Книга Как отделаться от декана за 30 дней - Анастасия Маркова

Нервы оголились до предела. Казалось, на меня давил не только любимый, но и воцарившаяся в гостиной тишина. А я до ужаса не любила испытывать подобное чувство. В такие минуты внутри, казалось, просыпалась демоница, которую многие так жаждали во мне увидеть, и я повела себя соответствующим образом: положила ладонь ему на руку, сжимающую локоть до боли, и опалила ее жаром. Несостоявшийся муж мгновенно отскочил от меня и потряс кистью в воздухе.

— Нет, Генри, я никуда с тобой сейчас не поеду, — решительно заявила я, и его губы от напряжения превратились в тонкую нить, а на скулах заиграли желваки. — Не потому, что не хочу. Следует здраво подходить к сложившейся ситуации. Если лир Невилл не снимет узы сам, то эта песня может растянуться на месяц-два, а то и больше. К тому же потребуется немало денег. У кого из нас двоих они есть: у тебя или у меня?

— Не заговаривай мне зубы и не ищи себе оправдания. Я не дурак, не поведусь на подобные отговорки. Верни кольцо, — он протянул руку, и сердце сжалось в болезненном спазме.

Я испуганно взглянула на Дариела, и он едва заметно кивнул. Хоть и не знала, что означал этот загадочный жест декана, решила довериться ему. Не чувствуя под собой ног, вышла в коридор и поднялась на второй этаж. Стоило переступить порог комнаты, как увидела золотое украшение на прикроватной тумбочке. С моих губ сорвался горестный смешок. Я взяла в руку кольцо и примерила его — оно оказалось впору, затем смахнула набежавшую слезу и вернулась в гостинную, в которой никого, кроме Генри, уже не было. Видимо, брюнет тактично удалился и увел с собой Нарину, позволив нам поговорить наедине.

Бывший жених стоял возле окна и смотрел перед собой невидящим взором. Стук каблуков по мраморному полу заставил его обернуться.

— Держи, — я при нем сняла драгоценность с пальца и, чуть помедлив, не желая с ней расставаться, вложила в широко раскрытую мужскую ладонь. Он молча убрал ее в карман сюртука, продолжая пристально смотреть мне в глаза.

— Поехали со мной, Лилит, — на этот раз мягко проговорил Генри, как ранее, до моего отъезда в столицу.

— Не могу. Очень хочу, но не могу… Не теперь, когда осталось всего две недели.

— Будь по-твоему, — в голосе отчетливо слышалась обида. Впрочем, она отразилась и на лице.

— Скажи, откуда ты узнал о званом ужине? — нерешительно начала я, боясь очередной его вспышки гнева.

— Это так важно? — хмыкнул Генри и снова подошел к окну.

— Для меня, да.

— Из анонимного письма. Оно пришло два дня назад.

— На следующий же день после торжества? — удивленно воскликнула я, и мужчина утвердительно кивнул.

Так быстро письмо могло дойти до адресата только при вмешательстве сильного мага-воздушника. А если взять во внимание упомянутые в нем подробности, то им являлся, скорее всего, кто-то из гостей.

— Раз не хочешь возвращаться со мной, — снова заладил Генри, — мне больше нечего здесь делать. И так от отца влетит, что без спроса сорвался и умчался к тебе.

— Генри, я обещаю, что вернусь уже совсем скоро. Вот увидишь, — вкрадчиво заговорила я, пытаясь достучаться до молодого человека, с которым было связано так много надежд и воспоминаний.

— Не надо, не давай пустых обещаний, — его слова прозвучали не мягко и тепло, как прежде, а резко и холодно, подобно ударам хлыста.

— Почему? К тому же они не пустые! — я значительно повысила тон. Сердце сжалось в болезненном спазме.

— Потому что я не уверен, что все еще буду ждать тебя, — он скривился, слегка выпятив нижнюю губу.

— Что ты такое говоришь? — мой голос походил на шелест осенней листвы, гонимой ветром. Я почувствовала сильное головокружение. Захотела приблизиться к нему, но не смогла и шага ступить, настолько оцепенела от услышанного. — Генри…

— Прощай, Лилит, — весьма недружелюбно бросил он и окинул меня с ног до головы разочарованным взглядом.

Чуть помедлив, бывший жених развернулся и со скоростью выпущенной из лука стрелы помчался к парадным дверям. Я рванула за ним и выбежала на крыльцо, когда он уже садился в экипаж. Вскоре раздался выкрик кучера и экипаж тронулся. Генри не поднял руку, не помахал мне на прощание — просто смотрел перед собой, словно мы и вовсе никогда не были знакомы.

Чувствуя на себе озадаченные взгляды слуг, подняла юбки и вбежала в дом. Стоило пересечь порог, как увидела Дариела. Боясь разрыдаться прямо при нем (чего делать совершенно не собиралась), пронеслась мимо мужчины, собиравшегося мне что-то сказать, и взлетела по лестнице на второй этаж. Очутившись в своих покоях, бросилась на кровать и дала волю слезам. Я не могла поверить, что весь этот ужас происходил со мной.

Внезапно раздался скрип двери, а вслед за ним и тревожащий душу шепот:

— Лилит…

— Позвольте побыть сейчас одной. Мне это крайне необходимо, — отозвалась я, не поднимая головы.

Он не сказал больше ни слова, попросту вышел из комнаты, выполнив мое пожелание.

13 дней

Не стало легче ни в тот день, ни на следующий. Я не знала, как дать выход накопившейся боли, тоске. Казалось, еще немного — и они разорвут меня на части. Ведомая неким шестым чувством, я спустилась на первый этаж, открыла дверь в музыкальную комнату и решительным шагом подошла к пианино. Меня неудержимо тянуло сыграть что-нибудь. И я поддалась порыву: села на табурет, бережно провела ладонью по крышке превосходного инструмента, а затем подняла ее.

Мои пальцы живо забегали по черно-белым клавишам. По комнате, взрывая привычную тишину, стали разливаться звуки хорошо знакомой мелодии. Я сперва вслушивалась в них, а после полностью отдалась во власть музыке, которую исполняла не я, а моя израненная душа. Воспоминания, связанные с Генри, одно за другим проносились перед внутренним взором: наша первая встреча на улице, первая подаренная им маргаритка, первое объятие, первый украденный у меня поцелуй, признание в любви. Слезы стекали по щекам, падали на руки и разбивались, подобно мечтам. Я возвращала их ему… прощалась с ним…

В какой-то момент внутри образовалась пустота, стало невыносимо тоскливо и одиноко. Помещение вновь погрузилось в тишину. Только тогда я почувствовала, что помимо меня здесь есть еще кто-то. Устремив взгляд к выходу, едва сдержала горестный стон. У моего порыва имелся свидетель — Дариел. Он оторвался от дверного косяка и быстрым шагом начал сокращать разделяющее нас расстояние.

— Иди ко мне, — мужчина развел руки в стороны, и я без раздумий бросилась в его объятия.

Он успокаивающе поглаживал меня по спине, нашептывал утешающие слова, а я рыдала, льнула к мужской груди, прислушивалась к учащенному сердцебиению декана, сжимая пальцами мягкую ткань рубашки. Я напоминала самой себе утопающего, хватающегося за спасительную соломинку.

Мое тело, подобно губке, впитывало исходящее от Дариела тепло. Оно прогнало поселившийся внутри холод, заполнило собой пустоту. Постепенно безудержные всхлипы сошли на нет, однако я не решалась отпрянуть, представляя, насколько ужасно должно быть сейчас выглядела: опухший и раскрасневшийся нос и явно такие же веки.