Книга Сапфировое сердце - Лука Каримова

В животе растеклась боль, и Слава поморщилась. Астарт посмотрел на жену со всей нежностью и любовью, на которую был способен. Он положил ладонь поверх ее руки, и по телу ведьмы разлилось привычное тепло.

— Так ведь лучше?

— Гораздо, — она поцеловала его в щеку и обернулась к Таруру.

Демон с ногами забрался на сиденье и играл в какую-то игру на планшете.

— И что ты надумал насчет Агаты?

— Женюсь.

Слава потеряла дар речи, но затем скептично отметила:

— И когда же нам ждать это событие?

— Хм… думаю, когда ей исполнится восемнадцать, не вижу смысла соваться к неинициированной ведьме. С этим столько проблем, так же как с девственницами.

— Астарт! — возмущенно воскликнула она.

— Я не причем. Но думаю, что Миро стоит прикусить язык.

— Я возьму в бане кочергу, раскалю и как прижгу этому болтуну одно место! Нашел чем делиться с… взрослеющим демоном.

— Да ладно, Слава. Астарт тоже был не в восторге от твоей инициации в лесу, я-то помню его рассказ о ваших приключениях: и про буйную русалку, духов… — не унимался Таруру.

Ведьма повернулась к мужу, недобро сверкнув глазами, но тот едва сдержал смех.

— Я тебе это припомню… — прошипела она, потрепав его за щеку.

— Надеюсь, жаль, что мы сейчас не одни, хотелось бы обновить машину… — согласился Астарт.

Валентина провела гостей задумчивым взглядом и в который раз убедилась, как была не права в мыслях о покойном зяте. После гибели Елестрата она возненавидела всех демонов повинных в его смерти и страданиях дочери. Но у них остался Евгений, затем появилась Агата. Внук Валентины рос в мире людей, особо с демонами не общался, не крутился в их высшем обществе, и старая ведьма всегда считала его больше человеком, унаследовавшим ведьмовской дар, нежели демоном. Она знала многих из этого рогатого племени с кожистыми крыльями, огненной стихией. Высокомерные и бессердечные, готовые на все ради выгоды. Елестарт и Женя отличались от своих сородичей. И Астарт тоже. Она видела, как он боится за свою жену. «Ее душа и тело изранены навечно, но она любит его. Они — отражение друг друга, одна душа на двоих. Среди демонов это такая редкость…», — думала Валентина.

— Бабушка, Таруру такой интересный, он пригласил меня к себе в гости, — поделилась Агата, теребя распустившуюся косу. — Правда, почему-то, когда мне будет восемнадцать.

— Ну, прямо джентльмен, — с усмешкой сказала бабушка. — Агата, а где твоя ленточка-оберег?

Девочка опустилась голову и поджала губы:

— Я… подарила ему на память, он сказал, что когда мы повзрослеем — он найдет меня и женится, потому что у меня светлая душа.

Девочка говорила это и улыбалась, а бабушка не знала, что делать: то ли хвататься за сердце и пить валокордин, то ли радоваться и надеяться, что Таруру пойдет по стопам старшего брата.

— Вот что, стрекоза, повзрослеешь — тогда и поговорим. Это мы еще твою матушку не обрадовали, — ведьма подтолкнула внучку в дом.

Глава 8

Прощание с бабушкой Валей было грустным, и Артемия с трудом разомкнула объятья. Чувствуя, что не скоро сможет сюда вернуться, и впереди ждет тяжелый тур. Вещи собраны и давно уложены в багажник. Женя занял место за рулем и посигналил не в первый раз.

— Ладно, баб Валь, до встречи, — Артемия тяжело вздохнула.

Старушка поцеловала ее в лоб и погладила по голове:

— Не вздыхай, милая, а то душа выйдет раньше времени, — от улыбки ее морщинки стали глубже. — Приезжайте, как сможете. Помни, я всегда буду рада тебя увидеть, ну, ступай.

Дорога до Питера и перелет в Прагу прошли для Арти словно в тумане. Большую часть пути она спала то на плече Женьки, то Ярослава.

Столица Чехии встретила ее незамысловатой архитектурой, толпами туристов, шумом торговых улиц и ароматом выпечки. Но все чего Арти хотелось — вернуться обратно на Селигер. Однако работа есть работа, и за нее никто не споет, не отыграет несколько концертов.

Разговоры парней слабо доносились до нее. Она кивала, что-то отвечала, но на репетиции ни разу не ошиблась в словах песни.

Арти не понимала, что с ней происходило, да и парни это заметили, решив не расспрашивать. Концерт был в тот же вечер, и какой бы усталой Артемия не была — она обязана спеть. Так и случилось. Взорвавшийся криками и аплодисментами зал заставил стоявшую у микрофона Артемию вздрогнуть. Руки вспотели, в ушах стучало, исходивший от колонок звук резал слух. Девушка поклонилась зрителям, требующим еще песен, но не в этот раз.

Артемия кивнула Тихомиру, и тот понял ее с одного взгляда — «на бис» не будет. Он заменил ушедшую солистку и стал душевно благодарить их поклонников на прекрасном чешском языке.

Стоило Арти скрыться за кулисами, как она сбежала по ступенькам и, снимая на ходу кожаную куртку, бросилась к черному выходу. На улице в полумраке переулка было прохладно, слегка моросил дождь, пахло табачным дымом. Девушка опустилась на верхнюю ступеньку. Глубоко дыша, она постепенно приходила в себя, кожа остывала, покалывающие от стихии руки холодели и замерзающие кончики пальцев стали неметь.

Из-за угла раздался вскрик, и Арти мгновенно сбежала вниз. Звук повторился. Обогнув мусорные баки, она оказалась рядом с темным закутком: глаза привыкли к мраку, и ей удалось разглядеть две фигуры у стены — в мужских руках изгибалось женское тело, девушка, кто бы она не была, стонала не от боли, а от удовольствия, шепча:

— Септим, да… еще…

Артемия была готова увидеть пришедших на концерт или сотрудников клуба, но никак не брата Ярослава. Здесь. В Праге.

Прижав ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться в голос, она незаметно вернулась обратно и постаралась не думать об увиденном, но женский голос…

«Такой знакомый. Где я могла его слышать? Должно быть, мне показалось. Из-за жары в зале неважно себя чувствую, еще и Тихомир — идиот, не мог назначить выступление на завтра», — но тут же себя одернула. «Может, не было мест, и помещение отдали другой группе».

— Вот ты где, — дверь распахнулась, едва не задев Артемию. Над ней возвышался взволнованный Женька. В руке он держал бутылку с водой.

— Вижу, ты сильно устала, — опустился рядом и отвинтил крышечку. — Попей — станет легче, а то совсем бледная.

Арти с наслаждением осушила половину и вытерла рот рукой:

— Да уж, на сцене пекло.

«А среди баков еще жарче!» — подколола демоница, и Артемия едва не поперхнулась.

«Да тихо ты, чай не девственница — смущаться от таких слов. Подумаешь, Септим отлюбил там какую-то девицу. Он же мужик, а не монах, да еще и демон».

— Воистину так и есть, — согласилась вслух Арти.