Книга Краткая история цифровизации - Мартин Буркхардт

* * *

Сравнивать различные универсальные машины вообще очень поучительно. Тот же алфавит не только открывает возможность логического и естественно-научного мышления, но и позволяет сохранять и накапливать знания – вначале в виде свитков, а потом в виде книг. Это делает необязательной фигуру наставника, ведь при помощи алфавита люди самостоятельно могут освоить любой, даже самый сложный предмет. Доступность знания, в свою очередь, демократизирует общество.

Если алфавит в значительной мере остается нематериальной и философской машиной духа, то зубчатое колесо позволяет продвинуться еще на шаг вперед. Обуздав силу гравитации, машина становится источником энергии, движущей силой, способной повелевать стихиями и самим обществом. С помощью зубчатого колеса люди получают возможность программировать время и управлять сложнейшими общественными процессами, требующими разделения труда. Компьютер объединяет в себе все эти возможности и даже расширяет их, ведь всё, что можно оцифровать, он преобразует в символы, тем самым коренным образом меняя наше представление об алфавите. Слово и раньше царило над миром как воля Божия, а теперь получило безраздельную власть практически над всем живым: мир вокруг нас превратился в последовательность символов или, если точнее, обрел цифровую тень.

Однако оцифровывается не только материальный мир – данные о местоположении самолета, колебания земной коры или токи головного мозга подопытного животного, которому вживили имплантат, – но и сам человек, а также то, что имеет для него наибольшую ценность – труд. Если раньше можно было хранить знания, потом – время, то теперь стало возможным хранить и накапливать работу. Оцифрованный труд можно тиражировать сколько душе угодно и в любой момент претворить в реальность, а это намекает на то, что необходимость работать у нас скоро исчезнет вообще. Это действительно наше будущее? У нас правда закончится работа? До определенной степени – да, потому что теперь машина доросла до того, что может выполнять и интеллектуальную работу. Возьмем, к примеру, профессию врача, до сих пор считающуюся уважаемой в нашем обществе. Когда будущие врачи учатся в университете, они специализируются на определенной части тела, потому что человеческий организм – это крайне сложная система: нефрологи знают всё про почки, а кардиологи – про сердце. Теперь давайте представим, что создается цифровой двойник пациента (он может быть где угодно: на карте памяти или на флешке с поддержкой блокчейна), в котором отражаются все проведенные врачебные манипуляции, поставленные диагнозы и принятые медикаменты. Через руки одного нефролога проходит ограниченное количество пациентов, и когда на рынок выходит новый препарат против болезней почек, он будет принимать решение о его эффективности на основе своей небольшой выборки. Если же взять и проанализировать все медицинские карты пациентов с помощью машинного обучения или искусственного интеллекта, то может выясниться, например, что для определенного числа людей этот препарат вызывает серьезные побочные эффекты. На основе собранных данных можно тут же выявить группу риска и предложить для нее другое, менее опасное лекарство. Кроме того, анализ информации позволит узнать что-то новое и существенно продвинуть медицину вперед.

Научная фантастика, скажете вы? Да нет, это уже реальность! Недавние исследования показывают, что машина значительно лучше врача определяет пораженные лимфоузлы у пациенток с раком груди – не потому, что она умнее, а потому, что натренирована на огромном массиве размеченных данных. Это всего лишь один пример, демонстрирующий общую тенденцию, которая вскоре затронет все сферы человеческой жизни и приведет к радикальной трансформации привычных нам порядков и принципов.

Дроны-доставщики, беспилотные автомобили и летающие такси – это наиболее заметные предвестники надвигающейся революции, но большинство преобразований произойдет незаметно. Подобно смартфону, который с неимоверной легкостью превратил реальную жизнь в Second Life, новые технологии так же органично встроятся в существующие структуры и будут менять их изнутри. Если вдуматься, то изменения уже давно идут, и не только под влиянием мировых интернет-компаний: каждый из нас, подобно кафкианскому Грегору Замзе, сейчас находится в процессе превращения в какое-то другое существо.

Однако мою краткую историю цифровизации ни в коем случае не следует трактовать как призыв отказаться от всех современных достижений и вернуться в аналоговый век, вовсе нет! Если у этой книги и есть какая-то цель, то она состоит в том, чтобы мы не забывали об истории создания компьютера и помнили, что это совсем не стихийное бедствие, а дело рук человеческих, не чужеродное искусственное тело и инопланетный разум, а зеркало наших страстей, надежд и желаний.

Эпилог. В 2046 году (или мне это всё приснилось?)

Вообще-то, я мог бы отпраздновать одну важную для аббата Нолле дату: прошло ровно триста лет с того момента, когда электрический разряд привел мысли и тела монахов в движение. Не знаю, правда, придают ли мои соседи по Марсианскому мемориальному центру им. Илона Маска хоть какое-то значение этому юбилею. Это событие кажется столь же далеким, как расстояние, которое сейчас отделяет нас от Земли, – но не потому, что на смену компьютера пришло что-то более совершенное. Напротив, сегодня можно говорить о том, что компьютер есть теперь в каждой житейской мелочи: он есть во всех приборах, которыми мы пользуемся ежедневно, от пылесоса до холодильника и от электрической зубной щетки до нано-датчиков, которые циркулируют по венам лабораторных животных и при необходимости загружают из Интернета обновление конфигурации. Я думаю, что совсем скоро мой фитнес-браслет, пришедший на смену наручным часам и отслеживающий состояние моего здоровья, будет и сам заменен подобной нанотехникой. Иначе говоря, то, что раньше называлось компьютером, сегодня используется во множестве инкарнаций.

Еще одна причина, по которой люди подзабыли аббата Нолле, состоит в том, что программирование совсем потеряло свою актуальность как человеческая деятельность. Прежде созданием программ занимались люди, но теперь программы развиваются сами собой на основе огромных массивов данных: скажем, дрон, отправленный в глубины океана, самостоятельно собирает и классифицирует информацию, изучает рельеф дна, флору и фауну, не получая никаких указаний от человека. Без подобных автономных исследовательских зондов, ставших продолжением идеи беспилотных автомобилей, наша марсианская миссия была бы невозможной. Самообучающиеся программы, которые подстраиваются под внешние условия, изменили наше представление о мире и о человеке, и теперь мы воспринимаем искусственные формы жизни уже не как совокупность строк кода, созданного силой нашего воображения, а как новых живых существ, похожих на те загадочные бактерии, следы которых здесь недавно обнаружились и которые удалось возродить методами палеогенетики. Животные реагируют точно так же: мой пес, которого я давным-давно взял из приюта, воспринимает нашего домашнего робота как полноправного члена семьи и, кажется, испытывает к нему настолько теплые чувства, что моя хозяйская гордость иногда бывает слегка уязвлена.

Конечно, отношения людей и роботов не всегда безоблачны, но никто не спорит с тем, что роботы существенно облегчают нам жизнь, ведь они взяли на себя всю монотонную работу: приготовление еды, мытье посуды и генеральную уборку. С другой стороны, в этом кроется и основная проблема. В 2024 году случился крах рынка труда: миллионы людей внезапно обнаружили, что все с трудом освоенные ими профессиональные навыки были переняты роботами или умными алгоритмами. Если первый крупный финансовый кризис удалось смягчить, выплатив автовладельцам премию за утилизацию автомобилей, то в этот раз злые языки поговаривали, что крупные промышленники получили своего рода утилизационную премию за людей – то есть за то, что человеческий труд был заменен трудом автоматов. Так как безработными стали не только работники производств, но и средний класс – управленцы, секретари, юристы и врачи, – то без введения безусловного базового дохода было не обойтись. Эта мера действительно предотвратила коллапс всего общественного строя, однако не смогла наполнить жизнь привыкших трудиться людей новым смыслом и лишила их цели существования. Как жившие при реально существовавшем коммунизме люди часто идеализируют недостатки той системы, так наши современники мечтают вернуть прошлое – то золотое время, когда можно было каждый день ездить в офис, болтать с коллегами у кофе-машины или обсуждать с консультантом по социальным сетям следующую гудвилл-кампанию или инициативу по продвижению.