Книга Настоящие мемуары гейши - Минеко Ивасаки

Я постаралась сохранить самообладание и по возможности спокойно подняться на сцену.

Старшая учительница повернулась ко мне и сказала всего одно слово:

– Наноха (история о бабочке и цветах). «Ого, – подумала я, – значит, не ториой. Ну и ладно. Давай, Минеко, покажи им, что можешь».

Я остановилась на минутку, чтобы поблагодарить судей, и начала танцевать. Первую часть фрагмента я исполнила безупречно, а потом, буквально в конце, сделала малюсенькую ошибку. Остановившись прямо в той же позе, я повернулась к аккомпаниатору и сказала:

– Я сделала ошибку. Пожалуйста, начните все сначала.

– Мы бы не заметили этой ошибки, если бы ты не сказала о ней, Минеко, – вмешалась старшая учительница. – Прошу прощения, но, поскольку Минеко почти закончила танец, не возражаете ли вы, если она повторит только последнюю часть?

– Конечно не возражаем, – согласились все.

– Мине-тян, – обратилась ко мне старшая учительница, – пожалуйста, только последнюю часть.

– Да, – сказала я и закончила танец. Снова поблагодарив всех, я покинула сцену. Старая Меани металась по коридору, как пантера в клетке.

– Как прошло? – кинулась она ко мне в ту же секунду, как только я вышла из аудитории.

– Я сделала ошибку, – ответила я.

– Ошибку? – заголосила Старая Меани. – Какую ошибку? Серьезную? Думаешь, ты провалилась?

– Я уверена в этом, – сказала я.

– О господи! Я надеюсь, что нет!

– А что в этом страшного? – спросила я, все еще не понимая всей серьезности происходящего.

– Если так, то тетушка Оима будет крайне расстроена. Она лежит там, дома, и, затаив дыхание, ждет результата. Я очень надеюсь, что мне не придется принести ей плохие новости.

Вот теперь я почувствовала себя ужасно. Я совершенно забыла о тетушке Оима. Мало того, что я была паршивой танцовщицей, так еще и эгоистичной, беззаботной девчонкой. И чем дольше мы ждали, тем хуже я себя чувствовала. Наконец представитель Кабукай собрал нас всех у входа в Нёкоба.

– Итак, – провозгласил он, – объявляем результаты сегодняшнего экзамена. Я рад сообщить, что лучше всех его сдала Минеко Ивасаки, получив девяносто семь баллов. Поздравляем, Минеко.

Остальные итоги, напечатанные на листе, он повесил на стену.

– Здесь все ваши результаты, – показал он. – Я приношу свои соболезнования тем, кто не сдал экзамен.

Я не могла поверить в происходящее. Мне казалось, что произошла ошибка. Однако результат был оглашен вслух и даже написан черным по белому.

– Лучше быть просто не могло! – ликовала Старая Меани. – Тетушка Оима будет просто счастлива! Правда, Минеко, я так горжусь тобой. Какая ты молодец! Давай отпразднуем, а потом пойдем домой. Позови подружек, пусть идут с нами. Куда пойдем? Выбирай, куда хочешь. Все за мой счет, – бормотала она.

Всей компанией мы отправились в ресторан «Такарабунэ», чтобы заказать стейки. Казалось, мы шли туда целую вечность. Старая Меани сообщала каждому встречному о том, что я заняла первое место. И благодарила всех.

Она благодарила всех, потому что верила, как и многие японцы, что для того, чтобы вырастить ребенка, нужна целая деревня. Мои успехи были результатом общих усилий, всего Гион Кобу.

Владельцы ресторана были нашими давними друзьями, они предлагали нам лучшие блюда и поздравляли. Все прекрасно проводили время, и только я не чувствовала себя счастливой.

– Что случилось? – спросила меня одна из девочек.

– Просто молчи и ешь свой стейк, – ответила я.

Я не была в плохом настроении. Просто в моей голове роилось множество мыслей и эмоций. Конечно, я была рада, что сдала экзамен, но очень сочувствовала тем, кто провалился. Я беспокоилась за тетушку Оима, думала о своем отношении к Старой Меани.

Я жила в Ивасаки окия уже десять лет. Масако удочерила меня приблизительно пять лет назад, но я никогда не позволяла себе называть ее «мама».

Однажды, после того как бумаги об удочерении уже были готовы, я бегала и играла с водяным пистолетом и обрызгала из него Старую Меани.

– Если бы ты действительно была моим ребенком, – сказала тогда она, – я дала бы тебе хорошую затрещину.

Это прозвучало как пощечина, ведь я думала, что я и есть ее ребенок. Разве нет? Я ведь больше не принадлежала своей собственной матери. Но тогда кому?

Когда Масако была моложе, тетушка Оима предлагала ей завести ребенка. В карюкаи поощряют независимость женщин и против матерей-одиночек не существует предубеждения. Как я уже говорила раньше, в карюкаи легче вырастать девочку, чем мальчика, однако многие женщины прекрасно поднимали и сыновей. Тетушка Оима, конечно, надеялась, что Старая Меани родит девочку, атотори, которая будет носить фамилию семьи.

Но Масако отказалась даже думать об этом. Она так никогда и не смирилась с тем фактом, что сама была незаконнорожденной, и не хотела подвергать ребенка той же участи. Кроме того, она плохо себя чувствовала после туберкулеза и не была уверена, что окажется достаточно сильна, чтобы его выносить.

Когда меня удочерили, я решила, что никогда не назову Старую Меани мамой. Теперь я уже не была так уверена. Как же тогда реагировать на то, что происходило в последние два дня? На то, как упорно и много она занималась со мной? На то, как страстно она желала мне успеха? Даже родная мать не могла бы сделать для меня большего. «Возможно, настало время что-то изменить», – подумала я.

Когда мы закончили трапезу, я приняла решение. Посмотрев прямо на нее, я сказала:

– Мама, пойдем домой.

Удивление мелькнуло на ее лице всего лишь на мгновение, но я никогда не забуду выражения ее лица.

– Да, конечно, – улыбнулась она. – Спасибо всем, что пришли. Я рада, что вы смогли присоединиться к нам.

Мы пошли обратно в Ивасаки окия.

– Это был один из самых счастливых дней в моей жизни, – сказала Старая Меани.

Мы ворвались в комнату тетушки Оима, чтобы рассказать ей хорошие новости. Мне хотелось поблагодарить ее за все, что она для меня сделала.

Тетушка была взбудоражена, но старалась выглядеть спокойной.

– Я никогда не сомневалась в тебе, Минеко, – сказала она. – Никогда. А теперь мы должны обновить твой гардероб. Начнем завтра. Масако, надо позвонить Эриману, и Сато, и другим. Давай составим список. У нас очень много работы.

Тетушка Оима умирала, но не упускала ни малейшей детали происходящего. Ведь ради этого она жила. Она старалась сделать все, чтобы мой дебют прошел без помех. Я была рада, что она довольна, но не могла разобраться в собственных ощущениях, в своем отношении к тому, что стала майко. Мои мысли путались, и я все еще не была уверена, чего хочу. Я действительно хотела продолжать танцевать. Но я также хотела и продолжать учиться.