Книга Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова! - Маргарита Дюжева

— Это было непросто, но…— она со смущенной улыбкой развела руками, — на то мы и взрослые люди, чтобы уметь признавать свои ошибки.

Может, не все так и плохо? Может, они действительно меня услышали?

— Если ты созрела для того, чтобы жить самостоятельно, мы тебя поддержим, — наконец, созналась мама, а у меня от услышанного глаза на лоб полезли.

Серьезно? Она не прикалывается?

— Мы понимаем, что зарплата у тебя пока скромная, поэтому в первое время будет непросто, и готовы помочь, — кивнула мама серьезно, и тут же добавила, — по мере сил, конечно.

Все, разрыв шаблонов, у меня даже челюсть выпала и не хотела подниматься. Так и смотрела на маменьку, как умалишенная с открытым ртом, а она тем временем спокойно продолжала:

— Мы посмотрели объявления о сдаче квартир. Жилья много, цены на него разные. Но одна квартира нам очень понравилась. Находится на так далеко от нас — всего три остановки.

Три остановки? Да это же прекрасно! Вроде и рядом, а лишний раз тащиться не захочется.

— На улице Дунаева.

Хм, маленько не в ту сторону. До работы добираться как раз на три остановки дольше, чем из дома, но…это мелочи, по сравнению с возможностью начать самостоятельную жизнь.

— Полностью с ремонтом, меблированная, третий этаж, есть уютный балкон, душевая кабина, — маменька продолжала описывать прелести квартиры, а я уже мысленно скакала по облакам в окружении розовых единорогов и представляла, как здорово заживу.

— Ну как тебе? — поинтересовалась мама, ничуть не сомневаясь в том, что мне понравилось.

Надо отдать ей должное, молодец! Я прекрасно понимаю, что ей хочется поучаствовать, хоть что-то сделать по-своему, чтобы при случае иметь возможность сказать, что это она подсуетилась и доченьке непутевой квартиру нашла. Все понимаю, но спорить не хочу, к тому же я действительно благодарна за помощь.

— Знаешь, мам, я думаю, это отличный вариант, — улыбнулась искренне, накрыв ее руку своей.

Она кивнула, принимая мою благодарность и поднялась на ноги.

— Пойду позвоню, договорюсь.

— Только не торопись, — бросила ей вслед, — прежде чем переезжать, я хочу посмотреть, что за квартира. Может, хозяева просто красиво описали, а на самом деле там сарай.

— Да? — она растерянно потерла шею, — об этом я не подумала. Ты права, надо сначала посмотреть.

Я ни капли не сомневалась, что смотреть она собирается вместе со мной. Ладно, пусть порадуется, поучаствует.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍С меня не убудет, а ей приятно. Все-таки для нее это тоже стресс — единственная дочь стала совсем взрослой и собиралась покинуть родительское гнездышко.

Я осталась в своей комнате, завершая работу с ноутбуком и прислушиваясь к тому, что происходило в коридоре.

Мама с кем-то разговаривала по телефону, дотошно расспрашивая про квартиру: метраж, высота потолков, состояние сантехники. Какая мебель? Не дует ли из окон? Чисто ли в подъезде?

Мне кажется, у потенциального арендодателя, спустя пару минут такого напористого допроса, должен был задергаться глаз и начаться самопроизвольное мочеиспускание, вкупе с заиканием.

Как бы то ни было, мама вернулась ко мне довольная, еще больше уверенная в своем выборе и гордо сообщила:

— В воскресенье можно посмотреть квартиру.

— Здорово, мама! Спасибо, — чмокнула ее в щеку, чувствуя себя самой счастливой девочкой на свете.

***

— Дина, зайди ко мне пожалуйста, — раздался голос Северного.

Я тотчас подхватила пухлый, уже наполовину исписанный рабочий блокнот, ручку и ломанулась к нему в кабинет.

— Да, Антон Дмитриевич? — произнесла деловым тоном, а у самой где-то под ложечкой сосало, закололо, запульсировало, и волнение охватило странное.

Я вообще в последнее время задыхалась, когда видела Северного. Вот так на пустом месте, ни с того ни с сего, начинала дышать глубоко, рвано, словно после забега на длинную дистанцию.

Что-то подсказывает, что неспроста. Не прошли даром все эти наши псевдо свидания, зацепилась за него, прирастать начала, и никак не пойму хорошо это или плохо.

Вроде ходили вместе, отдыхали, смеялись, а на деле — на одном месте топтались. Мы даже за ручку не держимся! Только по необходимости!

И не целовались ни разу! Я была готова, тогда, в машине, после азиатского ресторана, а он сделал вид, что не понял моих намеков. Вот и думай теперь, действительно не понял, или притворился. А если притворился, то почему: шибко правильный или просто не захотел? Я в тот день вся извелась, заснуть никак не могла, размышляя на эту тему. Вдруг я ему не нравлюсь? Вдруг он просто «дружит» со мной, в то время как я рисую розовые воздушные замки?

Взгляд невольно упал на его губы. Интересно, какие они на ощупь? А на вкус? Хотелось бы это узнать… А еще, я до сих пор помню свои ощущения после аквапарка. Когда ладонь касалась гладкой кожи. Мне кажется, стоит прикрыть глаза, и почувствую, как бьется его сердце.

О, Господи, я превращаюсь в маньячку!

— Все нормально? — подозрительно поинтересовался Антон, вглядываясь в мою блаженно расплывшуюся физиономию.

— Ага, — только и смогла выдавить, с трудом собирая свои мысли в кучку и направляя их в рабочее русло.

О чьих-то губах и их вкусе подумаю позже, после работы.

— Точно? — снова спросил он.

— Точнее не бывает. Просто задумалась.

— Надеюсь о работе? — хмыкнул Северный, и мне на мгновение показалось, что он видит меня насквозь.

— Только о ней! — бодро отрапортовала, попытавшись под напускной удалью скрыть смущение.

— Что же, отлично, — кивнул удовлетворенно начальник, — потому что я вызвал тебя как раз по рабочему вопросу.

Кивнула, открыла блокнот и приготовилась досконально записывать все, что он скажет.

— Да убери ты свои записульки, — усмехнулся Антон, — итак запомнишь…наверное.

— Издеваешься? — с укором глянула в его сторону и замерла, наткнувшись на широкую улыбку. До чего же хорош!