Книга Джентльменское соглашение - Чингиз Абдуллаев

— В таком случае я предлагаю Юлия Львовича, — сказал Миксон.— Он самый рассудительный из нас, самый динамичный. И самый перспективный.Думаю, что Каплинский будет идеальной кандидатурой. А вы как считаете, Парыгин?

— Не знаю. Пусть скажет сам Каплинский, — предложил НиколайНиколаевич.

— Спасибо за ваше предложение, — кивнул Каплинский, — но ядумаю, что представлять нас должен Саид Мальсагов. Он самый молодой из нас, унего больше свободного времени. Есть квартира в Лондоне. И он сам играл вфутбол, даже имел какой-то разряд.

Мальсагов улыбнулся. Парыгин недовольно взглянул наКаплинского и покачал головой. Он сел рядом с Мальсаговым, но немного отодвинулстул.

— Это не совсем верный выбор, Юлик. Мне кажется, будетправильным, если представлять наши интересы будешь ты сам.

— И я так считаю, — быстро поддержал Парыгина МаркСеменович.

— Вот так всегда, — усмехнулся Саид. — Один раз в жизни мневыпадает такой шанс, и сразу все против.

— Вы должны все сами понимать, Мальсагов, — возразил Миксон.— Есть несколько фактов, которые будут против вас. Я еще вчера, когда мысобрались в казино, более всего боялся, что нам придется доверитьпредставительство наших интересов именно вам. И вы должны нас понимать. Выпрежде всего хороший бизнесмен, вне национальностей и различных мнений. Но этимнения важны для окружающих. Будем откровенны. Вы чеченец. И на это в Москвепосмотрят не очень хорошо. И в Лондоне тоже. И во всем остальном мире. Однодело, когда вы просто один из акционеров нашей компании, решивший внести частьденег. Тогда нет никаких вопросов. И совсем другое дело, если вы наспредставляете в этом футбольном клубе. Вы меня понимаете?

— И тем не менее я голосую за него, — упрямо сказалКаплинский.

— И я тоже за себя, — улыбнулся Мальсагов.

— Я против, — сказал Миксон. — Либо Каплинский, либоПарыгин. Я готов отказаться от своей кандидатуры.

— Два — два, — весело заметил Саид. — Что будем делать?Снова тайное голосование?

— Хватит, — строго оборвал его Миксон, — будьте серьезны.Что будем делать? — спросил он, обращаясь к Парыгину.

— Юлик, что нам делать? — в свою очередь спросил Парыгин усвоего друга. — Ты понимаешь, в какую патовую ситуацию ты всех нас поставил?

— Мы поедем завтра вдвоем, — решил Каплинский. — Он и я. Такбудет лучше. Раз так получилось, то будет лучше, если мы поедем вдвоем. Давайтене будем с самого начала ссориться и обижать друг друга. Объявим, что двое —основные акционеры. Такое тоже возможно.

Миксон посмотрел на Парыгина. Тот пожал плечами.

— Видимо, да, — согласился Марк Семенович. — Пусть будут двое.Я уже понял, что у меня не будет времени и сил. А вам это тоже не нужно. Выслишком заметная фигура, Николай Николаевич. После смерти Палийчука все сильноизменилось. Вчера нас мог представлять любой из игроков, даже этот шантажист. Асегодня совсем другая ситуация. Может, так будет правильно. Пусть будут онидвое. Может, действительно так лучше. Они вдвоем быстрее найдут общий язык другс другом, чем с нами.

— Хорошо, — согласился Парыгин, — только пусть Жанна мнеобъяснит, что она имела в виду, когда говорила о Жене Тарутиной и моемначальнике охраны.

— Ничего, — сказала Жанна, поднимаясь со стула. Она подошлак Мальсагову и поцеловала его в щеку.

— Поздравляю, — сказала она, — ты самый достойный.

— Меня могли бы тоже поцеловать, — заметил Каплинский.

— С удовольствием, — она подошла и поцеловала его, показываяязык Парыгину.

— Все, — подвел итог Миксон. И, обращаясь к Дронго, сказал:— Спасибо вам за помощь. Как видите, мы все-таки можем договариваться и неубивать друг друга. Я до сих пор уверен, что происшедшая трагедия в казино неимеет к нам никакого отношения. Но, к сожалению, она имеет отношение к нашиминвестициям в Лондоне. До свидания.

Дронго пожал ему руку еще раз. Кивнул на прощание всемостальным. И медленно вышел из гостиной. За ним захлопнулась дверь, и он ещеуслышал, как Парыгин громко сказал:

— Довольно неприятный тип.

Телохранители в коридоре молча смотрели, как Дронго уходит ккабине лифта. Он спустился вниз и увидел в холле знакомую фигуру. Это былаЕвгения. В своем черном берете, бесформенном плаще и в черных очках. Дронгоподошел к ней, стараясь не смотреть в сторону двоих телохранителей, сидевших вглубине холла за столиком.

— Зачем вы сюда приехали? — строго спросил он. — Вам малонеприятностей, которые уже произошли?

— Я боюсь, — призналась она, снимая очки. — Я боюсь, чтоКостя придет прямо сюда. Он недавно мне перезвонил и сказал, чтобы я никомубольше ничего не рассказывала. И ничего не боялась. Он сказал, что найдет мерзавцаи убьет его. Я поняла, что он говорит о Николае Николаевиче. А у того есть ещетрое телохранителей. И они все вооружены. И все ищут Костю. Вы понимаете, чтоможет случиться. Здесь наверняка есть еще и другие. Как только Костя придетсюда убить Парыгина, то его сразу пристрелят. Я уверена, что они его ждут.

— А почему он считает Парыгина мерзавцем?

— Наверно, из-за меня. Он все время переживал, что наспознакомил. Ему казалось, что я заслуживаю лучшей участи, что я должна выйтизамуж, иметь детей, законного мужа. Он меня оберегает от чужих взглядов дажебольше, чем Парыгин. И все время пытается мне помочь, даже иногда обманываясвоего босса.

— Это я знаю, — кивнул Дронго, усаживаясь рядом с ней нанебольшой диванчик. Он вспомнил, как Спиридов заплатил деньги Мнацаканову,чтобы тот не «заметил» совместной поездки актрисы и бизнесмена в Лондон. Тогдаон думал, что телохранитель пытается огородить от любопытных взглядов своегохозяина. Теперь он понимал, что подобное рвение было вызвано желанием защититьсвою родственницу от нескромных статей.

— Как вы думаете, он сюда придет? — спросила она чуть неплача.

— Не знаю. Я вообще стараюсь не гадать. Но он сейчас в такомсостоянии, что может решиться на отчаянный шаг. Ему кажется, что егоподставили. К сожалению, он не захотел ничего мне рассказать. Если бы я мог емупомочь…

— Он такой гордый, — вздохнула она, — и я знаю, как онпереживал из-за меня.

Дронго еще раз оглянулся. Их пара могла привлечь вниманиепосторонних.

— Откуда вы узнали, что будет встреча в «Дорчестере»? —уточнил он.

— Мне рассказала Жанна. Я так боюсь за Костю.

— А ему вы сказали, где будете?

— Нет.

— Но тогда он не знает, где находится его босс. Вы ведьостановились не здесь?