Книга Великолепная девятка - Джеймс Лавгроув

Минуты уходили, и Шем нервничал все сильнее. Ему хотелось закричать, умолять о том, чтобы его выпустили. Но он боялся разбудить соседа.

– За что сидишь?

Шем едва не подпрыгнул до потолка. Два глаза блеснули с другой кровати, один – частично закрытый кожной складкой, похожей на воск.

– Ты со мной разговариваешь? – настороженно спросил Шем.

– Тут больше не с кем. Я повторю вопрос: за что сидишь?

– М-м-м… точно не знаю. Наверное, вчера нализался. Может, подрался с кем-нибудь. Ты знаешь, как оно бывает.

– Это точно.

Сокамерник приподнялся и сел на кровати. Он был высок и крепко сложен. Шем тоже был высоким и широкоплечим и в силе недостатка не испытывал, но у этого парня плечи, как у быка, предплечья – размером с окорок, и он на несколько дюймов выше Шема. Мускулы у него – не те похожие на шары вздутия, которые накачиваешь, работая с весом в тренажерном зале, а грубые, жилистые, которые нарастают от физического труда и тяжелой жизни.

– Ну, – обратился он к Шему. – Ты задашь мне тот же вопрос?

– Тот же вопрос?

– Как я здесь оказался.

– Ага. Конечно. Как ты здесь оказался?

– С этим связана целая история, – ответил сокамерник. – Она началась с того, что кто-то посмеялся над моей внешностью, и закончилась тем, что я вколотил его морду в пол и топтался на его шее до тех пор, пока у него не хрустнул хребет.

Шем сглотнул. Человек говорил таким обыденным тоном, что Шем ни на секунду не усомнился в его словах.

– Ты убил человека, – сказал он. Это было утверждение, а не вопрос.

Сокамерник пожал плечами:

– Не он первый. И, возможно, не последний. Мне бы и это сошло с рук, если бы его подружка не ударила меня по затылку. Пока я был занят – втаптывал в пол ее мужика, пронырливая сучка взяла и врезала мне монтировкой по кумполу раз шесть, а может, семь. Бабы. От них одни неприятности. Поверь мне, я-то знаю. Всю жизнь из-за них страдаю.

Сокамерник провел рукой по бороздчатым, грубым контурам покрытой шрамами части лица.

– В общем, – продолжил он, – когда я пришел в себя, то уже был в наручниках, а шериф Тули целился в меня из своего шестизарядника. Он держит меня в этой дыре уже неделю и до сих пор не знает, что со мной делать. Федералов я не интересую, власти Уайтплейнса – тоже. А я тем временем прохлаждаюсь тут. Из собеседников одни тараканы, пока не появился ты.

К этому моменту в голове Шема уже сложилась кое-какая картинка. Нераскаявшийся убийца с изуродованным лицом – не кто иной, как ужасный Элайас Вандал. Господи, он сидит в одной камере с самым опасным преступником Фетиды! Элайас Вандал, который стал символом насилия и о котором говорили только шепотом. Элайас Вандал, который уже больше трех лет странствовал по планете, избивая, калеча и убивая всех, кто встал у него на пути. Элайас Вандал, разбойник и дикарь, некогда бывший одним из Пожирателей и до сих пор придерживающийся их философии, которая строилась на боли, ярости и нигилизме.

Никогда еще Шем Бэнкрофт не был так напуган.

– Че ты так смотришь? – сурово спросил Вандал.

– Как – «так»?

– Словно кто-то на ботинки тебе нассал.

– Да не смотрю я так – по крайней мере, нарочно. Смотри, я улыбаюсь. Все нормально.

– Как тебя звать, парень?

– Шем. Шем Бэнкрофт.

– А я?..

Шем моргнул. Что сказать? Признаться Элайасу Вандалу, что он его узнал? Или притвориться дурачком?

Притворяться дурачком Шем умел лучше всех, поэтому выбрал именно этот вариант.

– Я не знаю, кто ты.

– Я не спрашиваю, знаешь ты или нет. Я прошу тебя спросить. Потому что так поступает вежливый человек – после того, как у него спросили его имя.

– А. Ну что ж, ладно, а ты?..

– Элайас Вандал.

Шем притворился, будто это имя ему не знакомо.

– Ты уже слышал это имя, – сказал Вандал.

– Нет. Не-а. Ни разу.

– Это видно. Шем, у тебя такое лицо, с которым невозможно хранить тайны. Все твои мысли написаны на нем огромными прописными буквами. Тебя так же легко читать, как книжку с картинками. Наверняка все просто обожают играть с тобой в покер.

Шем изо всех сил притворился, будто не думает о том, как бы оказаться где-нибудь подальше отсюда. Если завопить во все горло, успеет ли шериф прийти вовремя или на счету Элайаса Вандала появится еще одна жертва?

– Успокойся, брат, – сказал Вандал. – Ты дергаешься, словно зашуганная кошка.

– Нет. Нет, неправда. Я спокоен.

– Все нормально. Я не собираюсь причинять тебе вред. Зачем мне это? Никаких причин у меня нет.

А психам нужна причина? Судя по тому, что Шем знал о Вандале, для того, чтобы вызвать гнев последнего, не требовалось особенных усилий. Рассказывали, что одного человека Вандал избил до смерти только потому, что тому хватило смелости не слишком быстро убраться с его дороги. Еще поговаривали, что он перерезал глотку женщине, которая дернулась, увидев его лицо. Часто такие слухи обрастали выдуманными подробностями и превращались в легенды, содержащие в себе лишь крошечные крупицы правды. Однако в случае Элайаса Вандала Шем был уверен, что они – чистая, абсолютная истина.

– Нет, – продолжил Вандал, – по-моему, Шем, ты мне нужен.

– Я нужен? Тебе?

– Ага. Я всю неделю жду, когда же появится кто-нибудь вроде тебя. Тебя привело ко мне провидение.

– Правда?

– Мне кажется, что такой человек, как ты, нуждается в наставлениях. Я думаю, что у тебя в жизни не было цели. Ты жил одним днем, иногда дрался, но не более того. И вообще ничего не достиг.

Это было довольно точное описание двадцати с небольшим лет жизни Шема. Он никогда не работал где-либо дольше одного месяца, и у него была привычка тратить все свои небольшие сбережения – в основном на алкоголь и наркотики, иногда на азартные игры и время от времени на женщин. А когда наступали тяжелые времена, он, чтобы не помереть с голоду, промышлял карманными кражами и грабежом.

– Выручи меня сегодня, – сказал Вандал, – и тогда я сделаю из тебя человека.

– Как выручить? – спросил Шем.

– Просто подыграй мне.

С этими словами Вандал прыгнул на Шема и стал его душить.

Никогда в жизни Шем не орал так, как сейчас. Это был пронзительный вопль, звук, выражающий чистый ужас.

Шему не пришло в голову, что если бы Вандал душил его как следует, то он не смог бы дышать, а уж вопить и подавно. Он вцепился в руки Вандала, пытаясь избавиться от этого безжалостного, похожего на тиски, захвата, и просто отчаянно кричал, надеясь, что шериф Тули и его помощник придут его спасать.