Книга Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр

Лишь 9 декабря Изабелла уехала из Виндзора в Айлуорт, где должна была пройти обряд церковного очищения. Но и там церемонию снова отложили до 24 декабря. Когда речь шла о королевах, этот обряд обычно воспринимался как повод для организации великолепного зрелища. Однако в данном случае между родами и обрядом прошло шесть недель, из чего мы можем предположить, что роды были трудными, и Изабелла долго приходила в себя.

Несколько хронистов свидетельствуют, что рождение принца несколько умерило нестерпимую скорбь Эдуарда по Гавестону, «и теперь в стране появился прямой наследник престола; иначе, если бы король умер бездетным, корона непременно стала бы предметом для распри». Кроме того, теперь короля поддерживали многие, и это на время положило конец любым намерениям со стороны Ланкастера подорвать авторитет Эдуарда. Благодаря настойчивым стараниям Эвре и папских легатов 20 декабря король и вельможи заключили «окончательный мир», согласно которому убийцы Гавестона должны были склониться перед королем, прося прощения, и вернуть ему все сокровища Гавестона, захваченные ими в Ньюкасле; король же должен был даровать им полное прощение. Эдуарду это решение должно было показаться издевкой — ни о чем он не мечтал так горячо, как о кровавой расправе над теми, кто отобрал у него Пирса; тем не менее двумя днями позднее было объявлено, что король и лорды примирились, и в тот вечер в качестве политической демонстрации согласия Эдуард отобедал с Ланкастером. «Итак, в связи с этим ссоры замерли, но ни одна из сторон не получила того, что искала».

Обряд очищения королевы состоялся через два дня, 24 декабря, и сразу же после него они с королем уехали в Вестминстер. Рождество провели в Виндзоре; согласно Уолсингему, обстановку доброй воли слегка подпортила короткая стычка между баронами и французскими посланниками, но кто был зачинщиком, неизвестно — хронист не приводит подробностей.

Был объявлен мир, но под поверхностью нарастали напряжение и враждебность, и нужно было сделать еще многое, чтобы король и бароны могли действительно зажить мирно. Уже в январе 1313 года на хрупком фасаде дружбы появились первые трещины — Ланкастер и Уорвик опубликовали список из двадцати замечаний к «окончательному миру», и Ланкастер заявил, что не отдаст сокровища Гавестона, пока король не признает, что Гавестон был обычным мошенником, и не пообещает следовать Ордонансам. Это привело к началу новых переговоров при участии Херефорда как посредника, но Эдуард категорически отказывался удовлетворить требования Ланкастера.

Между тем празднества в честь рождения принца продолжались, и 29 января королевская семья выехала из Виндзора в Вестминстер на очередную церемонию. Затем 4 февраля гильдия рыботорговцев устроила в Лондоне «благородные увеселения» в честь королевы. «Они снарядили лодку наподобие большого корабля, со всеми снастями и устройствами корабельными, и поплыла она через Чипсайд до Вестминстера, куда явились рыботорговцы на красивых лошадях и богато разодетые, и преподнесли этот кораблик королеве». Члены гильдии нарядились в одинаковые костюмы из льняной ткани, расшитой золотом, с вышитыми гербами Англии и Франции; присутствовали также мэр и олдермены, все в церемониальных нарядах, и представители гильдий торговцев полотном, шелком и вином. После шествия рыботорговцы с должной торжественностью сопроводили Изабеллу и принца во дворец Элтем, оттуда королева поехала в Кентербери, поблагодарить святого Фому за благополучное рождение сына.

* * *

Итак, Изабелла стала матерью наследника престола. Теперь ее положение стало прочным и устойчивым, а влияние па короля заметно возросло. Ей исполнилось семнадцать, она расцвела и превратилась в красивую и очаровательную женщину. Неизменно сознавая свой высокий статус французской принцессы, она усердно трудилась ради установления дружественных отношений между двумя королевствами — до тех пор, пока обстоятельства не изменились сильно к худшему. Но пока до этого было далеко.

Нет никакого сомнения в том, что Изабелла была женщиной гордой и честолюбивой, прагматичной стяжательницей, ревниво следившей за соблюдением своего достоинства и поддержанием преимуществ и привилегий, соответствующих ее высокому статусу. Сохранившиеся источники свидетельствуют, что она всегда энергично добивалась права оказывать покровительство и часто преуспевала в этом, особенно относительно раздачи денежных сумм, почетных должностей и продвижения своих служащих. Она отнюдь не забывала и саму себя, получая земельные угодья, замки, поместья, города, деревни, почетные должности, рыцарские пожалования, права опеки, назначения шерифов и оплаты штрафов в суде лорда-канцлера и Казначейства.

Изабелла была упорной, решительной, обладала ясным умом и сильной волей — «само благоразумие, любезность и женственность», как выразился один летописец; другие неоднократно хвалили ее за рассудительность, а один даже называл «весьма мудрой» — такие эпитеты в то время редко применяли к женщинам. Впоследствии она также выказала большие способности, и в наше время наверняка рано добилась бы признания своих талантов. Мы видели также доказательства того, что она могла быть доброй и заботливой, проявляя особую щедрость и великодушие к своим слугам.

Изабелла, здоровая и активная особа, вечно передвигалась по стране, и все же у нее не случалось выкидышей и не рождались мертвые дети; по меньшей мере четверо из ее детей дожили до взрослого возраста. В эпоху, когда примерно треть детей умирала задолго до совершеннолетия, это качество примечательно: средняя продолжительность жизни мужчин составляла тридцать пять лет, для женщин она была еще ниже, поскольку многие из них погибали при родах.

* * *

В то время как в прошлом у супруг королей не бывало более ста служащих, Эдуард щедро предоставил своей королеве великолепную свиту — около 180 человек. По меньшей мере семьдесят из них были служащими высоких рангов; среди них врач, мэтр Теобальд, два аптекаря — Петр из Монпелье, прежде находившийся на службе у короля, и мэтр Одине, который приобретал необходимые припасы, а именно «различные целебные отвары и прочие медикаменты для нужд королевы», у другого аптекаря, Томаса из Бекингема; три повара — Ричард из Гламоргана и Хьюго из Хопертона, готовившие для придворных, и Роберт Снодхилл, «повар для собственного рта королевы». Были капеллан, «господин» Томас Бурхард, и милостынераздаватель Джон де Жаржо (Jargeaux). Ему полагалось раздавать милостыню от имени своей госпожи и в будние, и в праздничные дни, для чего служила специальная тележка на колесах «и большое серебряное блюдо королевы с выгравированным на донце ее гербом, в коем соединены гербовые щиты Англии и Франции». Исповедником королевы стал францисканский монах Джон Чизой. Изабелла проявляла особую доброту к одному из его собратьев, брату Ричарду: когда у того умерла мать, она прислала погребальный покров из очень дорогой златотканой парчи.

Самыми влиятельными из придворных были старшие служащие: камергер королевы Эйбуло де Монтибус и хранитель ее гардероба, он же казначей, Уильям де Будон, который нес ответственность перед Казначейством; в обязанности этих двоих входило управление ежедневной жизнью двора королевы и надзор за расходами. Им помогали ревизор Хьюго из Леоминстера и счетовод Джон Флит. Эти четверо служащих образовывали ядро совета королевы, который занимался юридическими вопросами и административными делами ее двора и имений. Гардероб королевы снабжал их чернилами, пергаментом на домовые книги записей и официальные письма, расчерченными дощечками для заметок и двумя парами весов для взвешивания серебра.