Книга Три кота на чердаке, или служанка в проклятом доме - Алиса Чернышова

— Здесь начнётся новая эра! — решил-таки просветить всех Незрячий — на случай, если вдруг кто недопонял.

— Спасибо, запомню, — киваю с серьёзной рожей, — И какая же программа нас ждет в связи с этим?

Незрячий нежиданно коротко хмыкнул и подошёл ближе, к самой границе мерцающих кровавых линий. Вполне себе понятно — на публику покрасовались, глядишь, и по-нормальному поболтать удастся. Если подумать и вспомнить, у них и с тятей последний разговор на диво интересный выдался, просто я, задыхающаяся от горя и не помнившая о себе ничего вовсе, не смогла тогда оценить.

— Значит, слухи о том, что у Коща была какая-то там ученица — правда, — отметил Незрячий негромко, — Подумать только, человеческое тело… Зато понятно теперь, как ты сумела сбежать, тварь.

— Нечего обзываться, сам чай не красавец, — ухмыляюсь ему в ответ, — И откуда тебе знать, кем ты был на прошлом круге воплощений? Вдруг тоже радовал мир клыкастым оскалом?

Он выглядит растерянным, да это и неудивительно — сама себе немного удивляюсь. И там, в подвале на серебрянной цепи, и в пылающем тятином особняке я боялась Незрячего, а теперь страха ни на гран не осталось. Даже не знаю, в чем тут дело: то ли в разговоре с Мастером, то ли в возвратившейся памяти, то ли просто потому, что бояться мне уж не по статусу — заделалась великим, смешно сказать, революционером.

— Даже немного жаль, — говорит Незрячий, — Будь ты на самом деле человеком, даже оставил бы тебя в живых — как-никак, больше мой старый друг не оставил учеников.

Вот хочется послать этого красавца так далеко, чтобы уж точно заблудился в процессе — но мне нужно потянуть время, потому устраиваюсь на старом плоском камне, белом и горячем, поудобнее и вопрошаю:

— Что ж ты его убил, если такие друзья?

— Во первых, количество жертв его экспериментов превысило все возможные нормы; во вторых, мне нужны были результаты его работы, а предоставить их добровольно он отказался. Его смерть — печальный факт, но увы нам! На пути к великой цели все средства хороши.

— У, — смеюсь, — С великим целями вечно такая ерунда — они почему-то приносят за собой горы трупов. И в чем же интерес? Стать царем горы? Получить бессмертие?

— Не меряй меня столь примитивными мерками, тварь. Моя цель — очистить мир от существ вроде тебя! Моя мечта — мир, подвластный только людям, без демонов, духов, богов и прочей магической шушеры. Там, где люди сами решают свою судьбу, и никто не ворует их тел, не пьёт крови, не смущает разум, не использует, будто куклы в шахматной партии. Я хочу… свободы, тварь. Хотя, куда уж тебе понять!

Кошусь на опутанного нитями приказа Тари. Он застыл, и только смотрит на меня — непонимающе, с ужасом почти. Разумеется, он-то думал, что я нападу на Наместника, но не бывать тому. А вообще, смешно почти, как много тут собралось тех, кто хочет свободы — и как мало тех, кто, случись оказия, действительно знал бы, что с ней делать.

— О как, — улыбаюсь Незрячему, — Знаешь, для глашатая воли верховного божества, идея уничтожить всех богов без исключения — весьма необычный подход.

— Что ты понимаешь, тварь? Я служил ему верой и правдой, но он все равно выбросил меня, как ненужную куклу, не подарив и малости взамен! Это ты полагаешь справедливым?

— Да, я мало понимаю в справедливости, а уж от разговоров о ней у меня изжога. Скажи, Светоч, а в твою бедовую слепую головушку не приходило, что существует, ну, там, для смеха — баланс, колесо перерождений и всякие подобные глупости? И что уход магии из мира вполне может это самое равновесие, мягко скажем, пошатнуть?

— Все вернётся на круги своя, — сообщил мне этот безумец, — И люди построят только свой — великий — мир!

Кошусь на Наместника, увлечённого сдерживающими Тари плетенияи.

— А как же эльфы? — вопрошаю, — Они-то в курсе, что скоро вымрут?

— С чего бы? — кривит губы в улыбке Незрячий, — Этот разговор — только для нас двоих, милочка, никто посторонний, кроме разве что демона, не слышит нас. Мне надо было развлечь тебя, да и себя тоже, пока чары вступают в силу.

Не удерживаюсь и начинаю хохотать. Забавно у нас с Незрячим получается: оба хотим кого-то освободить, морочим голову окружающим, ждём этого ритуала и тянем время.

— Все готово! — бодро рапортует один из эльфов, — Мы можем начать выкачивать силы из этой твари!

Вижу, как дёрнулся Тари, а глаза почернели — чисто колодцы. Переживает, что план сорвался? Или все же расстроен от того, что меня убьют? Хотя, вполне вероятно, и то, и другое справедливо.

— Мой Светоч, от города к нам движется армия! — заорал один из псов, добавив ещё юольше спонтанного безумия в происходящее.

— Что?.. — Незрячий дернулся и выкрикнул, — Твоя работа?

Ухмыляюсь. Моя очередь делать ход, верно?..

Глава 15. О богах, колдунах, демонах и свободе

Эта странная девочка просто обожала раздваивать себя, становясь двумя девочками одновременно.

"Алиса в Стране Чудес"

— Продолжайте ритуал! — рявкнул Незрячий, — Он должен свершиться!

Наместник, судя по застывшей истуканом фигуре, не знал толком, на что решиться — то ли бежать, то ли пытаться что-то сделать.

— Аштарити! — рявкнул он в конечном итоге, и я невольно поморщилась — ну кто ж во всеуслышанье истинное имя демона орет-то? — Уничтожь врагов! Сотри их с лица земли!

По крыльям Тари пробежали подчиняющие искры, но он дёрнулся, явно пытаясь побороть приказ и не отводя от меня взгляда. Позволяю себе сочувствующую улыбку в ответ: ничего, милый. Все кончится быстро!

— Я отдал сына тебе по договору! Я приказываю — подчиняйся! — не унимался Наместник, и в голосе его явсвенно чувствовался испуг. Я и сама опешила, если честно: как бы могущественен ни был Тари, печати, его связавшие, не дилетанты творили — иначе он вырвался бы намного раньше. Так что же изменилось сейчас?

По всему облику демона между тем бежала мелкими волнами странная рябь. Он спрашивал одними глазами — что ты делаешь? Подозреваю, будь у него возможность, он бы меня ещё потряс, аки грушу, и стукнул головой о камушек пару раз — чисто для, так сказать, просветления. Но раскладка была иной: к нам по степи шествовала невыразимо прекрасная армия мертвецов с Бонни во главе, псы готовились к обороне, круги магического рисунка загорались один за другим, силясь добраться до моей сущности, а камень все накалялся, отчего я рисковала повторить судьбу всех собственноручно поджаренных омлетов. Пришла даже глупая мысль, что, случись подобная оказия, её вполне можно было бы назвать кулинарной кармой — какая только ерунда не придёт в голову перед очередной смертью!

— Подчиняйся!!! — Наместник уже почти визжал, и мне стало так весело, что снова пробрало на смех. Почти все круги рисунка уже полыхали слепящим, обжигающим сущность светом, и во мне все больше плескалось дурного азарта, жажды свободы и силы. Хотелось — смеяться, летать, хохотать, бегать диким зверем, обрушиться на родную степь дождем и грозой. Я раскинула руки, весело созерцая окружившие меня стены света и пламени и чувствуя, как безвозвратно разрушается наложенная тятей печать. Удержаться от превращения все сложнее…