножками. - Я не хочу гулять с этой проституткой!

- Нет, ты все же пойдешь с нянечкой, - строго произнес Иван Афанасьевич. Уж кто-кто, а он точно знал: детей нужно воспитывать в строгости. - А в выходные мы с тобой вместе слетаем на денек в Париж.

- А когда это - в выходные? - не унимался внук.

- Выходные - это через пять дней, - и запнулся невольно. - Да… через пять дней.

Глава 2

ЖИРНЫЙ КРЕСТ

Обалдевая в суматохе дел,

Мы не успели жизнь прожить, как надо.

Тюрьма, стрельба, могила, беспредел -

Все, что дала бандитская бригада.

Через пять дней Андрей Таганцев и Настя Рубинова, то есть, конечно же, Майкл и Амалия - супруги Шторм - по легенде, прибывшие в Соединенные Штаты Америки из Канады, вовсю наслаждались экзотикой. Сидя в ресторане «Распутин», что давным-давно веселит русских эмигрантов на Брайтоне, слушали песни Володи Михайлова, певца из солнечного Ташкента, ели черную икру деревянными расписными ложками и запивали ее чистейшей водкой, бутылка которой, опоясанная живой гвоздикой, была запаяна в толстый кусок натурального льда.

- Жрать астраханскую икру ложками, находясь по другую сторону океана от России, - это, по-моему, извращение, - с известной долей иронии произнесла Настя. - С таким же успехом мы могли бы делать это и дома.

- Дома, Настюша, мы строем топтали бы зону и с аппетитом лопали лагерную баланду. Это в лучшем случае, - изрек Таганцев, опрокидывая очередную рюмашку. - Нет, с этим покончено. Раз и навсегда. Ни в какие авантюры и криминальные дела мы с тобой больше не полезем. Ведь правда же? - Он заглянул в ее глаза с надеждой увидеть там понимание и согласие.

- Правда, милый, - она в ответ ласково улыбнулась и нежно провела своей ладонью по его шершавой щеке.

- Страшное дело - оглянуться в прожитое и сделать вывод, что жизнь прожита напрасно, - с грустью в голосе проговорил Андрей.