Книга Человек внутри - Анна Шулятицкая

– Никогда не ходила в море. У нас многие катаются на катерах, но у моей семьи его нет.

Близко продолжали перешёптываться люди, и Лёша назвал тихо своё имя. Его глаза застилала мутная пелена.

Он рассказал, что шёл вперёд из-за одного надоедливого и доброго голоса, и Кристина полностью поверила ему.

– Почему ты остановился на пляже и не идёшь?

– Кто мне подскажет, где нужная улица? Я не хочу ни с кем говорить, кроме тебя… Ты многие улицы знаешь?

– Все. Я живу тут с рождения. Так куда хочешь попасть?

– На Гранатовую улицу, дом двадцать пять. Он далеко, ведь Никита каждый день рассматривает озеро.

Кристина подумала маленько и пожала худыми плечами.

– Не знаю Гранатовой. Есть Гранатная. Озера тоже нет, есть склон с водопадом. Что-то ты путаешь.

– Проведёшь хоть на Гранатную? – спросил с надеждой Лёша.

– Проведу. Руку?

Она помогла ему подняться, и он почувствовал, как у него кружится голова. По дороге он держал рваную сумку и много интересовался помощницей, устроившей экскурсию по городу.

– И зачем ты сидела рядом? – спросил Лёша.

– Просто.

– Просто не бывает.

– Ладно, ты прав. Я посочувствовала тебе. Не видела никогда, чтобы мальчик валялся совсем один.

Они прошли через обширную библиотеку с резными дверьми и кремовыми скульптурными колоннами.

– Я хожу сюда, когда мне надо сделать реферат в школе. Ты когда-нибудь писал их от руки?

– Да, несколько.

– Тяжёлое это дело. Но мои слова не всегда понятны учителям. Кстати, мой дядя учит молодых людей. Сегодня у него закончился отпуск, и он больше не занимается самокопанием. Я могу проводить тебя как-нибудь к дяде.

– Не забывай, что мы идём на Гранатную улицу.

– Точно! – вспомнила Кристина.

Лёша любил открытых и участливых людей. Во время разговора, казалось бы, ничего не значащего, он мог не мучиться угрызениями совести по Авроре и спокойно наблюдать за взъерошенной макушкой девочки в лиловом платье с тёмно-синими бантиками.

Экскурсия прошла быстро. Кристина остановилась возле футбольного поля, огороженного металлической сеткой, и указала на ряд домиков из красного кирпича.

– Это она. Одна из маленьких улиц.

– Мне искать надо?

– Нечего искать! Возьми и постучи к людям. Не прогонят и ответят, где двадцать пятый находится.

– Я постучу, – сказал Лёша, но никуда не пошёл. – Давай со мной.

– Ты что же, боишься?

Кристина взяла Лёшу под локоть, и они вместе поднялись по лестнице к четвёртому дому и постучали вместе в дверь.

Дверь отворила бабушка с деревянным крестом на груди.

– Что такое? – спросила она ласково и надела очки, чтобы ближе рассмотреть детей.

– Не подскажите, где здесь стоит двадцать пятый дом? – спросил Лёша. – И где озеро?

В окне бабушки показалась голова породистой кошки. Она умывалась на подоконнике и лениво следила за мошками, кружащимися над бегонией.

– Мальчик, не сердись, но озера нет и двадцать пятого дома нет. По крайней мере, на Гранатной улице. У нас дома-то всего двадцать три.

Лёша постарался услыхать Никиту, но тот не издавал ни звука. Неужели ему действительно мерещился голос, и не было Гранатовой улицы, о которой он так сладко грезил? Лёша был обижен на Никиту, но огорчения не показал.

– Мы ошиблись, верно, мы ошиблись, – повторила Кристина. – Пойдём домой, хватит с нас незнакомых улиц. До свидания!

– Ничего же, со всеми бывает. Переходите только аккуратно дорогу и смотрите по сторонам, – предупредила бабушка и, сняв очки, закрыла за собой дверь. Кошка спрыгнула с подоконника, когда её хозяйка оказалась на кухне c пакетом сухого корма.

Лёша ушёл на футбольное поле, совсем неподходящее для активных игр. Он сел возле полосатых ворот, измазанных красно-белой облупленной краской, и, вынув конверт с облезлым письмом, глубоко задумался.

– Всё потеряно!

– Не горячись. Зачем было Никите тебе врать?

– Не знаю. Чего он хотел этим добиться? Мне надо вернуться к маме, папе и бабушке, – промолвил Лёша. – Я оставил их совсем одних. Им очень больно, что я не с ними.

– Знаю. Но ведь Никита ждёт? Ты пообещал, что поиграешь с ним, и вам будет весело.

– Обещал. А где двадцать пятый дом на Гранатовой улице? Он не назвал даже своего города.

– Может, он живёт дальше?

– Где?

– На другом материке.

– Но голос его шёл с моря. А теперь он не говорит со мной почему-то, – сказал Лёша и смял небрежно письмо.

– Что там написано?

– Описание рыбы, которая мне понравилась в океанариуме. Я бы написал много-много таких писем и отдал бы их Никите. На случай, если я не свожу его в океанариум.

Они возвратились на пляж, и Лёша покидал камешки в море со скуки. Люди не переставали переглядываться. Для них Лёша был всего лишь чужаком.

Кристина в который раз пригласила его в гости к дяде, и он согласился, несмотря на мрачное настроение.

В доме под стеклянным куполом царил беспорядок. Везде были разбросаны мятые и старые бумаги, исписанные формулами и косыми строками. Гостиная была скромна и почти пуста. На стене, обклеенной простыми обоями, висела картинка механической детали, нарисованной синим карандашом.

– Твой дядя не поругает нас, что мы в доме без разрешения?

– Нет. Он говорит, что я могу заходить к нему, когда угодно. Особенно, если негде спрятаться от дождя и грусти. Я всегда грустная, когда плохая погода.

– Мне всё равно, что за окном.

– Повезло тебе, Лёша. Я вот не могу, когда пасмурно. Уж очень хочется рыдать. Ещё как представлю, что не убегу от дождя, так совсем настроение портится.

Дядя уже повернул ключ в замке и вошёл в прихожую. Кристина убежала за ним, а Лёша остался сидеть на диване перед картинкой.

«Что это за искусство такое? Он что-то делает своими руками? Наверное, гениальный человек», – догадался мальчик.

– Ты не поверишь! – радостно проговорила Кристина. – Подожди, не проходи. Дядя нашёл собаку. Сейчас мы вымоем её с шампунем и пустим к тебе!

Лёша заметно улыбнулся и взял с трепетом книгу из открытого соснового шкафа. Он давно не читал и хотел поскорее узнать, что читали в этой семье. Он полистал неторопливо книгу с позолоченными буквами на корешке и поставил её назад, когда раздался топот быстрых лап.

– Встречай! – вскрикнула Кристина и всплеснула в ладоши.

Ему навстречу выскочила чёрная собака. Лёша без лишних слов прижался к ней и расцеловал её чистый мокрый лоб.