Книга Чёрная осень - Галина Гончарова

А вот если торе, к примеру, камнем по голове дать?

Искушение было очень большим. Очень...

Но...

Легко ли это? Убить человека?

Да еще такого, который тебе в глаза смотрит, на равных разговаривает... не было в Яне ни высокомерия, ни наглости. А вот хорошее отношение...

А еще...

Прасковья подумала, что это будет не так-то легко. Судя по движениям, по оружию на поясе...

Ох, не просто так оно у торы завелось. И в ее истории все не так гладко...

Нет уж.

Лучше, от греха подальше, не трогать эту опасную женщину. И целее будешь. Деньги, это конечно, хорошо, а только вопросы у односельчан и так возникнут. И откуда, и чего...

Нет, не сможет она, да и ни к чему такое..

И Единый накажет...

Словно почувствовав взгляд и мысли спутницы, Яна оглянулась. Блеснули в улыбке белые зубы.

- Спасибо тебе, жама. Может, мы больше и не увидимся. Но если останусь рядом - загляну завтра ночью.

- Что вам нужно будет, тора?

Яна подумала пару минут.

- Жаропонижающее. От горячки, от лихорадки... травы. Может, провизии на дорогу.

Яна подозревала, что пока у нее нет выбора. Можно бы попробовать ехать вперед, но...

Сейчас глубокая ночь. Пока она отоспится - утро, а то и день. Пока пулю вытащат, пока рану обработают... да, промедление - плохо! Но... ладно, даже если она с рассветом это сделает, все равно им с Нини надо прийти в себя и поспать. Поесть....

Яна кивнула своим мыслям. А потом вытащила еще несколько купюр. Кажется, там и больше получилось, чем пятьдесят рублей... ну да ладно!

- Что-то поесть в дорогу и травы для лечения. Хорошо?

- Да, тора.

- И - молчание.

Прасковья медленно опустила глаза. Об этом тора могла и не говорить.

Она пришла, да и ушла, а Прасковье здесь жить. Если кто узнает...

Если узнает...

Страшно!

Да и деньги...

По деревенским меркам то, что ей дали... это много! Очень много. За такое...

Молчать надо!

Крепко молчать!

А травница...

А что ж не сходить? Сказать, что у нее что-то спину ломит, или....

Травница тоже молчать будет. Дуры травницами не бывают, они вообще долго не бывают.

- Я ждать буду, тора.

- Яна. Просто - Яна.

Кто кого провожал до околицы?

Яна - Прасковью? Прасковья - Яну?

Женщины старались не привлекать к себе внимания. Прасковья скользнула к себе в дом, прижала покрепче дверь, цыкнула на малышню, которая высунулась с печи, и сунула руку за пазуху.

Купюры грели душу...

Сколько их?

Сколько дала тора?

Читать Прасковья не умела, но цифры знала, поди, не знай...

Десять, двадцать пять... еще десять и опять двадцать пять. И еще двадцать пять...

Почти сто рублей.

Прасковья пошатнулась, и почти упала на колени перед иконами.

Творец Единый, счастье-то какое!!!

ЖИЗНЬ!!!

Деньги? Нет, жизнь для ее детей. Коровку она не купит, а вот козИчек - может. За ними и ухаживать легче, и дешевле они, и козье молочко пожирнее будет, да и неприхотливые они, и чесать их можно...

Корова-то, почитай, рублей шестьдесят стоить будет, может, семьдесят! А козочек за ту же цену штук пять купить можно, если козлятами брать...

Так она и сделает.

Козы, несколько цыпляток на развод... и проживут они и зиму, и лето... а может, добрая тора и еще денег даст.

Прасковья не знала, что сорвало Яну с места. Подозревала, что история, рассказанная ей, далеко не полна, но уточнять - не хотела!

Она сходит к травнице.

Она купит молока и хлеба.

Она подождет к ночи добрую тору и отдаст ей все. И поможет.

И - помолится за нее.

Пусть Единый творец спасет девушку от беды, как она спасла сейчас семью Прасковьи. И грех на душу брать не пришлось...

Единый, спаси и сохрани дочь твою, Яну...

***

Не подозревая о душевных терзаниях Прасковьи, Яна шла по лесу. Быстро, уверенно, привычно... и как кто-то может заблудиться в лесу?

Яна точно знала, где оставила машину, и выходила к ней, словно по азимуту.

Лес...

Ее дом.

Ее родина.

Звери?

Вот уж кого Яна отродясь не боялась. Это в городе на вас могут напасть - просто так. В лесу - нет. Все подчинено жестким законам. Законам природы, выживания, продолжения рода...

А не так, чтобы два обдолбыша, которых в мусорное ведро надо было выкинуть ДО зачатия, нападали потому, что им на дозу не хватает!

Тьфу!

Яна только надеялась, что Анна не растеряется и души подонков отойдут Хелле. А она готова была пожелать богине приятного аппетита. От всей широкой души!

Звери...

Да зверям до людей, как крабом до Пекина!

Был в жизни Яны случай...

Ребенок же!

Вот и утянулась с заимки в лес. Мать не уследила, девочка за ограду и выбралась. Тем более, что одна малышка нигде не ходила, компанию ей составлял здоровущий кавказец Полкан. С ним ребенка отпускали хоть куда - и убережет, и обратно приведет...

Яна ягоду как раз собирала, Полкан отлучился по своим собачьим делам.

А там овраг. И щенки!!!

Ну как было не поиграть с малышами? Яне тогда самой-то лет пять было, даже меньше... конечно, она начала гладить щенят, тискать, потом поползла за ними...

Ну и собачку-маму потискала заодно. Красивую такую, пушистую...

Собачка так ошалела, что даже кусаться не стала. А уж когда малышка к соскам полезла...

Дети же!

Что такие, что сякие... щенки - они и есть щенки, хоть человеческие, хоть волчьи. Правда, угощать нахалку не стала, отпихнув лапой, но девочка не обиделась. Понятно же, ее дома покормят, а щенкам молочко нужнее!

Потом пришел папа-волк, и немножко ошалел от такого прибавления в семействе. Но в измене маму не заподозрил. А только вытащил малышку за платье из норы, причем ребенок весьма уходить не хотел, отпихивался лапами и собирался оставаться на ночь. Еще и чесал папу-собачку, и уверял, что они все замечательные...

Вздохнул папа-собачка почти по-человечески и потащил ребенка в сторону заимки, резонно предполагая, что от людей ничего хорошего не дождешься. Где-то на опушке и Полкану с лап на лапы передал, и тащил Яну домой уже Полкан.*