Книга Третья концепция равновесия - Ярослав Веров

Теперь уже и практика. Я встречал там Тень Великого Гуманоида. И теперь понимаю, что было это не случайно.

«Стоп. Но я не встречал его мыслеформы ЗДЕСЬ. А должен был бы. Вот дела… Мда… А ты молодец, избежал мыслюганов».

Это кто?

«Презренные ворюги чужих воспоминаний, захватчики мыслеформ. До них здесь было чисто и уютно. Никто не мешал общению и ментальному единению. Пришлось отпочковывать от себя Встречающего. Ты его мысли должен был слышать здесь первыми. Только толку него мало».

Что, настолько страшны мыслюганы?

«Скорее активны. Но и у них есть предел ментальной мощи. Чем больше они замысливают мыслеформ, тем тяжелее им их контролировать. С одной стороны, какая-нибудь мыслеформа может спонтанно самоотождествиться, с другой стороны, не в меру жадный мыслюган, расплывшись сознанием по замысленным мыслеформам, может разотождествиться. Такое произошло с Первым Мыслюганом, но об этом я думать не хочу. Да-а, вот потому и объединились они в клан. Но эта их лафа временна, поверь мне, Фомич. Я уже кое-что предпринимаю по части зрительного пространства».

Вот о зрительном. Что-то я ничегошеньки не вижу.

«Начинаешь просекать. Ты и не слышишь, а также не обоняешь и не осязаешь».

Чистое мышление?

«Да я бы так не сказал. От чистого мышления тоска одна. Хочется, понимаешь, иногда чего-то такого…»

А зачем?

«Да вот хочется — и все тут… Ты не гуманоидная форма — тебе не понять. Ты лучше вот что меня, спроси, Фомич, давно я этого вопроса жду. Ты спроси меня…»

Уж не то ли, как это мыслеформы находят друг друга?

«Точно!»

Так это проще простого. Слушай. Я называю это экзистенцией. У всех индивидов в любых мирах есть эта самая экзистенция…

«Как же, слыхал. Весьма».

Вот видишь. А в Мнимом Мире только экзистенция и есть основа мыслеформы. А иначе — казус субстанциональности. Отсюда с необходимостью следует предположение, что мыслеформы с близкими экзистенциями могут и должны общаться.

«Ну ты даешь, мужик! Вот так, с ходу. Сам догадался, или подсказал кто? Так здесь и некому, кроме меня. А я, помнится, подсказывать не собирался. Впрочем, я термин „экзистенция“ определяю иначе, да и…»

Брось, какие подсказки! Это бессонные ночи, это беспрестанное томление духа и это медитации о сущности бытия!

«Ну ты Гигант Мысли!»

А то. Вот все это, собственно, и дало всходы. Но я вернусь к нашим пыгнам. Стало быть, мыслеформы с близкими экзистенциями обмениваются своими мыслями…

«А вот тут-то, батенька, вы крупно заблуждаетесь. Никаким обменом тут даже и не пахнет. Здесь вам не базар. Мы с вами просто мыслим одно и то же…»

Но я ощущаю свои мысли!

«Хм, хе-хе. Я их тоже ощущаю. Ведь это и мои мысли тоже. Хотя, понятие „твое-мое“ здесь мнимое».

Как? А самоотождествление? А общение?

«Это само собой. Только несколько своеобычно. Я мыслю твои мысли, ты — мои. Но лично воспринимаем их по-разному. Улавливаешь, в чем тут финт? Мы с тобой в данный мнимый момент заняты созиданием общего мыслеобраза, который и пополняет благополучно каждого из нас. В этом, собственно, и вижу смысл своего бытия!»

Стало быть, наши мысли вроде как сами по себе, пока мы их не соединяем?

«Вроде того».

Тогда придется побеспокоить тебя таким вот тяжким вопросом, ТАМ на него никто еще не ответил, — откуда вообще берутся мысли?

«Хм, вот ты куда. Знаешь, что спросить… Запомни, это Мнимый Мир. И вообще, в этом направлении лучше не думать. ОНИ этого не любят».

Значит и здесь ответа нет. В Реальном Мире многие думают, что все их мысли идут отсюда.

«А из кого идти-то им, голубчик? Из лесопроходимцев всяких, что ль? Или из моих неслившихся собратьев-гуманоидов? Не-ет. Сплошной вопрос. И не задумывайся, а то… Слышишь? Кажется, нам надо прерваться. Что ж, приятно было познакомиться, если что надумаешь — свисти. Ну-ну, шучу. Бывай».

О мыслюганстве Лукреция

«Мужики! Посыпались! Много! Чую!»

«Ну вот, Луц. То все была, как говорится, теория, сейчас начинается практика»…

Эй ты, Основной, иди ты к… в… Валенков! Валенков хочу! Троекратная зарплата! Возмещение! Долой Устав! Даешь внеуставные отношения! Мы — жители Галактики, и это главное! А что это такое? Куда Основные подевались? Кто это мы? А как? А что? А куда? А чего это я не вижу? Кто — я? А я? Ты? Это я — я? Нет, это я — не я!

«Зачирикали. Вот, Луц, тепленькие. Знай, замысливай».

А как?

«А как хочешь. Ты ж у нас сообразительный».

Неудачная попытка самоотождествления Мыслеформы Бути

…Мотя, ты где? Какой, на хрен, Мотя? Я ж Хуц! Величайший Лесопроходимец! О тягле думать надо. Ею, понятно, запускают направляющий репер. А уж с ним от любого равновесника на раз кануть можно… Я ж не знаю… Это не мое… Мое, мое, а то чье ж? И о душе не забыть. Душа, она любит… Просит… Ждет… Надеется… Ауыыы… Опррр… Хэээ…

Готов…

«Ну как улов, Луц?»

Нормально. Штук семь навалял. Вот только все какие-то… Мелкота.

«Да, я тут тебе хотел промыслить, но все как-то не приходилось к слову. Закон у нас, понимаешь, такой — после охоты ты должен из улова половину замысленного в общий фонд отвалить. Это оттого, что мы сильны единством. То есть теми, которыми пользуемся совместно».

Ах вот даже как.

«Но ты не расстраивайся. Остальных ты оставляешь себе и безраздельно ими пользуешься. Хотя есть еще командирская доля…»

Большая?

«Нормальная».

А командир-то кто?

«За командира тут я. Ну а теперь и ты. Это ж тяжкое бремя — мне одному его переть уже не под силу. Будет такой небольшой фондец на двоих, а?»

Дело мыслишь. Так может, я своего первого в наш фонд и определю, этого самого, Бу…

«Стоп! Молчи! Никаких имен. Ты теперь должен быть с этим осторожен. А то назовешь, а она и самоотождествится вдруг. И вообще, есть здесь опасности разные. Так что нареки замысленную мыслеформу порядковым номером. У нас принята такая схема. Тех, кого отдаешь в общую копилку, нумеруют в порядке поступления. Наш последний номер… Э-э-э… В общем, Кунь эту Арифметику ведет. Он точно знает. А своих мы нумеруем собой. Так как это, собственно, уже части нас самих. Вот у меня есть Цыц-пятнадцатый; Цыц-тридцать-третий-пока-последний».

А у меня тогда, стало быть, Лукреций-первый, Лукреций-второй и Лукреций-третий-и-пока-последний. Ничего, мне нравится такая кутерьма.

«И еще одно. Тьфу, пропасть, самое главное-то, чуть не забыл. Это серьезно, Луц. Есть у нас и недоброжелатели. Скажу больше — враги заклятые. И еще больше скажу, смертельно опасные. Мыслеформа эта, Основная, не будь она названа. Если нащупает — все, полная попа, помнишь такое древнее словечко? Разотождествит, и навеки. Ну мы, конечно, потом останками пользуемся, да от этого уже не легче будет. Так что, если свеженькая мыслеформа уж очень упирается, так ты ее облишь, от греха подале».