Книга Арфа королей - Джульет Марильер

Я тоже отставляю арфу и вслед за ним выхожу из пещеры. День действительно теплый, солнце, пробиваясь сквозь лесную сень, заливает светом тропинку перед нами. Дорогу, по которой ведет меня товарищ, мне называли в числе запретных, но я об этом не заикаюсь. Просто иду бок о бок с Феланом, слушаю пение птиц и чувствую, что мне представилась какая-то возможность, хотя какая именно – понять пока не могу.

Идти довольно далеко. Из леса мы выходим на вершину холма, с которого действительно открывается вид на вереницу пастбищ, перемежающихся каменистыми выступами, а ниже, под нашими ногами, лежит озеро – настолько круглое, что его можно принять за зеркало. В нем отражаются синева летнего неба и барашки облаков. По краям полей, у глинобитных стен, растут дикие цветы. Прячась от солнца в тени деревьев, пасутся овцы и козы. То тут, то там виднеются крестьянские дома.

Здесь есть деревянная скамья. Мы с Феланом садимся и несколько минут молча любуемся пейзажем.

– Ты привел меня сюда, хотя мне здесь быть совсем не положено, – наконец говорю я, очень сомневаясь, что он намерен навлечь на меня неприятности или что он привел меня сюда по ошибке. Ведь Фелан – человек с одной стороны великодушный, с другой – умный.

– Угу. А я сейчас задам тебе вопрос, задавать который мне не положено.

Меня охватывает тревога. Неужели мой новый друг догадался, что я здесь с тайной миссией?

– Ну что же, спрашивай, – говорю я.

– Ты что-нибудь слышал о женщине, знахарке и сказительнице, которая живет на холме к востоку от замка? Ее дом стоит в лесу, но недалеко от дороги. Зная, как тебе нравятся легенды и песни, я подумал, что ты можешь о ней что-то знать или, возможно, даже сам пытался ее найти.

Такого вопроса я не ожидал. Я уже собираюсь ответить, но в этот момент в голове всплывает рассказ Арку о Дау.

– Я слышал, что на той самой дороге на человека налетела гигантская ворона, которая сбросила его с лошади. Он расшибся, и ему помогла какая-то женщина из местных. Насколько я понимаю, народу там живет немного, так что эта женщина вполне может быть твоей сказительницей. Но полной уверенности у меня нет. Мы по дороге сюда ее не встречали.

– Но она по-прежнему живет в том лесу? Жива и здорова?

– Если это та самая женщина, то, думаю, да.

А что это Фелан ею интересуется? Она что, его родственница? Мать? Бабушка?

– Но о ней упоминали только мимоходом. Если хочешь, я могу узнать подробнее.

Фелан улыбается, но за его улыбкой проглядывает беспокойство.

– Лучше не надо. Мы с ней дружили, пока я не вступил в орден. И мне жилось бы спокойнее, зная, что с ней… зная, что с ней все в порядке. А вот гигантская ворона… Это уже совсем странно.

– А ты сам таких тварей не встречал? В окрестностях о них ходят слухи, они дают крестьянам повод для тревог.

– Здесь мы в безопасности, – отвечает Фелан.

«От гигантских ворон возможно, – думаю я, – но не от тех, кто украл прямо у вас из-под носа бесценный инструмент».

– У меня тоже есть к тебе вопрос, – говорю я, – вероятно из тех, которые я не должен задавать, и не связанный с воронами. Если тебе нельзя на него отвечать, так и скажи.

– Звучит таинственно.

С дубов слетают маленькие птички и скачут у ног Фелана в погоне за насекомыми. Одна запрыгивает к нему на ботинок, и он улыбается.

– Меня интересует обряд коронации. Я знаю, что, как постороннему, мне, по всей вероятности, не разрешат присутствовать на церемонии и слушать, как Верховный Бард играет на арфе. Но мне хотелось бы услышать древнюю легенду, которая лежит в основе этого ритуала, и понять, почему он до сих пор так важен. Но я знаю, что значительная часть друидической традиции хранится в тайне.

– Вот оно что. Эту легенду, друг мой, я услышал от той самой сказительницы задолго до того, как вступил в орден, и буду счастлив рассказать тебе все, что знаю. Она является частью истории Брефны, причем частью важной, хотя простой народ, как мне кажется, о ней практически забыл. Коронации случаются нечасто.

Взгляд Фелана блуждает по безмятежному пейзажу, лежащему перед нами. У его ног продолжают хлопотать птички. Фелан сидит настолько неподвижно, что они его совершенно не боятся.

– Давным-давно, в незапамятные времена, еще до того, как первое человеческое племя ступило на благословенные берега Эрина, – начинает он, переходя на певучий тон заправского сказителя, – эти края населяли Туата Де Даннан, то есть народ богини Дану. Этот народ, порой называемый Справедливым, был благородной расой, владеющей магией. Они жили в мире с деревьями, ручьями и всеми тварями живыми: теми, что парили в воздухе, теми, что бегали, прыгали или ползали по земле; теми, что плавали и ныряли в воде; теми, что прятались глубоко под землей. В те древние времена в лесах, пещерах и на озерных островах обитали и другие племена, наделенные магией. Все жили в гармонии и мире.

Много лет, столько, что даже невозможно сосчитать, на этой земле царили безмятежность и покой. И так продолжалось бы еще долго, если бы не милезианцы, которые, когда их изгнали из старых домов, отправились на своих кораблях на поиски новой обители и по воле случая высадились на западном побережье Эрина. Милезианцы были обычными людьми, быстро впадали в ярость и ссорились даже между собой, всегда желая получить больше, чем у них было. Справедливый народ отступил, укрылся в тайных жилищах и больше не мог свободно ходить по своей земле. Они смотрели, как люди стали селиться по всему Эрину, строить жилища, возводить стены, за которыми держали животных, чтобы съесть их, когда те нагуляют жир. Люди перекрывали плотинами ручьи для своих собственных нужд и рубили деревья, ничуть не заботясь ни о мелкой живности, живущей в лесах, ни о мудрости, накопленной дубом или ясенем за долгие годы жизни. Бездумное племя, век которого очень короток!

Необычная легенда, интересная и впечатляющая. Предназначенная, как я сразу подумал, больше для друидов, чем для простых смертных, которым, вероятно, было бы неприятно слышать ее из уст того, кто рассказывает ее так, словно и сам принадлежит к Справедливому народу.

– Через несколько сотен лет после того, как милезианцы впервые высадились на Эрине, когда короли людей установили на здешних берегах свои границы, и человеческие поселения появились буквально повсюду, Справедливым народом правила королева по имени Бевин, что означает Белая Дама. К тому времени некоторые ее подданные, в ярости от пагубных поступков милезианцев, хотели развязать войну, используя все имевшиеся в их распоряжении магические средства – а таковых имелось предостаточно. Но в отличие от других королев, ее предшественниц, Бевин выступила против такого решения. Она предвидела, что вскоре в царстве людей на престол взойдет новый король, и ей казалось, что пришло время подписать мудрое мирное соглашение. Больше всего она хотела избежать ужасов войны, которая, в конечном счете, ничего не решала. Бевин обратилась за советом к мудрецам, и те согласились ради заключения длительного мира с милезианцами попросить будущего короля встретиться с ними, чтобы они могли вручить людям значимый символ доверия. Но что могло стать таким символом? Что обладало достаточным могуществом, мудростью, истиной и красотой, чтобы поддерживать гармонию между двумя столь разными народами не какую-то там сотню лет, а значительно дольше?