Книга В широком прокате - Katrin Sanna

Сделав паузу, я продолжила:

– Да, положим, у меня были отношения исключительно с такими же творческими людьми, как я сама. Я трижды встречалась с актёрами, дважды – с продюсерами, однажды у меня был роман со сценаристом. А как-то раз меня угораздило стать подружкой театрального критика, который был старше меня почти на двадцать лет. Вот только мой опыт не означает, что я закрыта как партнёр для парней другого круга. Думаю, меня тянуло ко всем этим мужчинам, потому что им было легче меня понять. Как личность. Как актрису.

Энрике внимательно слушал то, что я говорила, а когда моя речь закончилась, он подкупающе улыбнулся и беззастенчиво поцеловал меня.

Скрывать не стану, в момент этого спонтанного поцелуя я не помнила ни о чём на свете. Наслаждение перечеркнуло собой всё сказанное мною раньше. Его губы нежно впивались в мои; одна его рука гладила мою шею, другой парень обхватил меня за талию.

Я не чувствовала в себе сил, чтобы сопротивляться искушению. Мне хотелось отдаться в его власть, хотелось, чтобы блаженный миг не заканчивался. Но приземлённое осознание того, что я обеими ногами стала на путь измены своему любимому, острой иголкой пронзило меня изнутри.

– Нет, – бесцеремонно оттолкнув Энрике, я вскочила с эпплбокса и отошла как можно дальше, будто близость к парню угрожала мне смертельной опасностью. – Так нельзя. Прости.

– Но тебе ведь хочется этого, – поднявшись и подступив ближе, убеждённо проговорил Диаз. – Я же вижу.

– Я предпочитаю не начинать того, чего впоследствии не сумею продолжить, – я оборонительно выставила вперёд руку, непримиримо давая понять, что продолжения не будет.

– А что, если новое будет лучше старого?

– Может быть. Но… Я люблю своего парня и не могу так с ним поступить.

– Понятно, – многозначительно произнёс Энрике. В этом одном-единственном слове прозвучали обида, недовольство, безграничная печаль, завистливая ревность к сопернику, упоение жалостью к себе и стыдливое разочарование из-за неспособности изменить ситуацию.

Мексиканец развернулся и порывисто бросился прочь из павильона. Я же за ним не последовала: добавить к своим объяснениям было нечего.

Было очевидно, что после произошедшего я и Энрике станем избегать друг друга. Но кто бы мог подумать, что охранник и вовсе исчезнет с горизонта. Пару дней его отсутствие в поле зрения меня мало беспокоило, скорее, даже наоборот, я была рада, что не нужно намеренно избегать его.

Однако позже мне подумалось: а вдруг из-за наших признаний, из-за страстного поцелуя у парня возникли проблемы? Вдруг с ним что-нибудь сделали? Наказали за нарушение субординации с заложником?

Тогда я начала расспрашивать других охранников о том, куда подевался Диаз. Те лишь пожимали плечами. И мне пришлось пойти на крайние меры.

Отыскать Сандру было проще простого: женщина стала теперь буквально тенью Штильмана и в определённом смысле примерила на себя роль кинопродюсера. Мало того, что на ней, как и прежде, лежал груз ответственности за обеспечение жизнедеятельности бункера, так ещё и добавилось забот с поставками требующихся для съёмок вещей.

Выглядела Смит намного более измотанной, чем месяц назад, и уже не такой спокойной. Застав её вместе с Дэвидом, Вики и Анри в костюмерной, я подкралась к ней и как можно тише спросила:

– Сандра, можно с тобой переговорить?

Шатенка без лишних слов согласилась, и мы перешли из костюмерки в соседствовавшую с ней мастерскую реквизита. Сандра устало прислонилась спиной к обшарпанному деревянному шкафу.

Я предполагала, что Смит, скорее всего, уже известно, чем окончился наш с Энрике разговор по душам. И всё же я не знала, с какой стороны подступиться к волнующему меня вопросу. Поэтому я тянула с началом беседы, а, когда пауза стала невыразимо огромной, Сандра терпеливо заговорила сама:

– Жаждешь поделиться со мной пикантными подробностями о поцелуе с Диазом?

Чувствуя себя глупо и отчего-то стыдясь взглянуть на женщину, я отрицательно помотала головой и обронила:

– Я хотела узнать у тебя, куда он пропал. У него неприятности из-за того, что между нами случилось?

– А ты хочешь, чтобы у него были неприятности?

– Боже мой, нет, – испуганно ответила я, но, посмотрев наконец на Смит и обнаружив лёгкую и непривычную улыбку на её лице, успокоилась. – Надо же, ты умеешь шутить.

– Бесчувственная стерва и по совместительству твоя подружка Смит ещё много чем может удивить, – парировала она. – С твоим красавчиком всё хорошо, можешь не волноваться. Он сам попросил перевести его на другой пост, чтобы, видимо, не сталкиваться с тобой.

– Вы точно ничего с ним не сделали?

Бессмысленно было осведомляться об этом, ведь если парня наказали, мне никто не сказал бы правды.

– Хватит видеть во мне зверя, – вознегодовала Сандра. – От того, что вы с Диазом зажимались, мир не перевернулся с ног на голову. Мне не было дано никаких указаний по поводу того, насколько личными могут быть отношения между персоналом и киношниками. Для меня главное, чтобы вы не наделали детей, – её тон стал слишком уж родительским.

Но, выдав последнюю фразу, она осеклась, а в её глазах замаячило опасение. Воспоминания о невольно прерванной беременности всё ещё причиняли мне боль, хоть и не так дико, как поначалу. Заметив, как задрожал у меня подбородок, Смит растеряла всю свою бойкость.

– Извини, – прошептала она. – Я ляпнула, не подумав.

– Не уверена, что ты вообще думаешь. Роботы не могут думать самостоятельно, они лишь действуют согласно заложенным в них алгоритмам.

Шатенка сдержанно усмехнулась, и, словно замыслив что-то коварное, прищурилась.

– Тебе ведь не с кем будет обсудить эту интрижку, – изрекла она.

– Что? – я не уловила, к чему она клонит.

Сандра отлепилась от шкафа, на который она всё это время опиралась, прошагала к ближайшему письменному столу, наполовину покрытому зелёным сукном, и села на него, скрестив ноги и опершись обеими руками о столешницу. Расслабленность, даже развязность её движений, не характерная этой суровой женщине, вызвала во мне лёгкое удивление.

– Ты не расскажешь Питерс об Энрике, потому что она ненавидит всех нас и прикончит тебя за эту выходку, – размеренно говорила Смит. – С Макбрайдом или Севериным точно не станешь делиться, считая, что они не поймут, ведь они мужчины. Уилсон ты не доверишься, так как тебе будет стыдно выдать ей такое о себе. Ты не хочешь упасть в её глазах. А все остальные вызывают у тебя ещё меньше доверия. Вот и получается, что выговориться ты можешь только мне. Во-первых, я уже в курсе случившегося. Во-вторых, я не буду тебя осуждать. И в-третьих, мне есть что тебе сказать.

– Ты пьяна? – предположила я.

– У нас здесь нет алкоголя, если ты забыла.

– Слушай сюда, – тон мой был далеко не благожелательный. – Во-первых, откуда тебе знать, хочу ли я делиться своими переживаниями с кем-то. Во-вторых, если бы мне это и было нужно, я бы лучше обратилась к Джен, чем к тебе. Даже зная, что она меня угробит. И в-третьих, плевать я хотела на твои советы.