Книга Гостья ледяного демона. Попаданка в подарок - Марго Генер

Но, когда в сопровождении наёмников и самого Каверона она поднялась по ступенькам и вошла в замок, то буквально остолбенела.

Весь огромный зал с голубыми стенами и мерцающим воздухом уставлен ледяными статуями. Настоящими статуями, какие она много раз видела по телевизору и вживую на конкурсах ледяных скульптур.

И самое страшное – в этих статуях она узнала слуг. Вот лакей на стуле, укрытый пледом, над ним склонилась одна из девушек, которая приносила ей платье. А вот та, что всё время прерывала её попытки выяснить, в чём дело. Так и не выяснила…

А здесь Лари…

Даже Лари!

Почему они все замёрзли?

Что случилось?!

Внутренности сжала холодная лапа – во-первых, теперь ей точно никто не поможет, а, во-вторых… Что, если они замёрзли из-за того, что…

Аделина тряхнула головой. Она не могла даже допустить мысли, что Ингемар перестал дышать. Но как иначе объяснить этот сад ледяных скульптур?

Она шла в сопровождении наёмников, слышала, как Каверон говорит что-то о свадьбе, деньгах, об этом замке, который он теперь уж точно приберёт к рукам, чтобы не пропадало такое сокровище. Но звуки долетали до неё, как сквозь стену воды.

Что, если Ингемара больше нет?

Какой тогда смысл бежать? К кому? Кого спасать?

Да, она, точнее та девушка, которая была в этом теле, не хотела замуж за Каверона, не хотела отдавать ему родительские земли. Но ей, Аделине, теперь-то что? Каверон даже если не женится на ней, заберёт пусть не земли Эрион, так замок Ингемара – тут хоть так, хоть сяк отвратительно получается.

И даже не выбрать, что хуже – земли или этот замок. Прежней владелице тела была дорога территория Эрион. А ей – замок. Но без Ингемара он не имеет ценности.

Внутри всё в очередной раз сжалось, к глазам подступили слёзы. Но заплакать ей не дал голос Каверона.

– Ну? – нетерпеливо спросил он. – Где твои драгоценности? Долго мы ещё будем ходить по этим коридорам?

Драгоценности?.. Она совсем забыла. У неё ведь здесь ничего нет. План с помощью от слуг с треском провалился. Ей никто не поможет, помогать-то некому.

И ничего у неё тут нет. Но как сказать об этом Каверону? Он же её по стене размажет.

Хотя…

Нет.

Кое-что ценное для неё здесь есть. Лорд не поймёт. Но…

Они прошли через тайные залы, петляли по коридорам, в которых Аделина неожиданно стала неплохо разбираться. Наверное, мышечная память, не зря же она тут часами бродила. А потом подошли к неприметному входу, где она попросила подождать её снаружи.

Лорд, естественно, встал на дыбы.

– Я похож на идиота, прелесть? Думаешь, позволю тебе сбежать?

Аделина тяжело вздохнула.

– Я бы и рада, – честно сказала она, – только из того зала не сбежать. Там нет окон и всего один вход. Он же и выход. И вы сейчас перед ним.

Спустя минут пять уговоров Каверон согласился пустить её в тоннель, но если она не появится, когда потухнет огарок свечи, который он нарочно зажёг перед входом, он войдёт сам.

Аделина согласилась. Выбор у неё всё равно небольшой.

Пройдя через коридор и оказавшись в небольшом зале, она поразилась, как здесь стало мрачно. Да, в прошлый раз лампы тоже не сияли, но сейчас будто со всех сторон давит темнота, будто лезет из самих стен. И только лоза под стеклянным куполом на постаменте всё ещё светится, как напоминание о былом величии Ингемара Раха.

Аделина всхлипнула и постаралась не думать, не допускать мыслить о нём в прошедшем времени. Затем быстро подошла к постаменту и взяла лозу вместе со стеклянным куполом. Надо торопиться, неизвестно, сколько готов ждать Каверон. Если уж ей придётся играть по его правилам, так пусть хотя бы от Ингемара у неё останется хоть что-то. Платья и украшения ей точно не нужны.

И она не хочет, чтобы эта рафинодская морда заходила сюда. Ведь демон почему-то очень оберегал это место.

Она опять вздрогнула, поймав себя на том, что рассуждает так, будто его больше нет.

Тряхнула головой.

Нет, она не должна так думать. Всегда есть надежда.

Когда она вынесла колбу со сверкающей лозой из коридора, на лице лорда Рафинода проступило такое разочарование, что Аделина злорадно улыбнулась – он дурак и не понимает настоящих ценностей.

– И это твоя драгоценность? – скривился он.

– Да, – просто сказала она.

Каверон фыркнул и замахал руками, приказывая всем немедленно двигаться обратно.

– Хватит, поехали домой. Достали уже эти бабские выкрутасы.

Покидая замок Ингемара, Аделина таращилась в окно, уткнувшись лбом в стекло, и наблюдая, как быстро скрывается за ветками величественное строение.

Чем дальше они отъезжали, тем сильнее росла пустота в груди. Теперь всё. Наверняка, всё. Дороги обратно нет.

Аделина всхлипнула от жалости к себе, к слугам, которые окончательно замёрзли, и к Ингемару, которого она так и не смогла спасти. Открыв стеклянный купол, она уставилась невидящими глазами на лозу. По щекам потекли горячие дорожки, срываясь хрустальными каплями на листья.

Она в западне.

⁂

Тело Ингемара кололо и ныло так, что сводило челюсти. Магические стрелы, что всё ещё торчат из спины, лишают его сил, они буквально утекают, как снежинки в снежных часах.

Он лежит лицом в сугробе и буквально не может пошевелиться.

Сколько уже прошло времени? Час? День? Вечность? Может он давно умер от бессилия, и сейчас его мысли – лишь отголоски того Ингемара, каким он когда-то был?

Кем он был? Демоном? Хранителем Кнерских лесов и границы? Нет, он был больше, чем демоном. Он…

Какое это имеет значение?

Он не смог защитить ту единственную, которая смогла пробудить в нём прежнего Ингемара. Настоящего. Аделина – его надежда, его огонь в очаге, который согрел оледеневший мир его души. И даже будучи демоном, у него не вышло, не получись её сберечь.

Тварь, алчная и жадная пришла из-за границы Кнерского леса и унесла её. А он лежит здесь, в снегу, и медленно угасает. У него даже нет сил поднять голову. Осталось лишь глубокое презрение к себе, к своей слабости и беспомощности.

Хорошо, что Аделина этого не видит, не смотрит на него. Он бы не вынес жалости в её глазах. Никогда ещё в жизни он не испытывал такого унижения и стыда.

Что может быть хуже для мужчины, чем неспособность защитить любимую женщину?

Эта мысль полоснула ножом.

Он действительно подумал «любимую»?

Хотя чего удивляется? Конечно, любимую. Только она возродила в нём всё, что, казалось, погребено под слоем снега и льда. Он всё это заслужил. Ещё очень давно. А сейчас даже не может защитить ту, кому обязан новым теплом в груди.