Книга Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике - Кевин Бэйлз

На индивидуальном уровне нищета превосходит все воображаемые пределы. Многие владеют лишь скудными пожитками: два или три куска материи, несколько пластиковых кувшинов, горшков и корзин, несколько железных инструментов, чайник, какое-то количество чашек, одеяло или килт, который может служить ковром, кроватью или тентом, — и это все. Жаркий и сухой климат в действительности помогает беднякам выжить: бóльшую часть года необходимо лишь минимальное укрытие, и большинство рабов спит обычно на земле рядом с домом своего хозяина или в жалкой пристройке, сделанной из хвороста или обрезков дерева. Для бедняков или рабов дневной рацион — рис или кускус (примерно фунт в день), смешанный с объедками трапезы их хозяина. Рабов легко узнать на улице по их грязным лохмотьям, хозяев — по их струящимся безупречно чистым халатам. Белые мавры почти повсеместно носят большой белый или небесно голубой складчатый халат, называемый бубу. Покрой этого халата встречается только в Мавритании, его длинные широкие рукава можно закрутить вокруг головы наподобие покрывала. Халаты мавров часто декорированы золотым шитьем, они вычищены и отглажены до совершенства. Чтобы подчеркнуть различия в статусе, рабам редко позволяют носить бубу. Обычно они одеты в обноски европейской одежды, привозимой большими тюками от тряпичников из Франции. На городских улицах рабы мужского пола живут и работают одетые в странную смесь из полиэстерных брюк, когда-то бывших частью костюма, оборванных возле колена, и заляпанной футболки, рекламирующей товары, которые никогда не были доступны в Мавритании. Несмотря на жару, раскаленный песок и камни мостовой, рабы практически никогда не бывают обутыми.

Не удивительно, что средняя продолжительность жизни мужчин в Мавритании только 41 год, среди рабов этот показатель еще ниже. Вы обнаруживаете, что высохшие старухи-рабыни на самом деле тридцатилетние женщины; а дети рабов худы и низкорослы, часто покрытые ранами и царапинами, которые медленно заживают на их истощенных телах. Дети повсюду: примерно половина населения моложе 14 лет. Это, однако, не снижает производительности, поскольку дети рабов не получают никакого образования и начинают работать с 5-6 лет. В городе Бутилими позади больших, окруженных садами домов, принадлежавших белым маврам, я обнаружил лачугу, которую вначале принял за примитивный загон для коз. Но оттуда выбрались очень грязные дети рабов в обносках. В тот же самый момент дети белых мавров в ярких бубу прошли мимо по улице, неся книги и ранцы, направляясь в школу. Дети рабов, которым запрещено посещать школу, продолжали играть на грязной улице, их игрушками были выбеленные солнцем кости животных и старые консервные банки. В Мавритании только один человек из пяти грамотен. В Нуакшоте я встретил старую рабыню, ткавшую великолепные килты, и при этом не умевшую считать до десяти. Именно этот уровень вынужденной «темноты» помогает сохранить людей закабаленными даже в атмосфере столицы, где контроль не такой жесткий.

Окраина места, которого нет на карте

Проще всего увидеть мавританское рабство и то, как оно меняет формы, в столице — Нуакшоте, городе, замечательном своей непривлекательностью. Только диктатор, ослепленный расовой ненавистью, мог сделать такой нелепый выбор. Исключая гавань, расположенную в нескольких милях, не было никаких разумных причин размещать здесь столицу, зато множество резонов — не размещать. На протяжении девяти месяцев в году песчаные бури атакуют столицу. Песчаные дюны заполняют улицы, превращаясь в горы около зданий. Уличное движение и ветер поднимают так много песка в воздух, что кажется нет никакой разницы между тем, что у тебя под ногами, и тем, что у тебя в легких. Небо приобретает однообразный рыже-коричневый цвет. Мелкий песок и камешки проникают везде — в одежду, еду, глаза. Через несколько дней мелкая песочная взвесь заполняет ваше горло и легкие, и вы присоединяетесь к местным жителям, которые сухо, лающе кашляют.

Нуакшот был маленькой деревней и французским форпостом на немощеной дороге, идущей вдоль океана, прежде чем был выбран в качестве столицы новой страны в 1960 году. Основная часть города была возведена в течение нескольких лет, ее образуют здания, построенные на зафиксированных дюнах, предположительно для 15 000 жителей. Когда в 1969 году началась первая великая засуха и города превратились в места, где можно было достать пищу, Нуакшот наводнили беженцы со всей страны. Сегодня в нем проживает от 500 000 до 600 000 жителей — более четверти всего населения страны. Куда ни бросишь взгляд в Нуакшоте, видишь строительство — не магазинов или офисов, но тысяч и тысяч рассыпанных на вездесущем песке маленьких домов из бетонных блоков с плоскими крышами, покрытых песочного цвета штукатуркой, обычно из одной-двух комнат. В основном строительство ведется рабами, замешивающими бетон и вручную делающими блоки грубой формы, затем они перетаскивают эти блоки после просушки и укладывают их.

Работа рабов делает возможным строительный бум за бесценок. Один из представителей американского правительства говорил мне, что посольство никак не может понять, откуда появляются деньги, чтобы оплатить все это строительство, и как подобная экономическая активность может поддерживать население. Если предполагать, что рабочим платят и существует некий минимальный уровень жизни, он прав — в обращении нет достаточного количества денег, чтобы дать пропитание кому бы то ни было. Система работает потому, что бóльшая часть рабочих не получает денег вообще, а еду и крышу над головой — самые убогие. Превращение рабского труда в городскую экономику — вот то, что отличает Нуакшот от остальной части Мавритании.

Когда засуха и политические волнения заставили белых мавров-хозяев переместиться в столицу, они привезли своих рабов с собой. Совместно со своими родственниками из огромных семей и семейных кланов они стали искать пути заработать деньги в новых городских условиях. Поскольку Нуакшот превращался в город практически из ничего, возможностей было много. Те, чьи рабы имели профессию кузнецов, открывали лавки для производства работ по металлу. Других рабов можно было научить делать кирпичи и бетонные блоки для строительства новых домов. Некоторые белые мавры начали розничную торговлю, и район рынка состоит из похожих на гаражи зданий, заполненных мебелью, инструментами или частями автомобилей. Владельцам магазинов нет нужды даже прикасаться к своим товарам, потому что рабы выполняют всю работу по подъему, переноске, доставке, складированию и уборке. Наиболее способных рабов обучают работе приказчиков в маленьких магазинах, так что получение, возможно, очень неплохой прибыли основано на крайне небольших предварительных затратах.

В Нуакшоте я встретил бизнесмена из белых мавров, который владел четырьмя лавками, продающими продукты и товары для дома, наподобие маленьких магазинчиков, торгующих бакалеей в Европе или Америке. Поскольку в городе нет супермаркетов или больших универсальных магазинов, еду можно купить либо на открытом рынке, либо в подобных лавках. Владелец приехал в столицу во время засухи и с помощью семьи открыл свой первый магазин. Из своей деревни он привез четырех рабов, которых обучил работе в магазине, а остальные рабы, оставшиеся в деревне, занимаются выращиванием продуктов, которые можно в этом магазине продавать. Кроме того, доверенные рабы были посланы к югу от Сенегала, чтобы купить оптом бобы и овощи. Выручка оказалась хорошей с самого начала, она позволила построить и открыть со временем еще три магазина. Сегодня в каждом магазине работает по четыре раба, что позволяет магазинам работать с раннего утра до полуночи, даже когда один или два раба отлучаются для доставки или получения товаров для розничной продажи. Мясо и овощи продолжают поступать в магазины из закабаленных семей, все еще живущих в деревне, всем «работникам» платят едой. Рабы, работающие в городе, спят на полу магазина. Когда я спросил бизнесмена о его реальных затратах и прибыли, он стал рассеянным и внезапно потерял интерес к беседе, но поскольку стоимость еды известна, мы можем сделать некоторые оценки. Шестнадцать человек потребляют примерно 5 килограмм риса в день, к которым, возможно, следует добавить 2 килограмма мясных обрезков. Эта еда стоит примерно от 5 до 8 долларов, то есть на содержание 16 рабочих уходит $240 в месяц — не больше $15 на человека, что является одним из самых низких расходов на «зарплату» в мире.