Книга Большая книга о новой жизни, которую никогда не поздно начать - Мирзакарим Норбеков

Перекусив, и ведьмы, и знахари взялись за дело со всей серьезностью. Они не столько состязались, сколько истязали всю окружающую природу!

Губительным нашептыванием на осиновую палочку ведьмы заставляли реку Вещунку бежать вспять.

Знахари, поплевывая на горючий камень Ифлос, лишали ветер дыхания.

Ведьмы остановили Луну, сделав ее ущербной.

Зато знахари уронили чертову дюжину звезд с неба и пристроили себе на лбы.

Тогда ведьмы растянули ночь на три дня.

Шухлик с Малаем то и дело задремывали, и уже не понимали, что происходит.

Все вокруг исказилось, растянулось вдоль и поперек. Камни ожили и ерзали, норовя скинуть. Редкие деревья и кусты тихо рыдали. Воздух до того сгустился, что не давал возможности встать и уйти. А на спину навалилась девятипудовая тяжесть.

Когда состязание наконец закончилось, ведьм и знахарей стало поровну – по девять. Один бесследно пропал.

Судьи никак не могли решить, кому отдать предпочтение. Или, может, нарочно дурака валяли?

– Пусть победителей определят наши гости! – раздался голос мастера Кузойнака.

Все восемнадцать ведьмо-знахарей, окружая и приговаривая хором какую-то тарабарщину, уставились на гостей, то есть на рыжего ослика и джинна.

Их заговоры и взгляды так мяли, колотили, щипали с вывертом и кололи все тело, с хвоста до ушей, что невозможно было терпеть. Даже бесследно пропавший, девятнадцатый, умудрялся лупить и пинать.

– Ничья! – заорал в отчаянии Шухлик.

– Ничьи только у тупых ослов, – поморщился мастер. – А у нас – ни за что на свете! Мы всегда победители!

И в этот миг Малай сиганул из сомкнувшегося круга, как кузнечик из-под сачка. Прыгая через камни, которые стремились подкатиться ему под копыта, джинн верещал, будто подстреленный заяц, заглушая ведьмин хор.

– Слово мое – замок! Ведьмы, знахари, колдовское отродье и особенно мастер Кузойнак! Удавитесь, поперхнитесь, лопните! Расколитесь, тресните! Ломота на вас, огневица, трясовица! Дергание, свербеж и глухая немота! Язык мой – ключ! Трижды плюю через левое плечо – тьфу! тьфу!..

Увы, ему не дали доплевать! Сцапали, подхватили, потащили вместе с Шухликом и вышвырнули, как мусор, так далеко, что, казалось, вообще из жизни.

Еле они очухались, заслышав петушиные голоса.

Оглядели друг друга и порадовались – ослы как ослы!

– Кабы мне сил побольше, я бы им показал, как ронять звезды, ночи растягивать и честных ослов угнетать! – хорохорился Малай.

Наверное, ему удалось-таки перебить и ослабить колдовское заклятие. Оно, кажется, не подействовало!

К великому счастью, пока не было заметно никаких перемен – ни в облике, ни в мыслях.

Утконосы

Шухлик с Малаем благополучно вернулись к дому козла Тюши. Но почему-то крыльцо показалось невероятно высоким. Когда подлый козел успел его перестроить?

Они переглянулись и обомлели, увидев, как здорово изменились. Впрочем, изменились – совсем не то слово!

Ну, как может измениться осел? Похудеть или потолстеть, уменьшиться или увеличиться в размерах, стать полосатым или красным. На худой конец – превратиться в человека, как это уже бывало с Шухликом.

До этой поры он думал, что есть всего два пути превращения – из человека в животное или – наоборот. Оказалось, существуют и другие возможности.

Шухлик и Малай стараниями Кузойнака превратились в двух утконосов из отряда клоачных, то есть, что особенно обидно, в низших, птицеутробных существ.

– Вот угораздило! Недаром лодочник Харитон говорил, что все здесь превращается из одного в другое, особенно судьбы меняются, – припомнил с грустью Шухлик, разглядывая широкий плоский нос вроде мягкого клюва, хвост, подобный веслу, и перепончатые лапы. – Ох, а как рыбой-то от нас воняет! Это все какие-то посторонние, ненужные приключения! Мы ни на шаг не приблизились к саду Багишамал, не говоря уж о пупке Земли. Не везет, так уж не везет!

– Разве, мой господин? – искренне удивился Малай, высунув мясистый язык, усаженный роговыми зубчиками. – Все же в сравнении с теми жужжащими кубиками мы просто везунчики. Ну, побудем некоторое время утконосами! Даже любопытно. Это, поверь мне, короткое колдовство – дня на три! Самое большее на неделю! И, хочу заметить, ничего постороннего не бывает в этом мире! Все ведет к лучшему!

– Чем же нам эти три дня заниматься, пока не настанет лучшее? – вздохнул Шухлик. – Запруды, что ли, на реке строить?

– Запруды, мой господин, простите за дерзость, – строят бобры! – со знанием дела отвечал Малай, широко зевая утиным клювом. – А мы можем вдоволь накупаться, наныряться в речке Вещунке, питаясь деликатесами – раками, улитками и ракушками.

Похоже, джинн был доволен, что они относительно легко отделались, чары могли быть и пострашнее. Маленькие утконосьи его глазки весело поблескивали.

– Ой-ой! – вдруг засуетился Малай. – Кажется, я превратился в утконосиху – вот-вот снесу яйцо! Скорее, мой господин, к реке! Надо успеть соорудить гнездо!

– Еще этого нам не хватало! – охнул Шухлик.

Короткие, широко расставленные лапы совсем не подходили для бега. Хорошо, что Вещунка протекала неподалеку.

Малай нырнул и принялся рыть под водой нору в обрывистом берегу. Да так умело, будто родился утконосихой. Ход копал не прямой, а зигзагообразный, с уклоном кверху, чтобы гнездо было сухим.

Вынырнув через некоторое время, Малай игриво взглянул на Шухлика.

– Мой господин, у нас, утконосов, так заведено, что гнездышко требуется выстлать шерстью. Позвольте надергать у вас самую малость со спины.

Шухлику ничего другого не оставалось, как согласиться.

Уже на следующий день Малай снес пару яиц, из которых вылупились милые голые крошки-утконосики. Одного назвали Жон-душа, другого – Дил-сердце.

Поскольку это были дети не простого утконоса, а джинна, росли они не по дням, а по часам.

Быстро покрылись шерстью и радовались жизни – играли и веселились, как щенята. Боролись друг с другом, действуя клювами и передними лапами.

Глаза их сияли точно как у Малая, когда он наблюдал за их шалостями с берега, блаженно улыбаясь во всю свою утиную пасть. Да и Шухлик испытывал к ним родственное чувство.

– Да, мой господин! Какое счастье! – поминутно умилялся Малай. – Не думал-не гадал, что у меня будут детишки! Отвезу их на родину – в страну Чашма. Пусть набираются ума-разума! Кстати, там, уверен, ты все выяснишь о пупке Земли в подробностях…

Прошло уже не менее двух недель, а Шухлик с Малаем не обретали свой прежний вид.

Похоже, что джинн знал средство, но не торопился применить. Видимо, поджидал, когда окрепнут Жон и Дил.