Книга Париж. Любовь, вино, короли и... дьявол - А. Розенберг

Постепенно необузданная натура Пикассо приходила в противоречие с той светско-снобистской жизнью, которую ему приходилось вести. Художник стремился оставаться полностью свободным человеком и был готов во имя этого пожертвовать всем остальным.

4 февраля 1921 года у них родился сын Поль (Пауло). В 40 лет Пикассо впервые стал отцом.

Это событие взволновало его, неожиданно для самого себя наполнило гордостью. Он делал бесконечные рисунки своего сына и жены, помечая на них не только день, но и час. Все они выполнены в неоклассическом стиле, а женщины в его изображении напоминают олимпийские божества.

Ольга надеялась, что рождение сына укрепит их семью, — она чувствовала, как муж постепенно отдаляется от нее, возвращается в свой мир, куда она не имела доступа. У нее не сложились отношения с большинством друзей Пикассо, кроме Аполлинера, который после тяжелого ранения на фронте скончался в ноябре 1918 года.

Ольга время от времени устраивала сцены ревности без каких бы то ни было на то оснований. Пикассо устал и с каждым днем все больше и больше тяготился узами брака. Вскоре он встретил семнадцатилетнюю Мари-Терез Вальтер, и Ольга была забыта.

«Каждый раз, когда я меняю женщину, — говорил Пикассо, — я должен сжечь ту, что была последней. Таким образом я от них избавляюсь. Они уже не будут находиться вокруг меня и усложнять мне жизнь. Это, возможно, еще и вернет мою молодость. Убивая женщину, уничтожают прошлое, которое она собой олицетворяет». Художник любил повторять, что жизнь продлевают только работа и женщины.

Ненависть к Ольге Пикассо стал вымещать в живописи. В серии картин, посвященных корриде, он изображал ее то в виде лошади, то старой мегеры. Объясняя впоследствии причины их разрыва, художник скажет: «Она слишком много от меня хотела… Это был наихудший период в моей жизни». После очередной особо тягостной семейной сцены в июле 1935 года Ольга вместе с сыном покинула их дом на улице Ля Боэси. Вскоре с помощью адвокатов поделили имущество, но с юридической точки зрения развода не было, и Ольга официально до самой своей кончины оставалась женой Пикассо.

Последние годы жизни в полном одиночестве Ольга провела в Канне. 11 февраля 1955 года она умерла от рака в городской больнице. На похороны пришли только ее сын и несколько друзей. Когда умер сам Пикассо, внучка Ольги — Марина — получила право взять себе на память одну из картин. Она выбрала ту, где совсем молодой изображена ее бабушка — балерина Ольга Хохлова.

Намного позже, в 1960-х, Париж принял другого российского танцовщика — Рудольфа Нуреева.

Рудольф Нуреев появился на свет в поезде, который шел на Дальний Восток. Случилось это 17 марта 1938 года. Его мать Фарида была домохозяйкой, отец, Хамет Нуреев, — политруком Советской Армии. В семье уже было три дочки. Рудольф особенно дружил с младшей, Розой. Он даже завещал ей свой дом в Монте-Карло, но в последний момент разругался с ней и переписал завещание, дав тем самым повод для судебной тяжбы по поводу своего наследства.

Детство и юность Нуреева прошли в Уфе. С семи лет мальчик занимался в кружках народного танца, с одиннадцати брал уроки у А. Удальцовой, бывшей солистки Дягилевского балета. В 16 лет его зачислили в труппу Уфимского оперного театра, а через год послали на стажировку в Ленинград.

В руки опытных педагогов училища Вагановой он попал с опозданием. «В Ленинграде ему наконец-то серьезно поставили ноги в первую позицию, — считал Барышников. — Это очень поздно для классического танцовщика. Он отчаянно пытался догнать сверстников. Каждый день весь день — танец. Проблемы с техникой его бесили. В середине репетиции он мог разреветься и убежать. Но потом, часов в десять вчера, возвращался в класс и в одиночестве работал над движением до тех пор, пока его не осваивал». Он брал уроки музыки, ходил по театрам и музеям, коллекционировал пластинки, изучал западную хореографию по иностранным журналам.

По советским меркам, Нуреев был очень благополучным артистом: в 20 лет он окончил училище и был сразу же зачислен солистом в Кировский театр, много гастролировал. Жил он у своего учителя Александра Ивановича Пушкина, жена которого, Ксения Юргенсон, в прошлом балерина Кировского, была для Нуреева чем-то вроде ангела-хранителя. После 26 лет эмиграции, уже при Горбачеве, Нуреев приехал в СССР, чтобы проститься с умирающей матерью и увидеть горячо любимого учителя.

Попросить убежища Нуреева заставили череда мелких, но невыносимых унижений, завистники в театре, постоянный страх стать невыездным.

В Париже, куда он приехал с театром на гастроли в 1961 году, Нуреев был занят лишь в одном балете, да и то в последнем акте, в эпизодической роли. Но публика шла смотреть именно на него, и каждое выступление сопровождалось овацией. У него тотчас появилось множество друзей. Как человек недисциплинированный, он сутками пропадал неизвестно где. Его решили наказать. В аэропорту за несколько минут до отлета труппы в Лондон, где должна была пройти вторая часть гастролей, Нурееву вручили билет в Москву и велели отправляться домой.

До отлета в Москву оставалось два часа. Нуреев позвонил Кларе Сенн, своей хорошей подруге, и обрисовал ситуацию. Через двадцать минут Клара уже была в аэропорту вместе с двумя полицейскими. Заподозрив неладное, сотрудник органов, приглядывавший за посадкой Нуреева в самолет, хотел его задержать, но Нуреев совершил огромный прыжок и приземлился прямо в объятия французских полицейских. Для получения политического убежища этого было достаточно. За душой у Нуреева не было в тот момент ни гроша, он не знал ни одного иностранного языка, но без колебаний остался в Париже.

Через два месяца после побега он уже танцевал в балетной труппе маркиза де Кюваса. Еще через полгода съездил в Нью-Йорк, познакомился с Баланчиным. В феврале 1962-го подписал контракт с Лондонским королевским балетом. Что было фактом беспрецедентным: туда не брали людей без британского подданства. Для Нуреева сделали исключение — он стал партнером блистательной английской балерины Марго Фонтейн.

Когда Фонтейн познакомилась с Нуреевым, ей было 42 года, и она как раз собиралась оставить сцену. Нуреев вдохнул в ее танец невероятную чувственность. Они танцевали вместе десять лет и считались самым гармоничным балетным дуэтом своего времени.

В 1964 году на сцене Венской оперы Нуреев поставил «Лебединое озеро», и вместе с Марго они исполнили главные роли — занавес подымался больше восьмидесяти раз.

У Нуреева были романы с Фредди Меркьюри и Элтоном Джоном, молва записала ему в любовники Жана Маре. Но Нуреев очень боялся сближаться с людьми, боялся, что им будут манипулировать. Его искренней любовью был Эрик Брюн — огромного роста датчанин, считавшийся самым изысканным Принцем, когда-либо танцевавшим в «Жизели». Брюн был мировой звездой, их роман длился до 1986 года, когда Брюн умер от СПИДа.

Нуреев собирал живопись и скульптуру. Вся его огромная парижская квартира на набережной Вольтера, напротив Лувра, была завешана нагими Аполлонами и эфебами. Хозяин, облаченный в шелковый халат (он обожал старинные дорогие ткани), идеально дополнял свои интерьеры.