Книга Танец стихий - Ольга Коротаева

Выйдя на полянку, я скинула рюкзачок и легкую хлопчатобумажную курточку на отшлифованное многими сотнями задниц до зеркального блеска бревно. Натянув на голову тоненькую шапочку, спрятала под нее волосы. Не то, чтобы это сейчас необходимо – просто хорошая привычка, когда имеешь дело с огнем, ведь волосы вспыхивают мгновенно, а шевелюра мне еще нужна, так как волосами можно танцевать так же лихо, как и телом. Я даже поспорила однажды и составила небольшую композицию, движения в которой выполнялись исключительно свободно спадающими волосами. Получилось забавно: я выиграла спор, да еще заработала хорошие деньги, продав свое произведение рекламщикам какого-то шампуня. Правда, сама отказалась участвовать в съемках: мне до сих пор Леля это припоминает.

Подруге все не терпится вывести на новый уровень нашу школу. Хотя лично я не понимаю такого активного рвения: у нас и так все очень стабильно идет в гору. Еще пять лет назад существовал единственный и, честно говоря, довольно посредственный ансамбль из шестерых девчонок да несколько групп стареющих матрон, желающих приобщиться к прекрасному, пока песок еще не сыплется. Сегодня у нас официально зарегистрированная школа, которая проводит обучение и взрослых, и детей, а также ведет группы для начинающих. Есть несколько групп танцоров, работающих в различных направлениях. Ежегодные отчетные концерты, всегда проходящие с аншлагом, постоянный поток заказов танцоров на различные мероприятия, чего еще можно желать? Но нет, Леля никогда не останавливается на достигнутом и всегда твердит, что она так же упорна, как и я: только в бизнесе. И подруга права – в этом она как рыба в воде, мне же никогда не нравилась вся эта тягомотина с организацией, бухгалтерией и прочей лабудой.

Так что наш дружеский союз плавно перерос в коммерческий. Но хорошие отношения остались: Леля всегда прислушивалась ко мне, старалась найти компромисс между моими запросами и реальностью, тщательно взвешивала каждую каплю моего фонтанирующего творчества: что будет покупаться, что народ просто не поймет. У Лели на это всегда был нюх. Да и для Лели я оставалась единственной подругой, поскольку многие отношения сломались, когда стала бизнес-леди. Просто не выдержали лелькиного жесткого напора.

В глаза Леле лебезили, за спиной шушукались: какая дружба выдержит такое двуличие? Я лично не понимаю такого отношения, поскольку не ищу выгоды для себя. Выгода сама меня найдет, поскольку, гоняясь за синей птицей, рискуешь порвать последние штиблеты. А если делаешь свое дело упорно, с удовольствием, синяя птица сама сядет тебе на плечо. Чисто из любопытства: чем это ты так увлечен, что не замечаешь такое диво, как она?

Естественно, мы с подругой иногда ругались, поскольку не скрывали правды-матки и рубили сгоряча, высказывая претензии в лицо. Зато никогда друг на друга не обижались: смысл обижаться на правду? Просто поостыв, искали пути решения проблем.

Все это крутилось у меня в голове в унисон с полетом теннисных мячиков, засунутых в старые носки. Треники всегда валялись здесь под кустами в большом количестве: мало ли кому вдруг приспичит потренироваться? Обычно здесь круглые сутки народ, так как увлекаются кручением паев самые разнообразные люди. И порой в мешковатой одежде и не поймешь: кто здесь крутой бизнесмен, кто – домохозяйка, а кто и чеканутая танцовщица…

Я резко остановилась: упущенный треник больно ударился в затылок. Почесав тыковку, я попыталась поймать за хвостик ускользающую мысль. Ой, правда, я словно сегодня подвожу итог за все эти прошедшие пять лет. Судорожно сглотнув, припомнила, какое сейчас число. Точно: ровно пять лет назад Хранители выплюнули меня из своего мира. Второй раз в том мире я провела гораздо больше времени и была уверена, что меня потеряли. Тем больше удивилась, когда, позвонив Леле, узнала, что отсутствовала три дня! Лелька, конечно, забеспокоилась, но в милицию еще не ходила.

Живу я одна, родителей нет. Скажем так, мне абсолютно нечего терять здесь. Только Леля, но я была уверена, что без меня подруга не пропадет. Да, и я, и она будем скучать, но это не трагедия всей жизни. Но в тот день подруга махом примчалась ко мне домой и устроила мне, зареванной, допрос с пристрастием. Пристрастием служила бутылка коньяка, подаренная Леле поклонником пару лет назад. Так как мы с ней обычно совсем не употребляем алкоголь, бутылка долго ждала своего звездного часа. И дождалась.

После стакана, опрокинутого натощак, слезы высохли, и даже наступило некоторое облегчение душевной боли. Конечно, я осознавала, что завтра мне будет еще хуже, но была благодарна за некоторую передышку в страданиях. Бедной Леле пришлось выслушать все. Подруга, буравя меня пьяным взглядом, иногда испуганно ахала, порой просто не верила, но изо всех сил старалась понять.

– Ой, Мелка, – вздохнула она под утро, когда пустая бутылка валялась под столом, а мы сонными глазами мрачно встречали преувеличенно-бодрое утреннее солнышко, – как я тебе завидую…

– Завидуешь? – удивилась я. – Чему, интересно? Разлуке с любимым? Или тоске в душе?

– Глупая ты, – оборвала меня подруга. – Любви завидую, чувствам, словно в романе. Приключениям завидую. Ты хоть понимаешь, что была там, где никто не был? Видела другой мир, о чем люди только мечтают, пытаются хоть во сне прикоснуться к чему-то не столь обыденному?

– Не понимаю, – хмыкнула я. – Точнее, мозгами все понимаю, а вот сердце завидует как раз тебе. Что ты спокойно живешь, знать не зная об этих самых гипотетических других мирах, о любви ненормальной к существу, похожему на тебя лишь отдаленно. Хорошо, хоть в валла не угораздило влюбиться, тьфу, страсти какие!

– Ну, давай друг другу завидовать, – расхохоталась Леля. – С обоюдного разрешения.

На том и порешили, и с тех пор все делали вместе, Лелька даже хотела перебраться ко мне из общежития, да подвернулась квартирка недорогая рядом со строящимся зданием, которое в будущем и стало нашей школой танцев. Контора, строящая его, развалилась – партнеры не поделили что-то между собой, а Леля, как всегда, оказалась в нужное время в нужном месте, не побоялась за строительство взяться, хоть и не знала на тот момент об этом ничего. Но риск оправдался, здание окупилось через четыре года и в этом мы даже вышли на хорошую прибыль. Леля честно поделила деньги пополам. Я было отбрыкивалась: с тех пор, как меня лихим желанием Хранителя занесло в Кеприю, деньги перестали для меня что-то значить. Есть чего носить, есть чего поесть, а танцевать меня теперь везде бесплатно пускают, поскольку все уже свои. Но Леля была непреклонна, почему-то считая, что именно я помогла сбыться ее амбициозным планам.

Вздохнув: что-то тренировки не получается, мысли уводят в прошлое, я закинула треники обратно в куст, стянула шапочку и засобиралась в школу. Солнышко тем временем поднялось уже довольно высоко, и летняя удушливая жара набирала силу, так что курточка отправилась в рюкзак. Я достала кепку и резинку: сделала хвост, чтобы не было жарко от распущенных волос, закинула яркий розовый рюкзачок за спину и, надвинув кепку пониже на лоб, отправилась по дороге пешком, поскольку маршруток здесь немного, ждать, возможно, придется долго, а пройтись всегда веселее.