Книга Не смей меня желать - Анна Квин

– И что даже лифчик не наденешь? – усмехается он, словно ничего не произошло и тут же демонстративно облизывает палец, который только сейчас был во мне. От этого действия меня буквально простреливает наслаждение. Что он со мной творит?

– А надо? – уточняю я, опираясь на локоть, и смотрю ему в глаза. Тут нас не видно. Конечно, есть опасность, что кому-то приспичит зайти купаться за нашим камнем, но сейчас никого нет.

– Мне не нравится, когда на тебя смотрят другие, – признается Марк и зеленые глаза темнеют, а я почему-то послушно тянусь за верхом от бикини, хотя совершенно не стесняюсь голой груди, да хоть полпляжа пусть обсмотрятся. Мне не жалко. Но почему-то для него завязываю лямки на шее и капаю на ладони теплое масло. А Марк заводит руки за голову и откидывается на покрывало рядом со мной.

Я не верю, что он так близко, как не верила сегодня ночью. Я не верю, что он со мной и такой открытый, что мы лежим на одном пледе и общаемся, как обычные люди. Не верю, что куда-то делось разделяющее нас пространство, и, кажется, поменялись роли. Сейчас неловко в его обществе чувствую себя я. Откуда у него взялась эта ленивая уверенность? И почему у меня дрожат руки, когда я касаюсь его обнаженной накаченной груди? Он такой невероятный под моими пальцами. Я скольжу ладонями по крепким мышцам, по шрамам, по плоскому прессу и светлой полоске волос, которая устремляется под низко сидящие на бедрах плавки. Марк закрывает глаза и с шумом выдыхает сквозь сжатые зубы. Ему нравится, что делают с его телом мои ладони, а меня заводит его возбуждение. Марк совершенен, и мне хочется большего, но я не знаю, как проделать тот фокус, который он проделал со мной. Очень хочется открыто сжать ладони на его возбужденном члене, который совершенно не скрывают плавки.

Марк лежит расслабленно с закрытыми глазами, и тот факт, что я понимаю, насколько он меня хочет, его, похоже, вообще не смущает, а я не знаю, что делать дальше, поэтому сижу рядом на коленях и распределяю масло по его рукам и сильному животу, когда мне приходит в голову одна занимательная идея. Я нагибаюсь вперед, чтобы нанести масло на стройные бедра, склоняюсь ниже и тянусь дальше ладонями по ногам, скользнув грудью по возбужденному члену, а потом так же возвращаюсь обратно, и снова проделываю тот же путь, касаясь сосками его члена через плавки, чувствую, как напрягаются его мышцы, и упиваюсь своей властью.

– Хватит… – звучит тихий, хриплый голос, и я со смехом падаю рядом, положив голову ему на сгиб руки и блаженно жмурюсь. Не хочется ему перечить, спорить, да и вообще говорить. Но мысль о том, что ему понравилось мое маленькое представление, заводит. Я хочу продолжения невыносимо и сильно, но опасаюсь перегнуть палку и увидеть, что он снова отдаляется от меня.

Пожалуй, то, что творится между нами сейчас, даже лучше, чем секс. Это не болезненная дикая страсть, от которой рвет все внутри. Это предвкушение, неизбежность, когда двоим становится совершенно ясно, что близость непременно будет, а все что сейчас… это прелюдия. Долгая, иногда мучительная, но все равно завораживающе прекрасная. Хочется верить, что так считаю не только я. Предполагать, что творится в голове Марка, я вообще не берусь.

Мы валяемся под солнышком, потом купаемся, старательно пытаясь держаться друг от друга на расстоянии и даже ни разу не целуемся. Все прикосновения, все взгляды они будто невзначай, и в то же время обдуманы до мелочей. Но сейчас нам легко и, похоже, обоим нравится играть в эти случайности, от которых сносит крышу. А еще мне нравится быть с ним на одной волне и не воевать. Оказывается это клево.

Ближе к обеду мы собираем свои вещи и лениво бредем по раскаленной набережной, чтобы перекусить в одной из кафешек. Сегодня я не пью. Кажется, я и так пьяна морем, солнцем и Марком, а зато Марк берет себе пиво и лениво тянет большой бокал, пока мы ждем заказ.

В этот раз мы не ругаемся. Говорим ни о чем, и Марк даже умудряется быть милым. И мне не хочется говорить ему гадости, и провоцировать его не хочется. Внезапно я совершенно свободно получаю то, чего пыталась добиться вчера весь день. До него так долго доходит или это я вчера отвратительно озвучила свои мысли? Гадать об этом не хочется, а спрашивать глупо, потому что все вопросы приведут к скандалу – я это чувствую.

После обеда мы заходим в магазин, где покупаем кофе и сыр, а потом у местных на улице два пакета ароматных фруктов и только после этого отправляемся домой, медленно прогуливаясь по тенистой улице под абрикосовыми деревьями. Кажется, сегодня впервые в этом году я прочувствовала лето до кончиков пальцев, я не помню такого лета с детства – лишенного цивилизации, но наполненного запахом фруктов, солнцем и морем. Это позже в моей жизни появились яхты, вечеринки на городском пляже и машины, но счастливой я была именно здесь, и я благодарна Марку за то, что он вернул мне ощущение счастья. Сейчас мне хорошо.

Глава 12. Пульс этого лета

Марк

Дурацкое утро, безумно счастливое, с улыбкой на губах. Утро, когда Ника стала ближе, когда Марк почти смог ее понять, но дамокловым мечом над головой висит трагедия, о которой девушка не знает. Скрыть смерть подруги от нее подло, но об этом просил Валерий Иванович. Как только Ника обо всем узнает, химия между ними разрушится. Ника снова превратится в стерву, а он в охранника, цель которого не отпускать ее домой хотя бы до завтра.

Но сейчас девушка болтает без умолку о каких-то мелочах, а Марк снова и снова ловит себя на том, что теряет нить разговора потому, что не любит врать, а между ними с Никой есть ложь, отвратительным черным пятном расползающаяся на хрупкой симпатии. На подходе к дому, Марк решает, что расскажет правду, потому что молчать еще более подло. Подло позволять ей смеяться тогда, когда он знает тайну, которая заставит ее плакать. Он уже готов все рассказать, но Ника зевает в холле и спрашивает.

– Можно я посплю? Ты не будешь против? Я после моря всегда дико хочу спать.

– Конечно, – улыбается Марк, как можно более мягко и беззаботно. – Это же твой дом.

– Посплю в твоей комнате, – уточняет она, и член в штанах начинает медленно подниматься. Ему нравится Ника в кровати.

– Спи, конечно.

– А что будешь делать ты? – уточняет она. Это не приглашение, это действительно просто интерес.

– Иногда самое приятное времяпровождение – безделье.

– Да, я тоже такое люблю, – признается она. – Если будет скучно… – Ника лукаво улыбается. – Приходи меня будить…

Марк лишь с усмешкой качает головой, не показывая насколько соблазнительно ее предложение. Сегодня он бы воспользовался этим приглашением. Сегодня нет сомнений, но есть ложь. Мерзкая ложь. Нельзя сначала трахнуть девушку, а потом сообщить о том, что очередную ее подругу убили. Поэтому Марк ограничивается улыбкой, а Ника скрывается наверху.

Парень выдыхает, чувствуя, как жаркое возбуждение бьется в висках. Как пульсирует кровь в затвердевшем члене. Матерится и достает из холодильника виски. И наплевать на то, какой температуры должен быть напиток. Марк не эстет. Алкоголь должен быть холодным и точка, особенно в жару, особенно если пожар в душе. Находит в шкафчике подходящий бокал и, плеснув себе на два пальца алкоголя, выходит на террасу, где висит гамак. Заваливается туда с бокалом и закуривает. Это мог быть лучший день, если бы с утра он не сделал глупость и не включил долбанный телефон. Тогда, возможно, сейчас бы с ним в этом гамаке валялась Ника. Такая податливая, разомлевшая на солнышке.