Книга Скалолазка и Камень Судеб - Олег Синицын

– Да, дружина, замурованная в айсберге.

Ярдом ниже Фенрир – тоже с поднятым мечом – завис над склонившим голову человеком. Руки приговоренного были связаны за спиной. Сцена вышла настолько нечетко, что я разобралась в ней только зная, о чем идет речь.

– Вот наш Хромоногий Ульрих! – сказал Эрикссон.

Еще ниже друг напротив друга застыли два войска.

Руки с мечами подняты, щиты закрывают торсы. Одних воинов больше. Среди других выделялась исполинская фигура Фенрира.

– Какая-то битва? – предположила я.

– Произошла она до того, как на Британских островах был обезглавлен Хромоногий Ульрих.

– Где же это случилось?

– Предстоит выяснить.

Молча мы уставились на последний ярус. Высокая и острая гора. Пик. А может быть, башня – трудно сказать определенно. Ясно было одно: своей вершиной она упиралась в тучи.

– Что это? – спросила я.

– Не знаю, – растерянно ответил Эрикссон.

Ниже яруса со скалой располагались другие. Но они не попали в объектив. Спасибо моей криворукости!

– Досадно, – с сожалением отметил археолог. – Там – начало истории… Что-то мне не встречались в древних скандинавских легендах упоминания этой скалы.

– Или башни, – добавила я. – Что нам делать?

– Искать, откуда Фенрир приплыл на Британские острова. Где произошла битва. Я покопаюсь в книгах. Может, удастся найти какую-нибудь связь с эпизодами путешествия, изображенного на стеле.

Я с удивлением обнаружила, что и второй мой бокал пуст, а в теле появилась некоторая болтанка. Словно боженька, собиравший меня, недокрутил некоторые гайки и оставил приличные люфты в шарнирах.

– Завтра отправлюсь в архив, – сообщила я. – Надеюсь почитать описания мест, где был найден Хромоногий Ул… Ульвир…

– Алена, что с вами? – озабоченно спросил Эрикcсон.

Что со мной? Ничего особенного. Не могу произнести имя «Ульрих». Кажется, напилась. Хорошее пиво! С двух бокалов развезло. Впрочем, я для этого в паб и отправилась.

Опершись руками на стол, поднялась. Земля под ногами слегка раскачивалась, поэтому приходилось следить за равновесием. Эрикссон молча смотрел на меня. Ему хорошо: он так и не дотронулся до своего бокала с красным вином. А у меня внизу живота надулся пузырь.

– Руководствуясь некоторыми соображениями безопасности, – поделилась я, – вынуждена вас оставить. Ненадолго… Где у англичан дамская комната?

Деликатный Эрикссон покраснел, а я отправилось в сложное плавание через гущу человеческих спин. Найденный туалет был тесным, как кладовка в моей квартире, но вполне подходил для поставленной цели.

Пока я бродила туда-сюда, в углу на небольшом помосте обосновались парни с гитарами, барабанами и нечесаными волосами. Едва я успела опомниться, как они ударили по струнам, взорвав атмосферу паба медленной композицией собственного изготовления. Народ зашумел, зааплодировал музыкантам. Я, отыскал а взглядом столик с Эрикссоном – ученый наконец осторожно пригубил свое вино – и двинулась к нему. На середине траверса передо мной вырос небритый крепыш в рабочих штанах с помочами. От него разило смесью джина и чеснока.

– Потанцуем, малышка?

– Я не танцую.

Попробовала пройти мимо, но он закрыл путь плечом.

Я недовольно посмотрела на него.

– Брось, малышка, всего один танец!

– Тебе транспарант вывесить? Сказала, что не танцую!

Я покачнулась – хмель еще гулял во мне. Парень в рабочих штанах положил громадную лапищу мне на плечо, и я едва не присела под ее весом.

– Эй! – возмутилась я. – Чего руки распускаешь? Привяжи на место.

– Немедленно отпустите девушку! – раздался возмущенный голос, и я с удивлением обнаружила рядом Эрикссона, который не доставал здоровяку даже до плеча.

Лицо Марка было серьезным, губы поджаты. Только глаза бегали, выдавая волнение. Господи, зачем он встрял?! Ему нельзя волноваться – у него же больное сердце!

– Оставьте девушку, не распускайте руки! Вы, взрослый человек, должны понимать, когда девушка действительно не хочет танцевать! Как вам не стыдно?!

Парень-здоровяк выглядел немного озадаченным. На щеках заиграл легкий румянец. Рука убралась за спину.

– А ты кто, ее отец, что ли?

Эрикссон замер с раскрытым ртом. На этот вопрос он не нашел что ответить. Зато сообразила я:

– Он мой жених, красавчик! – Я улыбнулась и с сожалением похлопала парня по огромному плечу. – Прости, но я танцую только со своим женихом. Лучше ступай, найди себе дамочку по комплекции.

Я повернулась к Марку и положила ему руки на плечи.

– Нам придется танцевать, – сказала я.

– Прекрасно, – несмело улыбнулся швед. – Знаете, впервые за долгие годы танцую с дамой, у которой нет диплома по археологии или по скандинавской истории. И которая намного моложе сорока лет.

– Очень намного! – погрозила я пальцем.

Мы начали медленно двигаться в такт оглушительной музыке. Рядом танцевали другие пары. И парень с дамочкой в вытянутой майке были здесь. У меня слегка кружилась голова. Я приблизила губы к уху Эрикссона и прошептала:

– Спасибо вам, Марк. Я немножко пьяна и, возможно, слишком сентиментальна, но все равно – я вам бесконечно благодарна, что заступились. У меня прямо мурашки по коже побежали, когда вы воскликнули неожиданно: «Немедленно отпустите девушку!»

– Не нужно благодарить. Он вел себя непозволительно.

– Единственная мысль меня гложет и беспокоит, – так же на ухо пробормотала я. – Что бы мы делали, если бы тот парень устроил потасовку?

Глава 7БОЛЬШОЙ ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ

Эрикссон расположился в одной спальне, я в другой – на шелковых простынях и наволочках. Нет, право, стоило отдать денежки, чтобы хоть раз ощутить себя звездой поп-музыки или, на худой конец, подружкой нефтяного магната… Одного из тех, что организовали «Интеллиджент сервис групп», например.

Вскоре из-за стены донеслось протяжное сопение. Эрикссон уже спал, а я все никак не могла отключиться. Полежала минут тридцать с закрытыми глазами, затем открыла их.

Комната была погружена во тьму. Сквозь щель в шторах пробивался тусклый свет лондонской улицы, делая очертания мебели зыбкими, призрачными.

Почему-то стало зябко. Я плотнее укуталась в одеяло. Где-то на улице заскулил пес. Протяжно и надрывно. Сопение Эрикссона в соседней комнате оборвалось. Вслед за этим я услышала, как за дверью скрипнул паркет под грузной поступью.

Перестав дышать, я натянула одеяло до глаз, всем сердцем надеясь, что этот скрип мне почудился. Робкие надежды улетучились мигом, когда до меня долетел звук следующего шага, а вместе с ним звук – тонкий мелодичный…