Книга Экстр - Дэвид Зинделл

– Не могу передать тебе, как я удивилась, – говорила Тамара, размешивая мед во второй чашке чая. Она охотно положила бы побольше меду, но сладкого она остерегалась, как конькобежец – выбоин на льду. – Я никому не говорила, куда собираюсь. Я и сама не знала куда, когда начинала свое путешествие. Мне и в голову не приходило, что я окажусь на Сольскене, – это было случайностью. Или чудом. Я, конечно, знаю, что это было, только выговорить затрудняюсь. Я, видишь ли, стала верить в чудеса. Поневоле пришлось поверить.

Разве не чудо, что богиня сжалилась над больной духом женщиной и взялась ее исцелить?

Данло отпил глоток из своей чашки, кивнул и спросил, бросив странный взгляд на Тамару:

– Так ты знаешь, где мы находимся?

– Да, конечно. На планете, созданной Твердью – богиней, которую все зовут Твердью. В середине этой самой Тверди – то есть это планета, Земля, находится у Нее в середине. Шиван, когда представился, сказал мне об этом. Он сказал, что чуть не погиб в мультиплексе здесь, в туманности Тверди, где звезды ведут себя странно. У вас, пилотов, это, кажется, называется хаотический шторм. Он был со мной очень откровенен. Сказал, что Твердь его спасла, а взамен попросила его спасти меня. Из милосердия, конечно, но это, мне кажется, было и своего рода испытанием. Шиван сказал, что Твердь испытывает всех пилотов, которые к Ней попадают.

Данло, подержав во рту чай, проглотил и спросил:

– И ты поверила этому ренегату?

– Он предпочитает называться вольным пилотом. Да, я ему поверила.

– Но ведь его рассказ должен был показаться тебе… фантастическим. Совершенно невероятным.

– В нем было что-то такое…

– Да?

– В его голосе, в его глазах. Я сразу ему доверилась.

Тамара, несмотря на свою наружную искушенность, была одним из самых доверчивых людей, какие Данло встречались. В ней все еще жила невинная маленькая девочка с широко распахнутыми глазами. Данло любил это ее свойство. Несмотря на все свои несчастья, она по-прежнему верила людям, и люди поэтому, в свою очередь, доверяли ей. Данло тоже верил в фундаментальную доброту человеческой натуры, хотя не слишком часто доверял людским словам и верованиям. Рассказ Тамара тоже вызывал у него большие сомнения, представляясь почти нереальным – но в самой Тамаре он сомневаться не мог.

Она сидела напротив, открыто глядя на него темно-карими глазами, и в ней чувствовались глубина и одухотворенность.

Данло решил, что ради утверждения своей единственной в жизни любви он должен сказать “да” ее доверию к пилотуренегату Шивану ви Мави Саркисяну. Сказать “да” логике ее сердца, какие бы сомнения ни вызывала у него логика ее рассказа.

– Значит, Шиван откуда-то знал, что ты на Сольскене, – сказал он наконец. – Наверно, это Твердь сказала ему.

Тамара кивнула и выпила немного чаю.

– Во время своего пребывания у эталонов я привлекала к себе большое внимание – если не как куртизанка, то как арфистка. И это тоже чудо. Чудо, что я приобрела некоторую известность как раз в то время, когда Твердь искала меня. Мне кажется, Она следит за всеми жителями Цивилизованных Миров, но за знаменитыми – особенно.

– Следит, – подтвердил Данло. – Следит и ждет – как все боги.

– Да, но эта богиня, по-моему, этим не ограничивается.

– Ты права. Она врачует человеческие раны. Но я думал… что ты хочешь исцелиться сама.

– Да, поначалу хотела. Но я не была по-настоящему счастлива… там, на Сольскене.

– Значит, сюда ты Прибыла на корабле Шивана?

– Ну да – как же иначе?

– Шиван нашел тебя на Сольскене, а потом вы прилетели сюда. И все это меньше чем за пятьдесят дней?

– Я дни не считала, Данло. Кто же их считает в мультиплексе?

– До Сольскена от Тверди… не меньше двадцати тысяч световых лет.

– Так много?

– Двадцать тысяч световых лет по направлению к ядру галактики. И столько же потом от него. Итого сорок тысяч – меньше чем за пятьдесят дней планетарного времени.

– Но ведь от любой звезды галактики можно попасть к любой другой за один ход, разве нет? Почти не затрачивая времени. Ведь так звучит Гипотеза Континуума, которую доказал твой отец?

Знакомство Тамары с математикой (и многими другими дисциплинами) всегда приятно удивляло Данло, и он с улыбкой склонил голову, воздавая должное ее эрудиции. Любуясь игрой огненных бликов на ее лице, он сказал:

– Да, отец доказал Великую Теорему, это правда. От одной звезды можно пройти к другой – но лишь в том случае, когда маршрут верен. Только когда координаты обеих звезд известны и пилот достаточно гениален, чтобы составить прямой маршрут.

– Это очень трудно -составить такой маршрут, да?

– Трудно? Не знаю, как сказать. Говорят, у отца это всегда получалось – и у Зондерваля иногда тоже получается. Но для меня и почти всех прочих пилотов все эти точки, огни, звезды… между любыми двумя звездами существует почти бесконечное количество возможных маршрутов.

– Мне думается, Шиван – очень одаренный пилот.

– Да, я это знаю. – Глядя на мерцающее в камине пламя, Данло вспомнил, как Шиван следовал за его кораблем от Фарфары в глубину Экстра. – Если он овладел Великой Теоремой, то он величайший из всех пилотов, хотя и отступник.

Тамара улыбнулась, глядя сквозь темно-синие глаза Данло прямо ему в душу.

– Тебе этого не хочется, да? Не хочется, чтобы он оказался талантливым, даже гениальным?

– Нет, не хочется. – Данло вспомнился воин-поэт, носящий два красных кольца и путешествующий вместе с Шиваном. – Только не ренегат.

– Возможно, это Твердь вычислила ему маршрут – от солнца этой Земли до Сольскена. Уж богиня-то должна знать координаты каждой звезды в галактике.

– Да, это возможно.

Тамара, отставив чашку, провела своими длинными пальцами по его руке.

– Ты всегда сомневаешься, но ведь в том, что я здесь, у тебя сомнений нет, правда?

– Нет. – Данло улыбнулся и поцеловал ее пальцы. – Никаких.

По правде сказать, он не хотел сомневаться ни в чем, что касалось ее, и с трудом принуждал себя играть в инквизитора, задавать ей каверзные вопросы и уточнять детали ее рассказа.

Тамара рассказала, как распрощалась с эталонами и как они в награду за ее мастерство подарили ей золотое платье, сотканное из тончайших паутинных струн арфы, на которой она играла. Потом Шиван поместил ее в пассажирскую кабину своего корабля. Пока он прокладывал свои звездные маршруты, она оставалась наедине с безмолвным гулом космоса и звучащей в памяти музыкой. Сколько продолжалось это путешествие, она не знала, но в конце концов они вышли из мультиплекса над созданной Твердью Землей. Тамару поразила красота этого синего-белого мира. Они прошли сквозь атмосферу планеты и приземлились на тропическом острове в большом западном океане. Там Шиван расстался с ней. На белом песке – между джунглями и голубой лагуной, стоял дом. Ее дом, шале из камня и осколочника. Дом, оставленный в Невернесе. Его каким-то чудом перенесли через двадцать тысяч световых лет – или сделали точную копию.