Книга Ци-Гун Пяти зверей. Правда и сказка - Михаил Роттер

– Ну в общем, неплохо, – снисходительно сказал профессор. – Все «не пустое», с мыслью, с энергией. Я бы даже сказал, практически мастерское исполнение.

– Да какое же оно мастерское, – засмеялся я.

– Тут ты не прав, – серьезно продолжил он. – По западным меркам ты несомненный мастер Тай-Цзи-Цюань. Не думаю, что здесь много таких, как ты.

– А по азиатским?

– Насчет азиатских это слишком «в общем», так что точно не скажу. Знаю только насчет Вьетнама и Китая. Так вот, думаю, что по вьетнамским меркам ты никто, максимум старательный продвинутый ученик, а вот по китайским – ты примерно на уровне стандартного государственного тренера У-Шу.

– Не понимаю, что значит «стандартный государственный»?

– Да все очень просто, – засмеялся профессор. – Понимающие люди знают, что серьезных мастеров в Китае осталось очень мало и они, как правило, в госучреждениях не преподают. Ну что тут поделаешь, большинство из них идет своим путем и с трудом вписывается в «систему». А слова «государственный тренер» означают, что речь идет о человеке очень среднего мастерства, которого, тем не менее, достаточно для того, чтобы брать учеников, преподавать У-Шу и этим честно зарабатывать себе на жизнь. В общем, скорее не мастер, а добротный ремесленник. Ты не удивляйся, в Китае таких подавляющее большинство. И на кусок хлеба (впрочем, весьма скромный) всем хватает. В любом случае могу тебя обрадовать, для наших условий ты очень даже хорош.

– А вообще?

– И вообще тоже вполне ничего. В тебе чувствуется весьма основательная традиционная школа, и я совершенно отчетливо вижу, что ты понимаешь, что делаешь. Есть старая китайская пословица о том, что пышная листва бывает лишь у деревьев, имеющих глубокие корни. Если говорить о тебе, то до «пышной листвы», то бишь настоящего мастерства, тебе еще учиться и учиться, но правильный фундамент для него уже заложен, так что основная работа сделана, теперь нужно только никуда не спешить и, не торопясь, поливать «дерево». Если бы я так не думал, я бы с тобой не возился, я уже тебе говорил, что сейчас нахожусь не в тех условиях, чтобы попусту тратить время. Ладно, все это неважно, ты такой, какой ты есть, и от разговоров твое мастерство не станет лучше. Скажи мне, как называются две первые формы Тай-Цзи-Цюань?

– Первую, когда человек просто стоит неподвижно, составив стопы вместе, обычно называют стойкой беспредельного. А вторую (когда человек стоит, расставив ноги на ширину плеч, и поднимает обе руки вверх) как только не называют. И формой Великого Предела, и формой подъема энергии, и формой пробуждения Ци.

– Так вот, при выполнении формы открытия в Ци-Гун Пяти зверей эти два положения остаются без изменения. Ты наверняка знаешь, что эти позиции описываются достаточно сложно, чаще всего к ним предъявляется целых восемнадцать требований. На самом деле для физического тела все предельно просто: представил, что ты подвешен за макушку, и расслабился. Тогда все тело выпрямится и выровняется само собой.

Сложность лишь одна: успокоить ум, сделать его безмолвным, тихим, остановить его мысли. Вот это действительно трудно, тут будет лучше, если тебе поможет учитель, который способен без слов, «от сердца к сердцу» передать это состояние безмыслия.

Вообще-то я прекрасно знал, что таких вопросов азиатские учителя терпеть не могут, но тут слова как-то сами сорвались у меня с языка:

– А вы можете это сделать?

– Передать-то я могу, ничего сложного тут нет, – небрежно махнул рукой Сергей Михайлович. – Не знаю только, сможешь ли ты это взять. Но отчего бы и не попробовать? Стань прямо, ни о чем не думай и не пытайся ничего ощутить. В общем, расслабься и ничего не делай.

Я стал и расслабился. Честно говоря, я ни на что не надеялся и ни на что не рассчитывал. Но все произошло быстро, почти мгновенно. Ум замер, мне стало хорошо и спокойно. Я бы даже назвал это блаженством, если бы не ярко выраженная нелюбовь к громким словам. Сколько прошло времени, я не знаю. Думаю, что немного, потому что профессор привел меня в себя очень легким похлопыванием по плечу.

– Поймал? – улыбаясь, спросил он. – Можешь не отвечать, вижу, что поймал. Запомни это ощущение и дальше уже сам. Я не всегда буду у тебя в подручных.

То же заблуждение ума заставляет принимать воспринимаемое пятью органами чувств за Реальность. Это приводит к возбуждению ума, вступающего в борьбу за обладание этим.

«Падамалай»

Пять «столбовых зверей»

«Только Сознание пребывает как Высшее. Пять чувств и восприятие через пять чувств, не являющиеся Сознанием, ложны и обманчивы».

«Падамалай»

Уже несколько дней у меня в голове крутились слова профессора о низких стойках, о пожилых людях, которым нельзя в них практиковать, о положениях, в которых требуется замирать в форме каждого зверя. Все это никак не связывалось, пока Сергей Михайлович не сказал о состоянии безмыслия.

До меня вдруг дошло, что если пожилому человеку нельзя стоять в низких стойках, то он вполне может позволить себе усесться на табуреточку. При этом можно выделить ключевую позу для каждого зверя и даже не двигаться, а просто находиться в ней (в этаком «сидячем столбе»), так сказать, «стоять сидя», пребывая в состоянии безмыслия. Все это в достаточно сумбурной форме я изложил профессору, думая, что, кроме смеха, мои слова о «сидячем столбе» ничего у него не вызовут.

Однако к моему удивлению, профессор смеяться не стал.

– Как интересно, – сказал он. – Я как раз думал, показывать тебе это или нет. Никак не мог решить, нужно ли тратить на это силы и время. Но раз ты сам спросил…

– Что это? – заинтересовался я.

– Да, смешно сказать, «сидячие Пять зверей». Вообще-то такая практика резко отличается от нашей, она исходит не из Уданских гор, в ней другие звери, но для нас это особого значения не имеет. Важно другое, там все, как ты говоришь: пять статических положений, выполняемых в положении сидя. Человек просто садится (можно на стуле, можно прямо на полу, скрестив ноги) с прямой спиной в заданную позу и ничего не делает, стараясь при этом еще и ни о чем не думать. Таких поз, понятное дело, пять, при этом положение меняют только руки, а положение тела и ног остается неизменным. В общем, я дал ему образное имя: «Ци-Гун пяти сидячих звериных столбов». Хотя это название неправильное, на самом деле этот Ци-Гун по-прежнему называется играми Пяти зверей. Объяснять что-то новое не потребуется: про стояние столбом я тебе уже говорил, про «зверей Хуа То» – тоже. Так что еще одну лекцию читать не придется, ты все уже знаешь, скажу только, какой зверь соответствует какому Первоэлементу, и перейдем к практике. Итак, в этом Ци-Гун тигр – это Дерево; журавль – это Металл; обезьяна – это Огонь; олень – это Вода; а медведь – Земля.

С этими словами профессор вышел и вскоре вернулся с двумя небольшими подушками.