Книга Пылающий храм - Аргентина Танго

— Это еще не значит, что я — такой же. Что за странный вывод, черт возьми?! И я не могу убить ифрита, Маргарет, даже если бы хотел.

— Но почему?!

— Потому что я человек, — ответил Редферн, — а ифрит — бессмертная нечисть, — вдруг в его темных глазах появился зловещий огонек. — Но это не значит, что с ним ничего нельзя сделать.

— А что можно?

— Лонгсдейл, ваш консультант, должен загнать нечисть туда, откуда она вылезла. Не могу понять, чего он с этим так тянет, — раздраженно добавил Редферн. — А я займусь тем, другим, уцелевшим, — крылья его носа вдруг хищно раздулись, глаза свирепо вспыхнули, и он так стиснул руку Маргарет, что девушка слабо ойкнула. — Я найду его, — прошипел он, — как бы ловко эта тварь не пряталась! Тогда было слишком поздно, но сейчас я его отыщу, и когда он попадется!..

Маргарет осторожно положила ладонь ему на руку. В его гневе она почему–то ощутила и бессилие, и — одновременно угрозу, но не для себя.

— Отец Грейс убивал всех тех детей? — почти уверенно спросила она.

— Руки Хилкарнского Душителя, — после короткого молчания ответил Редферн. — Но мозг все еще на свободе, — он выпустил руку Маргарет и провел ладонью по лицу, будто хотел стереть выдавшее его чувства выражение. — Я зайду за вами сегодня в час. Только наденьте что–нибудь менее объемное, — он постучал кончиком трости по ее кринолину.

— Но как же…

— И отвечу на ваши вопросы, — он высвободил руку, в которую Маргарет уже вцепилась, как клещ, и ускользнул во тьму.

Глава 10

Ночь на 6 января

Маргарет поерзала в кресле. Ждать пришлось без света, чтобы не привлекать внимания, а потому она то и дело клевала носом. Она даже передвинула кресло к самому окну, чтобы холод не давал ей уснуть. Но все равно, когда из гардеробной внезапно раздался стук в дверь, девушка взвилась с места, как перепуганная птица, а в голове пронесся такой стремительный поток мыслей (от буки в шкафу до ночных грабителей), что она чуть не лопнула.

— Боже мой, — прошептала Маргарет, распахнув дверь гардеробной, — откуда вы здесь взялись?! — ее взор пал на высокое зеркало. Девушка вспомнила, что шнуровала тут корсет, и залилась краской:

— Как вам не стыдно!

— Я хожу сквозь зеркала, а не подглядываю через них, — невозмутимо сказал ночной визитер и присел на край туалетного столика. — Особенно за невинными девицами, с которыми встречаюсь ночью.

Маргарет почувствовала, что румянец вот–вот прожжет лицо.

— У вас десять минут, — сообщил Редферн.

— На что?

— Вопросы.

Девушка опустилась на пуфик. В темноте она кое–как разглядела пристегнутую к его бедру кобуру и флакончики в ячейках пояса. Трости, пальто и шляпы при Редферне не было.

— Что это? — Маргарет протянула руку к склянкам, но вовремя себя одернула. Неприлично же!

— Зелья, порошки и тинктуры.

— Зачем они вам?

— Мне нужно себя защищать. Разве вы уже не видели… Ах да, — пробормотал он, — вы не помните, а я все время про это забываю.

В мисс Шеридан снова пробудились подозрения.

— Как мне вас называть?

— Как вам угодно, — равнодушно сказал гость.

— Мистер Редферн, сэр? — ядовито предложила Маргарет. В выражении темных глаз вдруг что–то переменилось.

— Энджел. Это короче.

Сухость его тона сбила девушку с толку. Как будто она его задела, но не успела понять — чем.

— Простите, — сказала Маргарет. — Я так накинулась на вас из–за Фаррелов, но я… — она прикусила губу. — На самом деле я думала, что вы упали где–нибудь на улице в обморок, потому что надорвались из–за… Ужасно глупо, да?

Редферн подался вперед и провел пальцами по ее руке. Его взгляд смягчился.

— Беспокоились, — прошептал он. — Фаррелы были неизбежными жертвами. Даже если бы я отогнал ифрита от их дома, нечисть добралась бы до следующего. Или до следующего. До тех пор, пока у меня не кончились бы силы.

— Тогда зачем вы его выпустили? — спросила мисс Шеридан, неуверенно сжимая теплые сухие пальцы, будто если отпустит — он ей не ответит.

— Выпустил, — Энджел нахмурился. — Я его не выпускал — я нанес на двери церкви заклятие–замок. Я надеялся таким образом выманить из норы вторую половину Хилкарнского Душителя.

— Вы что, убили отца Грейса до того, как он вам все рассказал?

— А вы не сомневаетесь, что я‑то вытащил из него все, — с усмешкой заметил Энджел. — Но Грейс не знал ни его имени, ни настоящего лица.

— Как это так? — вырвалось у Маргарет. — Как можно не знать лица?

— Зелья. Чары. Амулеты. Масса возможностей для умного человека, а номер два — отнюдь не дурак.

— То есть вы заперли ифрита в церкви, — девушка нахмурилась. — Тогда почему он тут бродит?

Энджел вздохнул и поднялся.

— Я не учел беспредельности человеческого идиотизма. Собственно, потому я и здесь. Идемте.

— Но вы не ответили!

— Десять минут.

— Так нечестно!

Он вошел в гардеробную и встал перед зеркалом.

— Вы знаете ответ, Маргарет. Ну же, напрягите память. Где были двери церкви?

— Их сняли пожарные, они лежали… Постойте! Вы нарисовали свое заклинание на дверях горящей церкви? — вскричала девушка. — Ну вы и балда! Да пожарные выломали их в первую очередь!

— Я же говорю, беспредельность человеческой тупости, — буркнул Энджел, но мисс Шеридан не совсем поняла, чью же тупость он имеет в виду.

— А ифрита к дому Лонгсдейла вы притащили для того, чтобы консультант дяди увидел врага в лицо, — заключила Маргарет. — Вы не боитесь, что вас за такую помощь когда–нибудь побьют?

— О, я стараюсь не встречаться с теми, кому помог, — уверил ее Энджел, снял сюртук и набросил на плечи девушки.

— Еще бы, — пробормотала она, — могут ведь и отблагодарить…

Вдруг он крепко обвил ее руками и прижал к себе. Маргарет пронзительно взвизгнула и рванулась прочь, пнув его коленом.

— Ради Бога, девушка! — крикнул Редферн голосом, подскочившим на октаву выше. — На вас еще не посягают, а вы уже брыкаетесь!

— Извините, — пролепетала мисс Шеридан. — Я не хотела… Вам больно?

— Шшш! — он зажал ей рот рукой, и Маргарет замерла. За дверью спальни послышались шаги, внизу блеснула полоска света. Энджел что–то быстро пробормотал и толкнул дверь гардеробной. Она захлопнулась, но одновременно распахнулась дверь спальни. Маргарет чуть слышно пискнула и прижалась к Редферну — она узнала мамины шаги. В щель у порога скользнуло лезвие света.