Книга Гладь, люби, хвали: нескучное руководство по воспитанию собаки - Анастасия Бобкова

Если придумать грубую аналогию, то коррекция поведения – это то же лечение. И не разбираться с собачьими проблемами – это все равно что не лечить насморк у ребенка. Заболевание, может, и не смертельное, а шмыгающий малыш не доставляет бытовых неудобств. Но ему вообще-то дышать неудобно. Может, конечно, от насморка никто не умирает, но из него развивается всякий гайморит, а мозг недополучает кислорода. Собака без коррекции проживет свои 15 лет и умрет не от страха дворников, а от старости, но на смертном одре, будь она человеком, подумала бы, что жизнь без этого ужаса сложилась бы куда веселее. А может, она умрет раньше, чем планировалось, только потому, что сердце не выдержит из-за постоянных стрессов каждую прогулку.

Глава 2. Собачьи страхи

Обнаружить собачьи страхи можно двумя путями. Вот взяли вы взрослую собаку с сомнительным прошлым, и выяснилось, что она боится, например, улицы. Во все моменты приятное животное, а как гулять идти – в слезы. Или выращивали щенка в нормальную собаку, на ноги поставили, а пес ввязался в драку, был покусан и теперь боится всех собак до трясущихся рук. В подобных случаях невыносимо жалко своих зверушек, хочется их на ручки взять, унести от страшного и не пугать собаками и улицей больше никогда.

Положим, так вы и поступаете со своим алабаем: уносите на ручках, а делать гадю и прудю выводите на 3 минуты – и сразу домой со страшной улицы. Живете себе, справляетесь. И пусть алабая носить нелегко, но зато собака лишнему стрессу не подвергается. Решение пожалеть трясущуюся собаку кажется более разумным, чем попытаться поработать со страхом. Клаустрофобы же как-то живут, значит, и ваш прогулкофоб попривыкнет со временем. Да, но нет.

Представьте себе ситуацию, что в парке возле вашего дома завелся маньяк, он ловит и ест тридцатилетних женщин. А вы как раз она. Да еще без газового баллончика и связей в полиции. Ходите на работу и с работы через этот парк. Ни обойти его, ни пропустить работу нельзя. Вы бы и рады дома запереться, но тогда увольнение и голодная смерть. Людей в парке все меньше, скоро маньяк точно доберется до вас. Представили? Вот так чувствует себя собака, у которой фобия.

Оберегай ее от пугающих стимулов, не оберегай – совсем исключить их из жизни удается редко. Даже салюты, которых собаки так часто пугаются, пару раз в год происходят и в дачных поселках тоже. А попытки пожалеть или уговорить собаку во время испуга еще больше закрепляют страх. Это в ее глазах – неуверенное поведение. А если хозяин – гарант и главнокомандующий – не уверен в пугающей ситуации, то собаке впору сложить руки – и в гроб.

Собака с фобией к тому же оказывается лишена возможности удовлетворить базовые потребности. Страх улицы не дает ей получать новую информацию, боязнь собак препятствует общению пса с себе подобными.

Жизнь собаки с фобией становится неполноценной.

Как ваша, если бы вы боялись всех окружающих людей, но все равно хотели бы хоть с кем-то обсудить последний футбольный матч. Хотели и не могли. А добрые люди, вместо коррекции вашего страха, насильно возили бы вас раз в полгода на фестиваль «Нашествие».

Еще один побочный эффект фобии (и причина ее лечить) – это ее способность к генерализации. Генерализацию показал в экспериментах еще старик Павлов, прямо на своей знаменитой слюнявой собаке. Ученый брал за основу определенный раздражитель, например звук колокольчика, и учил собаку реагировать на него специальным образом – например, ждать по этому сигналу лакомства. Затем заменял колокольчик на другие (похожие) стимулы – перезвон монет или ключей. Собака и от них исходила слюной в ожидании еды.

Во время генерализации страха происходит нечто подобное. В нашей практике был случай: владелец одного джек-рассела жевал жвачку и как-то раз надул из нее пузырь. Когда пузырь лопнул, джек-рассел сорвался в ванную и весь остаток дня дрожал там и молился собачьему боженьке, чтоб не убивал его в расцвете лет. Этот страх вырос из боязни петард – щенку однажды кинули такую «бомбочку» под лапы.

При страхе улицы генерализация часто идет по такому сценарию – собака начинает бояться уже не при выходе из подъезда, а в момент, когда хозяин берет в руки ошейник и поводок. Как результат – пес начинает гадить дома, настолько его переполняет ужас. При страхе салютов генерализация может сделать из вашей собаки существо, которое боится темноты, вспышек света или даже звука упавших на пол ключей.

Поэтому, даже если вам кажется, что лучше собаку оградить и пожалеть, когда она боится, не стоит считать этот способ гуманным по отношению к животному. Фобии необходимо корректировать, и чем раньше, тем лучше.

Как закрепляется страх

Существует миф о том, что собачий страх можно закрепить едой. Владельцы думают: вот напуганный пес примчался искать убежища на хозяйских коленках, и, если в этот момент засунуть в него куриное сердечко, он поймет – бояться это вкусно и выгодно. Ну и начнет при каждом удобном случае испытывать ужас. На самом деле это не так.

Еда способна закрепить поведение, но закрепить с ее помощью страх нельзя.

Вот, скажем, живете вы всю жизнь с адской боязнью лифтов. Справляетесь как-то, ходите пешком в офис на 15-й этаж и вроде бы горя не знаете. Но тут вас увольняют с работы. Деньги очень быстро кончаются, на новую работу не берут, а семью как-то кормить надо. Вдруг добрый инвестор предлагает вам 1000 рублей за каждую поездку на лифте. Вы всеми силами стараетесь найти другой способ заработать, потому что лифт же вызывает смертельный ужас. Уже и машину продали, и левую почку в ломбард заложили, но на корм собаке все равно не хватает. Предложение инвестора в силе, и вы наконец решаетесь проехаться в лифте и получить свою тысячу. Приезжаете на последний этаж в полуобморочном состоянии и не только выживаете, но и получаете денег. Радостно тратите их и соглашаетесь на новую поездку. Она опять проходит без происшествий и приносит деньги.

И – о чудо – ваша фобия не становится сильнее от того, что ее как бы закрепляют тысячей рублей. Она постепенно сходит на нет, потому что вы понимаете – можно же не работать, а просто кататься на лифте, потому что это не смертельно и доход стабильный. Со временем лифт становится настолько приятным местом, что вы вешаете там семейные фотографии, празднуете свадьбу, танцуете ирландские танцы прямо во время движения, получаете свои деньги и уже не боитесь, что умрете.

Так и с собачьими фобиями. Страх запускает инстинкт самосохранения. В ужасе бросившись на дворника и откусив ему лопату, пес, как ему кажется, чудом избегает смерти от этого самого дворника, рискует и спасает свою жизнь. Если же одновременно с дворником в его жизни будет появляться фуа-гра, псу станет понятно – опасность не такая уж серьезная, если она позволяет раздобыть еду. Потому что раздобыть еду – значит выжить. Инстинкт самосохранения выключается, а положительные эмоции, с которыми всегда связана для собаки-пищевика еда, наоборот, выходят на сцену.

Боязнь дворников, лифтов, барсуков или бабушек – это эмоция. Закрепить ее можно только такой же эмоцией. В случае с псиной объяснить механизм закрепления довольно просто. Собака, как правило, парень инфантильный, поэтому ориентируется на авторитетного взрослого. Если взрослый ведет себя спокойно, значит, бояться нечего. Но когда у взрослого сносит крышу, пес понимает – пора в укрытие, иначе никто не спасется.