Книга История влюбленного сердца - Луис Реннисон

Я позвонила Джас и рассказала ей все. Она восклицала: «О, Боже!» миллион раз. Потом она пришла ко мне и ночевала у нас. Дорогая подруга сказала, что даст мне поносить значок своей Ассоциации, но я, поблагодарив, отказалась.

Среди ночи, в темноте, я прошептала ей:

— Джас, ты знаешь, что странно?

— Что?

— Ну, ты понимаешь, я на грани трагичностности и все такое, но у меня такое странное… странное…

— Что?

— Я тебе скажу, когда перестанешь говорить «что».

Я слышала, как она жует в темноте. Что она могла найти пожевать?

— У меня странное чувство облегченчества….

А она уточнила:

— Как бывает, когда хочется в туалет и, наконец, ты на унитазе?

Воскресенье, 6 февраля

Я говорила с Робби. Он расстроен, но определенно едет.

Он плакал в телефонную трубку.

17.30

Я до краев полна трагичности. Я пошла погулять на площадь, где обычно тусуется моя компания. Я самое одинокое существо во вселенной.

Но одиноким существом я была не долго, потому что столкнулось с Дейвом. Он подмигнул мне и сказал:

— Привет, класснотка! Как дела? Я ответила:

— Честно, говоря, немного дерьмово.

— И у меня, — ответил Дейв. — А ты не хочешь пошататься по парку?

Он на самом деле милый, даже почти нормальный — для парня. Ему совестно, что Эллен расстроена. Но Дейв говорит, что было бы неправильно продолжать с ней встречаться лишь потому, что ему ее жалко.

Я ответила:

— Ты буквально и текстуально полон мудростности.

Я рассказала ему про облом с Робби. Он улыбнулся мне.

— Так ты, Секс Королева, не едешь в Америку, а отправляешься разводить овец с Робби?

У себя в комнате

22.00

Никого нет дома. Мама с папой ушли «на романтическое свидание», а Либби ночует у друга Джоша.

Мы с Дейвом проболтали целую вечность. О жизни, и о вселенной, и обо всем. Да, а потом мы ЦЕЛОВАЛИСЬ! Снова! Я просто Джекил и Хайд в одном флаконе[89]!

У меня, наверное, вселенская тяга из-за весны, хотя сейчас только февраль.

Дейв сказал, что мы просто подростки, а раньше никогда подростками не были, так откуда же нам знать, что нам делать.

Он прав, хотя я не всегда понимаю, что он говорит. Он сказал, что пока мы должны просто жить-жить-жить!!! Тянуть свою вселенскую тягу и покончить с этим.

Я должна что-то сделать. Мне кажется, я сейчас взорвусь!

22.10

Я позвонила Джас.

— Джас!

— Oui!

— У тебя когда-нибудь бывает порыв?

— Pardon[90]?

— Ну, как бы стремление вырваться на свободу и делать что вздумается?

Она задумалась.

— Иногда, когда мы с Томом дома одни…

— Ну?

— Мы бросаем друг в друга полотенце.

— Джас, продолжай разговаривать по телефону, а я вызову неотложку.

— Это очень весело. Это делают так…

— Джас, Джас, угадай, что я сейчас делаю?

— Танцуешь?

— Да, танцую, моя чудная подружка. А угадай, в чем я танцую?

— В тарелке?

— Джас, не говори ерунды. Сосредоточься. Постарайся вообразить меня, как я танцую, вырвавшись на свободу.

— Ты танцуешь в штанах для физры?

— Нет! Я ТАНЦУЮ В НУДИКАХ.

И мы захохотали как крезанутые на крезовых колесах!

Я танцевала в нудиках целую вечность по всему дому. И еще… Я придумала классный номер. Я секунду танцевала в окне гостиной, как раз когда Мистер Дом-Напротив задергивал шторы. Он никогда не будет точно знать, что это было, мираж или я.

Вот я какая!

Уф, у меня реально острая вселенская тяга!

Маман и папелло вышли из машины. Хотя они и держатся друг за друга, они не дерутся, так что в мире все хорошо и тихо.

Ой, подождите-ка! Они не держаться друг за друга, они целуются-обнимаются.

Как это печально! И как Мерзко!