Книга У всех свои муравьи - Даниэль Глаттауэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поедание грейпфрутов стало спартанским культом. Желто-апельсиновые шары делили пополам, нарезали звездами и прокладывали, как при бальзамировании, десятисантиметровыми слоями сахара. Только потом их можно было употреблять в пищу. О, это было настоящим испытанием вкусовых рецепторов! Горечь фрукта вызывала страдания такой силы, что они пронизывали до кончиков ног.
Сегодняшние цитрусовые плоды будто подменили – они сияют нежно-розовыми оттенками. Хорошо очищаются, как апельсины. С них не капает, и можно разделить плод на дольки. Вкус отменный. Они были известны не один десяток лет, но только сейчас созрели для употребления.
Вся Австрия почувствовала бы себя не в своей тарелке (до самого нимагу), если ежечасно из уст какого-нибудь народного представителя публично не объявлялась очередная дилемма – ОДНО ИЛИ ДРУГОЕ.
Между тем следовало бы пояснить людям, что под словом «другое» подразумевается нечто иное, нежели под «одним». (Иначе оба слова стали одним или обозначали одно и то же.) С этой упрощенной до предела логикой различения поспорит как одна сторона, так и другая, причем каждый раз все повторяется заново.
Возьмем для примера метеорологию. «В целом ожидается солнечная погода. Однако на всей территории не исключено выпадение кратковременных дождей», – говорит диктор. Эта одна из чертовских особенностей местного климата. Рассчитываешь на один дождь, а на голову гарантированно выпадает другой.
Еще хуже дело обстоит с футболом. «Будем надеяться, что нам удастся забить один или другой гол», – говорит тренер плаксивым тоном. Вот так каждый матч отдается на волю случая. Потому что для решения, какой гол лучше – один или другой, частенько не хватает ни игрового интеллекта, ни тех девяноста минут, что отводятся на игру.
Или вот еще предвыборная борьба. «Мы надеемся выиграть дополнительно один или другой мандат», – с осторожным оптимизмом предсказывает политик. Как скромно! Народ требует от политиков, которые еще полны решимости, заполучить оба мандата, а не какой-либо из двух. А может, и еще несколько.
Замарать и замараться[100] (I)
Если правда то, что эксклюзивно передает коллега Ф. из венских школ, современные дети больше не употребляют присутствующее в разговорной речи слово «ur»[101] (очень; полный, общий, целый и т. п.), но модифицировали штамм по подобию проникшего к нам из верхненемецкого в «ure», например: «Das ist ja eine ure Gaude!» (в пер. с австр.: «Прикольно!») – Да-а, не легко будет в жизни этим молодым людям.
Слава богу, на свете немало молодых, лишенных энергии нигилистов (с неухоженными волосами, в сваливающихся штанах с дырками на коленках), которые еще долго будут с томным видом (читай, «мегакруто») рассекать пространство и относиться к человеческому окружению как к скоплению лохов. При виде этих лохов у них немеет лицо. И пусть они не пытаются пробудить раньше времени это человеческое окружение от глубокого сна, в который те сами себя погрузили. Впрочем, у них на это все равно не хватит сил. На другой, оппортунистической жизнеутверждающей стороне сделало себе имя поколение «зупи» (искаж. «super»). Причем, как им и подобает, – в стиле «зупи»! Кстати, они тоже считают, что в свое время были «крутыми».
Ну вот мы наконец и добрались до главного. Правда, вступление вышло таким длинным, что к собственно теме (смотри заголовок) мы совсем не приблизились и по-прежнему топчемся на месте. Но даю вам честное слово: вскоре мы доберемся до самой сути.
В среду главным образом молодых юношей и девушек предпубертатного возраста, где в наше время происходит образование модных явлений в разговорном языке, затесался господин зрелого возраста и довольно быстро выдвинулся в первые ряды. Честно говоря, мы скорее доверили бы ему доставить в Ватикан коллекцию сигар Билла Клинтона для проверки папой римским, чем поверили в то, что он способен создать в духе художников-акционистов какое-нибудь захватывающее понятие или идею. Мы говорим о Мартине Хумере, семидесяти трех лет, егере из Верхней Австрии, благодаря религии вот уже несколько десятков лет как освободившемся от порнозависимости, хотя эта страсть и преследует его по пятам.
Хумер «замарал» (по собственному признанию) красной краской картину «Апокалипсис» Отто Мюля[102]. Какой оттенок речи! Какое емкое в своей основе слово! Сколько в нем силы!
Теперь наша задача вложить его в уста широких слоев населения. Извлекает, к примеру, некий человек когда-то белоснежную тенниску из стиральной машины и видит, что она превратилась в карамельно-розовую, и вместо того, чтобы ругнуться по-старомодному типа «Черт побери!», он использует более подходящее по случаю выражение «Черт тебя замарай!». Вульгарное венское «Нализался?» заменяется элегантным «Замарался?». Или вместо эмоционально бесцветного «Вчера я выпил слишком много красного» тяжелое похмельное состояние справедливее было бы описать словами «Вчера я основательно замарался!».
Многие полагают, что сопровождаемый смелым художественным актом вклад Мартина Хумера в лексикон, – человека, надо сказать, весьма уважаемого в порнобизнесе благодаря его пиар-акциям, – и которому на следующей неделе предстоит предстать перед судом из-за непозволительной переработки полотна Мюля, должен содействовать прорыву в разрешении его дела. Термин «замарать» достоин попадания в «Дуден».
Однажды там можно будет прочитать: «замарать» (zugenitscht) – 1. (неоавстрийский диалект) быть залитым/забрызганным чем-л. красным (первоначально: бычьей кровью). 2. перен. а) замараться, обгадиться (sich zugenitschen) – употребить большое количество алкоголя (красного); сгореть/покраснеть на солнце; б) в отношении детей: испачкать что-л., напр., клубничным вареньем (малиной, красной свеклой и т. д., нем. bekleckern); в) ср.: не заставляй меня краснеть, не зли меня (vernitschen; vernitsche mich nicht). 3. поэт. «покрасневшая община» – община, многие члены которой голосуют за социал-демократов.
Да, и не путайте, пожалуйста, с термином «zugenietzscht». Он означает «с дифферентом на нос, поддатый и т. п.», «голова набекрень от мыслей» или «говорить как Заратустра» (т. е. нести бред). Но если нашего пророка Хумера понесет и он захочет еще больше обогатить нашу речь своими неологизмами, то скоро дойдет и до такого.
