Книга Отверженные - Лаванда Риз

- Да-да, обмен, торговля, мирные границы, - теперь уже он перебил меня, скептически усмехаясь. – Я слыхал, что давным-давно это уже имело место быть, но все попытки перемирия всегда срывались из-за непримиримых различий.

- Тогда мы начнём с искоренения различий, - решительно твёрдо процедила я. – Не успокоюсь, пока наших детей не начнут учить человечности.

- Откуда это в тебе? – казалось, наткнувшись на неразгаданную загадку, Улис спрашивал об этом уже не у меня. – Я поражаюсь и в тоже время беспокоюсь о тебе, Лав. Многим твоя идея придется не по душе. А ты ведь знаешь, как мало стоит жизнь на Энде и как легко её отобрать.

- Разрешаю тебе присматривать за мной, но я не сверну, - я никогда не говорила ему о своих сестринских чувствах, но думаю, по крепости моих объятий Улис знал как я его люблю. – Предполагаю, что теперь мы будем видеться чаще. Вскорости что-то произойдёт брат, поэтому держись на расстоянии эха.

Кивнув, приложив руку к сердцу, Улис бесшумно растворился в темноте, как это могли делать только  тени.

Специально сделав крюк, чтобы обойти не стихающее разгульное веселье, я пробралась в свою, примыкающую к лазарету хижину. И каково же было моё потрясение, когда я обнаружила там … Темпа, мирно сидящего возле тлеющего в очаге пня, мягко освещающего мою лачугу. Тут моё предчувствие, конечно, дало осечку, кого-кого, а его я точно не ожидала здесь увидеть, особенно после сегодняшней казни. Он не сказал мне ни слова, просто наградил внимательным взглядом, словно заново изучая, пытаясь разглядеть то, чему раньше не придавал значение.

Я как ни странно тоже проглотила язык, не хотелось обсуждать случившееся, снова бросаться упрёками, и очередным ковырянием в старых ранах. Хотелось сесть рядом, почувствовать, как вибрирует воздух от его присутствия, дышать в унисон, смотреть в одном направлении  и молчать, ощущая его как себя, позволяя каждой своей клеточке заполняться таким блаженно-запретным умиротворением. Так я и поступила.

Тепло, исходящее от тлеющего полена окутало меня от кончиков пальцев на ногах до разрумянившихся щёк, но компания Темпа всё-таки накаляла меня ещё больше, досаждая тысячами игольчатых импульсов, исходящих от него самого. Кажется, я на грани полуобморочного состояния – ни то от счастья, ни то от отчаянья.

- Почему ты здесь? – через какое-то время тихим шепотом поинтересовалась я, потому что мне всё-таки захотелось  ясности.

- Почему? Ведь всё случившееся со мной в последнее время, так или иначе, связано с тобой. Куда мне ещё идти? – Темп охрип. – Сама сказала недавно, что нас объединяет слишком многое. Сегодня я хочу быть с тобой, Лав. Ты же у нас врачеватель, так заштопай меня.

- Если бы я могла лечить души – цены бы мне не было. Здесь не помогут ни травы, ни примочки, разве что яд, как последнее средство, - моя ирония пропиталась тёрпкостью. – Я не знаю, чем я ещё могу тебе помочь Темп, мстить больше некому.

- Помочь ты как раз сможешь! – порывисто подхватив меня как пушинку, Темп усадил меня к себе на колени в два счёта. – Отвлеки меня, как это может сделать лишь женщина! – ему достаточно было просто взглянуть, а мне отупеть и растеряться.

Ко мне с опозданием дошло, чего он от меня на самом деле добивается и я разозлилась, только не знаю на себя или на него.

- Нет, в чувства понарошку я больше не играю! Это что, твой заключительный этап возмездия?! Я против, чтобы ты забывался со мной Темп, найди себе любую другую и лечи с  ней своё дырявое сердце сколько войдёт! – обиженно вскочив на ноги, я демонстративно улеглась на свой лежак, отвернувшись к нему спиной, борясь с диким желанием разреветься. 

 Я не слышала шорохов, не слышала шагов, покидающих моё жилище.

Когда через время, уняв своё задыхающееся сердце,  я всё-таки осторожно повернулась  – Темп так и сидел на том же месте, уронив голову на руки.

       Трудно даже выразить порыв, что заставил меня подняться и подойти к нему снова – всколыхнувшаяся к нему нежность, смешанная с капелькой жалости, свитая с прощением, и глубокая привязанность к этому парню, привязанность, которая необъяснимо страшила меня.

Погладив его плечи, я потянулась к нему, оставив прикосновение губ на его шее. Темп судорожно вздохнул, поднимая голову. Его руки сделали ещё одну попытку прижать меня к себе. Теперь его губы со стоном отозвались мне на встречу. И я ….наконец поцеловала парня, в которого когда-то с разгона врезалось моё сердце.

По-настоящему, с чувством, смело, с влажными губами и скользящим языком, с блуждающими прикосновениями рук и сбивающимся дыханием. И в этом моменте не было места какому-либо хитрому умыслу или злому притворству, я знала это – этот порыв был чистым и искренним, наслаивающим наши души одна на другую, ставя заплатки на его ранах. Ощущая на себе ласки Темпа, его вдруг вспыхнувшую пусть и отчаянную страсть ради забвения – я словно сошла с ума, отдавшись ему. Ведь чувства с первой минуты жили глубоко у меня внутри и вот им дали возможность вырваться наружу, словно мотылькам из узкого горлышка кувшина.

… Никаких сдерживающих факторов, никаких преград, даже мыслей.

Они пришли потом. Мысли. Когда Темп уснул рядом со мной, чуть ли не в первый раз не знаю за сколько суток. Такой бешеный всплеск чувственного желания на фоне всего произошедшего окончательно вымотал нас обоих, только у меня ещё осталось немного завода подслушать собственные мысли. Сначала всплыл вопрос – почему это так тактично пропал призрак Эмми? Затем лицо Нэша и сомнение в том, что из этой связи выйдет что-то путнее, что слишком много у нас общих болевых точек, и что в отличие от меня Темп совершенно ничего ко мне не испытывает. Это привело меня к следующей мысли.

- Темп, проснись! Вставай! … Тебе стоит уйти, - растолкала я его. – Это больше не должно повториться. Никому от этого лучше не станет, только хуже, - поясняя в лицо ничего не понимающему сонно хлопающему глазами парню, я одновременно жестоко боролась с собой. Ведь мне действительно было с ним запредельно хорошо, он позволил мне дотянуться и заглянуть в несбыточное, примерить на себя мечту, но всё это были дождевые пузыри, по сравнению с тем, что мог бы дать любящий Темп. А он меня, увы, не любил.

Темп не стал выяснять и спорить. Просто ушёл. … И так пусто стало вокруг, так грустно и больно. Первые минуты мне казалось, что я сама себя обманула, но постепенно, взвесив все «за» я убедилась, что поступила правильно.

Утром Одичалые приходили в себя. Праздники имели свойство оканчиваться, тем более что у их предводителя голова всегда была трезвая и больше всего Джона не терпел глупой праздности. Сейчас перед ним стояло две задачи – подготовиться к наступающему сезону дождей и переговоры с Исходом.

Меня позвали на совет лидеров, но приглашение поступило мысленным образом, видимо Джона с завидным упорством развивал в себе эту способность день и ночь. И конечно же там присутствовал Темп, а кроме него ещё семеро.

- Что-то я не совсем понимаю, что я здесь делаю? – вырвалось у меня вместо приветствия.