Книга Человек, научивший мир читать. История Великой информационной революции - Ксения Чепикова

Типография – самое высокоорганизованное производство, которое только может быть в XV–XVI веках: оно опирается на другие технологичные отрасли, в нем задействованы самые разноплановые специалисты. Это не ремесло сапожника, который, купив инструменты и кожу, может делать обувь в одиночку, и даже не профессия ювелира, чья работа, несмотря на всю ее сложность, также ограничивается покупкой сырья и его обработкой до стадии готового изделия.

* * *

Любая новая технология проходит большой путь, прежде чем стать продуктом широкого потребления. В каком виде она выйдет на массовый рынок? Почему, например, обычный стационарный дисковый телефон стал выглядеть именно так? А как мобильный телефон превратился из кирпича с кнопками в небольшую пластину с зеркальным экраном? Привычный внешний вид персонального компьютера: системный блок, монитор, клавиатура, мышь – кто решил, что все это станет именно таким? Первые компьютеры с микропроцессорами были совсем другими. И вовсе не обязательно стали бы такими, какими мы их знаем, если бы IBM, Apple, Microsoft и другие компании не разработали ряд дизайнерских и коммерческих решений. Все, что вы видите на рабочем столе и на экране монитора, нужно было сначала придумать, рассматривая разные варианты и оценивая перспективы: в каком виде персональный компьютер должен выйти на рынок, чтобы максимально хорошо продаваться и быть удобным для пользователя? Каким должно быть программное обеспечение, чтобы им без проблем могли пользоваться в каждом доме?

Тем, кто разрабатывал программы для работы с интернетом, пришлось размышлять над тем, каким должен быть браузер, как могут выглядеть сайты. И то, что мы сегодня видим, – это вовсе не очевидное решение, кому-то пришлось перебрать множество вариантов и оценить их коммерческий потенциал. Социальные сети тоже не сразу стали такими, как сейчас. Нам предлагают конечный продукт, впоследствии разве что немного улучшая его по потребностям пользователей. Но как создатели к нему пришли и какими могли быть альтернативы – рядовой потребитель никогда не узнает.

Кто решил, что книга должна быть в виде тетради? Изначально это были свитки. Откуда у книг появилась обложка? С чего бы на обложке печатать заголовок? Может, только на корешке? Где должно стоять имя автора, где имя издателя? Может, в конце книги? Долгое время так и делалась. Нумерация страниц – тоже, в общем, вещь не очевидная. Должны ли быть у страницы поля? Для чего? Какой ширины? Какое делать расстояние между строк? Какой шрифт лучше всего читается? Какого размера нужно делать книгу, чтобы она хорошо продавалась? Печатная книга в современной форме, к которой мы привыкли с детства, – есть результат эволюции, титанического труда, множества проб и ошибок.

Гутенберг изобрел только технологию. Кто видел экземпляр его Библии в музее, согласится: даже зная латынь, читать ее очень непросто и очень неудобно. Она абсолютно неэргономична. Работа с ней может доставить удовольствие специалистам-историкам, понимающим ее огромное культурное значение, но не обычному читателю. Так же как первые персональные компьютеры не были приспособлены для домашних условий, а устанавливались в специальных помещениях и требовали особого обслуживания, так и первые печатные книги – не для домашнего чтения. «Посидеть с книжкой на диване» – для человека XV столетия выражение абсолютно бессмысленное.

Во-первых, книги были тяжелыми. Даже напечатанные на бумаге. А если на пергаменте, то перенос книги из шкафа на стол – ведь читать ее получалось только за столом – требовал хорошей физической подготовки. У нее ведь был еще и переплет. Как правило, деревянный, инкрустированный кожей, иногда драгоценными металлами и камнями, отчего книга становилась красивее, но никак не легче. Кстати, та очевидная истина, что книга должна быть переплетена, – до XVIII века вовсе не очевидна. Покупая книгу в лавке, человек получал несшитые листы. По договоренности типограф мог отдать их переплетчику, можно было сделать это потом – но все за отдельную плату.

Во-вторых, первые книги были большими. Карманный формат придумали через десятилетия после Гутенберга. Размеры были разными – но пока дошли до привычных нам форматов, прошла пара столетий. Буквально все, что вы видите, беря в руки книгу, – результат долгих раздумий, перебора множества альтернатив, «естественного отбора» на книжном рынке. И занимались этим как раз типографы.

* * *

Поэтому вернемся к открытию типографии, а еще лучше, в 1561 год: Officina Plantiniana – одно из крупнейших издательств Европы, имя Плантена для современников уже становится в один ряд со знаменитыми именами Этьенна и Мануция. Заглянем в «Золотой компас» на Камменстраат – что там сейчас происходит?

В помещении четыре печатных пресса, вокруг которых снуют люди с деревянными ящичками и пачками бумаги в руках. Сам пресс – аппарат несложный, даже гениальный в своей простоте. Пресс Гутенберга был довольно примитивен, около 1525 года конструкцию слегка модернизировали. Оборудование и технология печати эволюционировали не так быстро, как в наше время микропроцессоры, так что за несколькими незначительными усовершенствованиями он оставался принципиально таким же до начала XIX века, когда изобрели печатные машины. Согласно бухгалтерским книгам Плантена, один печатный пресс стоил ему в 1560-х годах, по меньшей мере, 60 гульденов – треть годового заработка типографского подмастерья[85]. После его смерти имеющиеся в типографии 10 прессов в 1590 году оценили по 50 гульденов каждый – в то время треть годового заработка наборщика, то есть за 30 лет печатный пресс особо не подешевел. 500 гульденов – столько Плантен потратил, например, на чернила за три года 1586–1589. В целом цены могли колебаться от 35 до 75 гульденов за пресс[86].

* * *

Дневная норма одного пресса при одноцветной печати без иллюстраций – 2500 отпечатков, то есть 1250 листов с обеих сторон, для литургических книг – 1000 листов. За шестидневную рабочую неделю один пресс поглощал 6000–7500 листов[87], четыре – от 36 000 до 45 000 листов.

Поэтому в соседних комнатах мы находим немалые запасы бумаги. Бумага, в XVI веке ставшая основным материалом печатной книги, составляет одну из важнейших статей расходов типографии: 60–65 % стоимости книги, для изданий большого формата – до 75 %. Впрочем, со временем она удешевляется: к концу XVI века стоит в семь или даже девять раз меньше, чем в 1450 году. Ее можно изготавливать где угодно, хотя Плантену не нравится бумага, производимая в Нидерландах, и он закупает ее в других местах, так что приходится оплачивать еще и транспортные расходы, везти ее со всеми предосторожностями, защищая от влаги и грязи. Он предпочитает покупать бумагу в Париже и Лионе, для особенно ценных и роскошных изданий – в Италии.

Типография XVI века. Гравюра Теодора Галле по рисунку Яна ван дер Страта, около 1550