Книга Эффект бабочки - Джеймс Сваллоу

— Конечно же нет, — попытался успокоить ее Эван. — Но мне кажется, что в тот день снами, возможно, произошло что-то плохое.

Кейли посмотрела на окурок в своей руке и, зло швырнув его на асфальт, растоптала оранжевый огонек.

— Да какой вообще в этом смысл? — крикнула она.

Вопросительное выражение глаз Эвана сменилось нежностью, и он шагнул ей навстречу.

Она вздрогнула, когда он прикоснулся к ее лицу. На мгновение ему показалось, что она собирается убежать, но она просто стояла и молчала.

— Что бы там ни произошло, это не твоя вина, понимаешь? — его голос был успокаивающим, и так хотелось верить ему. — Мы не могли остановить это.

Эван почувствовал, как под его ладонью задрожала ее щека, и слезы хлынули ручьем из ее глаз.

— Эван, я…

— Слушай, Кейли, — осторожно сказал он. — Возможно, то, что я сейчас скажу, покажется тебе дерьмом собачьим, особенно учитывая, что я не появлялся в твоей жизни целых семь лет, но ты была всего лишь маленькой девочкой, и ты не заслуживала…

Кейли резко от него отшатнулась. На ее лице отразились противоречивые чувства. Она раздраженно вытерла рукой слезы с лица.

— Заткнись, Эван. Ты просто теряешь время.

Ее голос был усталым. Эван снова попытался надавить на нее.

— Кейли, ты хороший человек. Ты не должна ненавидеть себя только из-за того, что твой отец был чертовым извращенцем…

— Заткнись! — закричала она. В этот момент мимо них проехал грузовик, и ее голос смешался со звуком его гудка. — Кого ты пытаешься здесь убедить, Эван? Ты приперся сюда черт знает откуда, чтобы поднять со дна всю эту муть, только потому, что у тебя, видите ли, плохие воспоминания? Ты никогда не приехал бы, чтобы повидаться со мной! Ты хотел, чтобы я поплакала у тебя на плече и сказала, что теперь все стало намного лучше? Тогда пошел ты на хуй, Эван! — ее голос перешел в вопль. — Лучше не будет, понял? Ничто и никогда не становится лучше!

Прежде чем он успел что-либо ответить, она развернулась и побежала вниз по дороге, к огням Риджвуда. Все извинения, оправдания и объяснения вылетели у Эвана из Головы, и он просто стоял там, на дороге, Не способный что-либо ответить ей. Она остановилась и, развернувшись, спросила:

— Если я была такая чудесная, то почему ты никогда не звонил мне? — Годы боли звучали в ее голосе. — Почему ты оставил меня гнить здесь?

Она повернулась и побежала прочь. Эван ощутил, как чувство вины проникает в каждую клетку его организма.

>

Весь следующий день Эван посвятил непрерывному угрюмому созерцанию. Он сидел на травянистом холмике и смотрел, как мир движется мимо него. Он пропустил уже несколько лекций и все сидел и плыл куда-то. После разговора с Кейли Эван не мог думать о чем-либо другом. Он просто сидел, рукой поглаживая шрам от сигаретного ожога, и смотрел в пустоту. Час за часом он анализировал сказанное им накануне: его слова, его тон, то, что она сказала ему, то, что он ответил ей, отчаянно пытаясь понять, почему все пошло так неправильно. Он слишком зациклился на своих проблемах, он был слишком эгоистичен и поглощен событиями последних дней, чтобы считаться с ее чувствами. Эван удрученно вздохнул. Так здорово увидеть ее снова, и было бы так правильно, если бы они были вместе, будто и не жили порознь все эти годы.

Когда они были детьми, Эвану всегда казалось, что мир становится светлее, когда Кейли входила в комнату. Он не представлял жизни без нее, но все изменилось после того случая с почтовым ящиком Халпернов.

Потом они расстались. С глаз долой — из сердца вон. Ее детская улыбка померкла и была поглощена прошлым. Эвану казалось, что он забыл ее, но вчерашний разговор доказал обратное. Когда она посмотрела ему в глаза там, у дешевой придорожной закусочной, и когда на ее лице расцвела теплая улыбка узнавания, в тот самый момент Эван Треборн понял, что заново влюбился в Кейли Миллер.

Но даже если у него и был шанс что-то тогда исправить, он все испортил по собственной эгоистичной глупости. «Как я мог быть таким идиотом?» — снова и снова повторял он.

Он так хотел узнать от нее то, что произошло на самом деле, что наплевал на будущее, Которое могло у них быть. «Я испортил жизнь Ленни, а теперь испортил жизнь ей».

Ярко-желтый диск пролетел над его головой и врезался в дерево позади. Эван поднял глаза и увидел одного из братства «Тета» — того самого козла Хантера. Он искоса посмотрел на Эвана.

— Чего это ты такой печальный? Что, твой бой-френд подавился дерьмом и умер?

— Пошел ты… — у Эвана не было сил огрызаться.

Студент хотел было отпустить еще какую-нибудь шуточку, но передумал и оставил Эвана наедине с его черным настроением.

К концу учебного дня, когда разошлись последние студенты, Эван принял решение. Тампер был прав: ему надо сжечь все дневники. Его прошлое было прошлым, и независимо от того, насколько ему это было больно, он должен оставить все позади.

Когда Эван вошел в комнату, Тампер сидел на его кровати в позе лотоса и булькал чилимом, осторожно держа в огромных руках приспособление для курения травы, как мать держала бы ребенка.

Эван с отвращением посмотрел на него.

— Если тебе хочется курить эту гадость, так будь добр, делай это на своей кровати.

— Какая муха тебя укусила? — прокашлял Тампер между затяжками. — Можешь сам курнуть, если есть желание.

Он кивнул головой в сторону телефона в углу.

— Какой-то чувак оставил тебе сообщение.

На телефоне горел красный огонек индикатора оставленных сообщений, который Эван едва удостоил взглядом. Схватив полотенце, он скатал его в жгут.

— Весь коридор провонял, — сказал он раздраженно. — Ты мог хотя бы открыть окно.

Эван закрыл полотенцем щель под дверью, чтобы запах марихуаны не просочился наружу. Тампер улыбнулся и издал приглушенный кашляющий звук, который мог означать согласие.

Эван нажал на кнопку автоответчика и наклонился над телефоном, чтобы лучше слышать. «У вас. Два. Сообщения», — сказал механический голос автоответчика с паузами.

«Привет, Эван. Это профессор Картер». Эван скорчил гримасу. Одной из лекций, которые он сегодня прогулял, была психология. «Хотел узнать, почему ты сегодня не сдал свою работу. Меня это беспокоит. Позвони мне, и мы договоримся о дне, когда ты сможешь ее закончить. Помни о том, что я тебе сказал».

Тампер оторвался от кальяна и посмотрел на Эвана с комично-осуждающим выражением лица. Аппарат издал скрипучий визг. «Следующее сообщение».

Слова вылетали их динамика с быстрым, лихорадочным рычанием, от которого у Эвана застыла в жилах кровь. «Что ты сказал моей сестре, ты, гондон?»

Несмотря на то, что он не слышал голос Томми Миллера семь лет, он тотчас узнал его. «Прошлой ночью она звонила мне и рыдала около часа».