Книга Люфт. Талая вода - Хелен Тодд

Ани не видела, как Тильда нашла себе скромный уголок в подвале одного из домов. Теперь она жила там, прячась от всего мира и стирая вещи. Это была прачечная. Место, где никто не бывал. Приходили, конечно, но утром и вечером: отдать и забрать белье. Но даже в эти моменты ей не нужно было говорить. Этим занималась хозяйка: она так контролировала, чтобы деньги не шли мимо кассы.

Аннетт хмурилась. Тонкие ладони невольно потянулись к сердцу. Ей было так больно смотреть за тем, как девушка страдает. Она закрыла глаза: вдруг кто-то зайдет… ее неправильно поймут. А как открыла, в зеркале показалась другая картина. Та же Тильда: юная, чистая, добрая, такая, как пару часов назад в пекарне. Только ее глаза наполнились слезами счастья. Она бережно прижимала к себе конверт – приглашение в один из престижных пансионов в Тальвиле. После все дрогнуло, зарябило, и Аннетт увидела только свое отражение.

– Тише, тише…

Коул мягко коснулся плеча Ани. Хрупкая, пока что юная и чистая… Он улыбнулся, знал, что пекарня поможет ей сохранить эту человечность, не позволит стать черствой. Сильные пальцы чуть сжали хлопковую кофту. Так Коул выражал свою поддержку: по-мужски скупо. Не любил громких слов, что нужно озвучивал, но в остальном действовал. Поступки говорят больше, чем любые слова. Уж лучше поддержать тихо, как есть, чем излишне громко и бесполезно. А сейчас он понимал, насколько хрупка надежда найти хранителей для пекарни. Все, кто попадал в это место и узнавал о нем… терялись, понимая, что довлеет над их жизнью. Только бы Аннетт не ушла, угнетаемая долгом, только бы удержалась, не поддалась эмоциям. Ведь они вновь и вновь будут повторяться, когда Ани увидит возможные судьбы людей, которые точно не заслуживают того черствого отношения и ломающих их жизни событий.

– Это то, как должно было быть… история юной Тильды, которую твое теплое и доброе сердце изменило. Не бойся, я чувствую, как боль сковывает все внутри. Но переживать уже нечего. Девушка, окончив пансион, станет преподавателем в одной из школ. Ее судьба изменилась. Так работает магия пекарни. Так добрые сердца дают ей тепло. Именно для этого нужны вы: ты, Роберт, Молли. Вы даете жизнь, смешиваете реальности. Ваша открытая душа позволяет спасти тех, кто в этом нуждается.

Аннетт закрыла глаза, прогоняя слезы. И вскоре вслед за неприятными эмоциями исчезли вспышки из жизни Тильды. Стало действительно спокойно. Она готова была оставаться в любой реальности, лишь бы другим становилось от этого легче.

– Все хорошо, ты молодец. Я рад, что маленький люфт между реальностями тебя больше не пугает.

– Не пугает.

Она повторила это машинально, но глаз не открыла, не шевельнулась, так и осталась сидеть. Хотя знала, что стоило продолжать работу. Хотела, чтобы теплое ощущение осталось еще на пару секунд. Ради этого стоило знать, что такое холод.

Глава 11. Ощущение осени

Верь. Даже когда хрустальные стекла души распались на осколки.

Последний раз, когда Аннетт поднималась по лестнице, она отчетливо ощущала запах выпечки. А сейчас он исчез.

Внизу слышались голоса и позвякивание кухонных приборов. И действительно, оказавшись на кухне, Аннетт увидела Молли и Коула. Он аккуратно протирал сухой поваренной солью ножи, а его дочь тщательно их вымывала. Так уходили лишние запахи.

Вся кухонная утварь была аккуратно разложена на рабочих поверхностях. Маленькие чайные ложечки ютились возле больших столовых, неподалеку соседствовали вилки и разные приборы: скалки, черпаки, лопатки, противни, вытертые ножи и кастрюли. Нержавейка красиво отражала огонь дровяной печи. Ее топили, только когда ничего не пекли. Так хлеб и выпечка не приобретали аромат дров.

– О, Ани! Вернулась? Это хорошо. Пойди, помоги вытирать полотенцем, а то к обеду не управимся, а дел сегодня много… Пятница тринадцатое – особенный день. Приборы должны напитаться хозяйственной магией домовых.

Молли широко улыбалась. Ей явно нравилось это занятие, как и в целом день.

– Не смотри так испуганно, ты вновь в своей реальности, все хорошо. Роберт все так же спит, отойдет к вечеру. Ему почему-то все дается тяжелее…

Молли закинула светлые косы за плечи и указала пальцем на крохотное зеркало у мойки. Оно было обрамлено тяжелой узорчатой рамой, которая, казалось, скрывала почти все, что можно было в нем увидеть.

– Там, если что, всегда видна связь с теми, кто пропал из своей действительности. Мы-то в разных постоянно… а вот вы – нет. Вы в единственном экземпляре. После того, как согласились стать частью пекарни, она убрала вас из параллельных действительностей. Благодаря этому вы никогда не встретитесь сами с собой, не нарушите ничего.

На круглом лице появилась широкая улыбка.

– Перепуганная… Ничего, все такие в самом начале. Выдыхай. И пора готовиться к пятнице. А то тринадцатое число, полнолуние. Нужно это правильно использовать, если веришь в приметы. Если нет – то все равно работа есть.

Молли махнула рукой, словно говоря: «Всего не перечислить сразу». Чем вызвала у Ани полнейшее недоумение. Слишком много событий. Голова шла кругом, но единственное, что ей оставалось, – просто делать то, что говорят. Привыкнет. Ко всему привыкнет, лишь бы осталась возможность помочь тем, кто в этом нуждается.

– Хорошо… просто вытереть полотенцем мокрое?

– Да, вытри. А то я не успеваю мыть. Эти сита – головная боль.

Как бы Молли ни вздыхала, а сито – главная вещь в выпечке. Тонкие дырочки, деревянные борта, некоторые были полностью железные. Через них просеивали муку: так она очищалась от комочков, мелкого мусора, который иногда попадал при расфасовке из больших мешков, да и тесто после выпечки было пышнее. Иногда их использовали для протирки вареных овощей. Коул так придавал пирогам дополнительный вкус: добавлял пюре в тесто. Так, например, дрожжевое тесто становилось воздушным и мягким, если в него непосредственно перед выпеканием вмешивался остывший вареный картофель.

Пока все собирались на кухне, Роберт спал. Было уже совсем светло, когда он проснулся и сел на постели, хмуро глядя в окно, через которое лился поток солнечного света. На улице покачивались черные ветви с яркими оранжевыми листьями.

В первое мгновение он не мог припомнить, где находится. Сначала ощутил волнение, после – расслабление, словно произошло что-то очень приятное. Перемены… он ощущал их. После обсуждения пекарни с Коулом, после того, как Роберт стал ее частью уже осознанно, все вернулось на свои места. Роб молча принял действительность, понимая, что не оставит Ани одну. Пока ей хорошо в пекарне, он будет рядом.

Рядом обнаружилась крохотная записка: Молли желала ему доброго утра и напоминала о пятнице тринадцатого.

– Черт возьми!

Он встал с постели, открыл окно – деревянная рама поддалась с трудом, а ведь он недавно ее смазывал. Но с нынешней, осенней, влажностью это неудивительно. Вдохнул свежего воздуха, после чего начал собираться. Специально выбрал два разных носка (один темно-синий, второй черный), надел их, выдохнул. Верил, что это хорошая примета, которая спасет его от неприятностей. И после обязательных утренних процедур Роберт спустился на кухню.