Книга Красавица и ее чудовище - Ева Никольская

В хранилище мы попали без труда. Привидение, как и обещало, подправило магическую защиту, вступив с ней в какой-то там контакт, о котором я имела лишь зрительное представление. Смотрелось это жутковато, но от того не менее завораживающе. Лили то ли танцевала в объятиях алой сети, перекрывавшей подступы к двери, то ли дергалась в конвульсиях, вися на кровавого цвета нитях, как безвольная марионетка. Ее бледная кожа вспыхивала и гасла, поглощая силу строптивой ловушки. В конечном итоге защитные переплетения приобрели тусклый вид, а блондинка из просто бледной стала бледной в красную крапинку. И это покрытое пятнами чудо с радостным воплем "А теперь самое интересное!" бросилось на меня. Я честно пыталась уклониться, но холод призрачного существа коснулся моей кожи и прошел сквозь тело, оставив после себя неприятное ощущение вечной мерзлоты где-то в области сердца.

— Все, — сообщила Лилигрим, потирая руки. — Теперь эта "удавка" пропустит тебя, приняв за Хранителя.

Конечно, пропустит. Куда она денется? Судя по красным точкам, перекочевавшим с призрака на меня, я теперь своего рода часть охранной сети. Любопытно только, на какой срок? Или мне в образе заболевшего ветрянкой человека отныне всю жизнь ходить? Хотя… всегда есть возможность воспользоваться способом Лили — кинуться на кого-нибудь с объятиями. Чем черт не шутит? Вдруг поможет?

— И надолго у меня сохранится такой боевой раскрас? — поинтересовалась я, поворачивая тонкие кольца на двери в указанном привидением порядке.

— Не более получаса. Так что давай поторопимся, Катрина, — ответила она, продолжая тыкать на нужные символы, украшавшие поверхности колец. На то, как девушка коверкает мое имя, мне уже давно стало лень реагировать. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не орало. Хотя это "дитя", застрявшее в своем семнадцатилетнем возрасте (даже меньше, чем я подумала в начале знакомства), все равно продолжало повышать голос по любому поводу и без. Так что… не судьба. — Это совмести с тем, а вот эту галочку поставь на два пальца ниже змейки…

Я молча выполняла команды, даже не пытаясь запомнить последовательность. В голове царил какой-то странный туман. Мысли путались, разбредаясь в разные уголки сознания, а тело продолжало стенать о своей усталости и горячем желании куда-нибудь прилечь. Идея сделать это в уютном коттедже, снятом Ленкиным мужем, казалась мне достаточно соблазнительной, чтобы не повернуть назад на полпути и не пуститься в позорное бегство от двери хранилища. Ринго, затаив дыхание, наблюдал за моими манипуляциями с дверными кольцами. Его шкурка тоже изобиловала алыми точками, будто была обрызгана краской. В таком оригинальном виде мы и переступили порог большого помещения, погруженного в темноту и… холод.

Эх, зря куртку в каэре оставила, сейчас и она, и свитер пришлись бы кстати. И вообще, как я собираюсь без верхней одежды в заснеженную Финляндию возвращаться? О-о! Проблемааа….

* * *

— Да отомри же, наконец, и открой их, — в третий раз терпеливо (О! В лесу что-то сдохло!) повторила Лилигрим. Она стояла напротив прозрачных цилиндров, за толстыми стенками которых медленно шевелился черный туман. Густой, тягучий… живой. — Это кораги — души настоящих хозяев Карнаэла, запертые Эрой и Хранителями здесь затем, чтобы они не мешали им творить произвол. Только корагам под силу избавить тебя от знака на запястье, разорвать твою связь с активированным Заветным Даром и помочь тебе вернуться в то время и место, откуда ты была похищена. Давай же, Катрина! Открывай замки. Я повторю комбинацию. Ну?

— Ээээ… А ты уверена, что они так просто откроются?

— Не попробовав, не узнаем. Открывай!

— Нууу… ааа… — и это было все, что мне удалось из себя выдавить.

Холодно… и телу и на душе. Странное ощущение.

Ринго предостерегающе всадил когти в плечо и заглянул мне в лицо. В его огромных оранжевых глазах читалась тревога и мольба. Он не пищал (во всяком случае, пока), и даже не рычал, лишь хмуро поглядывал на очередной многокольцевой механизм, являвшийся ключом к "хрустальным гробам" для бесформенных духов. Молодец, ушастик! Знает, когда нужно помолчать и дать мне собраться с мыслями, что, если честно, было сделать сложно. Созерцание корагов действовало на меня странным образом. Я будто попадала под влияние чужой воли, и от того теряла нить своих собственных размышлений, не говоря уже о том, чтобы слушать слова Лили. Ее просьбы и наставления шли ничего не значащим фоном для моего молчаливого общения с бесформенными сущностями по ту сторону толстого стекла. А стекла ли? Как можно удержать чей-то дух в "банке"?

— Ты слышишь меня, Катрина?! — моих висков коснулся холод призрачных рук. И так дубак кругом, а она еще и добавляет неприятных ощущений. Ну, не стерва ли? — Освободи корагов, и они отправят тебя домой. Прямо сейчас. Ты вернешься в свой мир и забудешь о Карнаэле, как о страшном сне. Ну же, девочка! Поверни внешнее кольцо ромбом вверх. Давай!

— Нет, — я тряхнула головой, прогоняя вязкую пустоту из своего сознания. Обрадованные этим фактом мысли резко оживились, дав знать о своем существовании. И все они хором заголосили о том, что пора сматываться из хранилища, пока я еще в состоянии соображать.

— Сдурела? — блондинка нахмурилась, сверля меня своими льдисто-зелеными глазами. — Ты решила похоронить себя заживо в склепе под названием Карнаэл?

— Я над этим потом подумаю, — в словах моих не было эмоций, лишь слабый намек на них. — А сейчас извини…

— Откррррой замки, Катррррриииинаааа! — голос собеседницы разнесся громовыми раскатами по просторному залу, свечение от ее фигуры усилилось, а в глубине зрачков загорелся изумрудный огонь. Сейчас надо мной, действительно, нависала покойница. Белая, как мел, кожа, изорванное платье, кровавые потеки и черные разводы по щекам, а еще… пугающая решимость обезумевшего фанатика во взгляде. Дела, однако.

"Милашка блондинка превратилась в мегеру. Очаровательное зрелище", — наверное, я испугалась бы ее вида, но страх, всколыхнувшийся во мне, как-то неожиданно растаял, оставив в душе очередную "дыру". Словно из меня вырвали ее кусок, хотя нет… не вырвали, а высосали. В голове мелькнула нехорошая догадка. Я бросила косой взгляд на цилиндры, освещенные заревом призрака, и начала медленно пятиться в сторону двери.

— Стоять! — завопила Лилигрим, метнувшись ко мне. — Прекрати трусить, идиотка! Это твой единственный шанс на спасение.

— Спасибо, я в нем не нуждаюсь.

— Ты же не хочешь тут остаться…

— Я остаюсь.

— Над тобой будут издеваться, дура.

— Пусть.

— Ты…

— Идиотка, дура, трусиха и так далее… на память не жалуюсь, — добравшись до двери, я принялась шарить по ней рукой в поисках ручки.

Она нашлась быстро, но, увы, оказалась совершенно бесполезной для меня. Как выставлять кольца, чтобы открыть ее, в памяти не сохранилось. И, ко всему прочему, моя ладонь, как и все тело, лишилась крапинок. Неужели мы торчали тут больше тридцати минут? А я и не заметила. Странное хранилище: непонятное, опасное и… неприятное. Что бы там не требовала Лили, а от корагов нам с Ринго лучше держаться подальше (за неимением более подходящего, место под дверью вполне сойдет), ибо эти обитатели Карнаэла напрягают меня сильнее, чем все те, с кем довелось увидиться ранее. Что ж, придется просидеть здесь до утра, раз нет возможности выйти. В принципе, я не против. Можно даже прилечь на пороге (хотя поспать в такой обстановке и с такими соседями вряд ли удастся). Главное, не приближаться больше к тем прозрачным "банкам" с черным туманом внутри. И все будет хорошо… ага… когда меня, наконец, найдут.