Книга Человек у руля - Нина Стиббе

– А не может Чарли просто покончить с этим и выбраться из болота? – спросила я, имея в виду кухню.

Мама напомнила мне, что Чарли и так уже занимается отделкой двух домиков и у него нет и минуты свободного времени. Но он делает все, что может.

Мне так хотелось найти выход из этой запутанной ситуации, и недальновидность ее участников меня раздражала.

– Но разве ты не можешь попросить отремонтировать кухню мистера Ломакса, кандидата от Либеральной партии? – спросила я.

Сначала мама ничего не говорила, но потом все же ответила:

– На самом деле некоторое время назад я одолжила Чарли денег на ремонт, но он так занят.

Однажды мама попросила меня пойти к дому Бэйтсов и украдкой посмотреть, как продвигается ремонт кухни. Странная просьба, но я ее исполнила.

– Улица Брэдшоу, дом 12, – сказала мама, – и не попадайся никому на глаза.

Я поехала на велосипеде. К тому времени я уже научилась кататься без рук (больше никто из девочек этого не умел). Поэтому я подчеркивала свою ловкость, складывая руки на груди. У этого жеста было еще одно преимущество: так казалось, будто у меня есть цель, а мне это всегда нравилось.

Я приехала на улицу Брэдшоу и пару раз прокатилась мимо дома номер 12. Это был симпатичный одноэтажный домик с крылечком, превращенным в теплицу, там теснились старые горшки с торчащей рассадой.

Я обошла домик и заглянула в окно. Ну и кухня! Ни одного шкафчика, одни шлакоблоки, все в пятнах цемента. Тележка с чайником и коробкой печенья. В углу я увидела наш старый бойлер, узнала его по характерным признакам. В соседней комнате я увидела ее, жену Чарли, – коротко стриженная женщина улыбалась телевизору, а может, и беседовала с ним.

– Ну, ты видела кухню? – спросила мама, когда я вернулась домой.

– Там работы невпроворот, – сказала я.

– Обрисуй ее, – попросила мама. – Мне нужны детали.

– Зачем?

– Для мистера Ломакса, – сказала она.

Разговаривая с Чарли о недозаконченном ремонте кухни, мама начала терять терпение.

– Я уже думаю заплатить кому-нибудь, чтобы они доделали ремонт, – сказала она, зондируя ситуацию.

– Я думал, ты уже с этим разобралась, – сказал Чарли.

На следующий день мама велела мне надеть платье с листьями сирени (они выглядели как сердечки, но это были листья), хорошенько расчесать волосы и повязать Медок бантик.

– Куда это вы собрались такие нарядные? – спросила сестра.

– Мы скоро вернемся и привезем чоп-суэй, присмотри за Джеком, – сказала мама.

И мы сели в машину и погнали. Мама сказала мне, что намеревается встретиться с миссис Бэйтс лицом к лицу и попросить ее сжалиться над ней и Чарли, ведь они так любят друг друга. Сказав это, мама чуть-чуть всплакнула. И я от нее тоже заразилась.

– Вау! – сказала я, полная гордости.

– Я предложу ей денег, чтобы она от него отвязалась, – добавила мама. – Интересно, как она выглядит.

По правде говоря, выглядела она хорошо. У нее было милое круглое лицо и счастливая улыбка, хотя она была дома одна, так что улыбаться ей, кроме телевизора, было некому.

– Жуткая уродина, – сказала я.

– А ты откуда знаешь? – спросила мама.

– Я видела ее в тот день, когда шпионила за кухней.

– Почему же ты ничего не сказала? Господи! – воскликнула мама, взглянув на меня. – Волосы короткие или длинные?

– Короткие.

– Хорошо, – сказала мама. Она вела машину одной рукой, а второй поправляла свои собственные волосы (длинные).

Мы припарковались за домиком, и там уже был мистер Ломакс (кандидат от Либеральной партии) в своем фургоне. Мама открыла окно, чтобы поговорить с ним.

Пуделиха Медок вырвалась из моих рук и поскакала по саду, поросшему иберисом, время от времени останавливаясь, чтобы передними лапами потрепать бантик в кудряшках. Мама постучала в дверь, и миссис Бэйтс после долгой паузы открыла. Мама начала без обиняков:

– Можно зайти, миссис Бэйтс? Мне нужно с вами поговорить.

Мы вошли, и нас проводили в гостиную.

– Проходите через вестибюль, – сказала миссис Бэйтс.

При этом слове (вестибюль) мама моргнула, и мы все сели. Миссис Бэйтс сразу же понравилась Медок, и она ей тоже, и хотя я уверена, что миссис Бэйтс понимала, что этот визит ничего хорошего ей не сулит, она погладила Медок и даже дала ей кусочек рулета с инжиром, лежавшего на тарелке в форме цветка.

Миссис Бэйтс подробно рассказала нам все-все о полосатой кошке по кличке Хильда, которая жила у нее семь лет. Поначалу дело шло хорошо, но последние пять лет Хильда не обращала на нее никакого внимания, пожаловалась миссис Бэйтс, а потом ушла жить к мужчине на другом конце улицы. Мне стало интересно, не возникло ли у мамы сомнений насчет цели своего визита после этой истории.

– Собаки более компанийные, – сказала миссис Бэйтс.

– Компанийные? – спросила мама. – Разве есть такое слово?

– Думаю, да, оно означает, что они любят компанию, – сказала миссис Бэйтс.

– О, да, понятно, и в самом деле, – сказала мама.

Она предложила миссис Бэйтс сигареты. Та взяла одну, и мама щелкнула зажигалкой в ее сторону. Когда миссис Бэйтс наклонила голову, чтобы прикурить, мама сказала: «Мы с Чарли хотим жить вместе, он хочет вас оставить».

Миссис Бэйтс, похоже, не удивилась.

И мама рассказала, что случайно вышла замуж за гомосексуала и что хотя она всецело уважает людей любого типа, в том числе гомосексуалов, она не могла оставаться за ним замужем, когда он влюбился в инженера фирмы «Вогел» из Эшби-де-ла-Зух. Тут миссис Бэйтс нахмурилась, а Медок сглотнула.

Дальше мама сказала, что, оставшись с тремя детьми, она погрузилась в пучину отчаяния и чрезмерно увлеклась виски, а также таблетками, до того, что не знала, какой день. А потом она встретила Чарли и влюбилась в него. И жизнь изменилась, и теперь она пьет виски только в те дни, когда не видит его. Ну, не так много.

– А как насчет таблеток? – спросила практичная миссис Бэйтс.

– Я каждый день снижаю дозу, – сказала мама, глянув на меня.

Я знала, что это правда, потому что вместе с ней ходила к доктору Кауфману и подслушала их разговор.

– Я не хочу причинять вам зла, Чарли не хочет причинять вам зла, меньше всего на свете мы этого хотим, но мы на самом деле влюблены друг в друга, – сказала мама своим милым голосом.

Тут в дверь позвонили, и миссис Бэйтс пошла открывать.

– Ну, как тебе? – прошипела мама.

Но миссис Бэйтс вернулась прежде, чем я смогла успокоить маму словами «все отлично». А ответила бы я именно так.