Книга История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том II - Фредерик Коплстон

Происхождение трагедии и комедии

1. Согласно Аристотелю, трагедия возникла из «импровизаций» – от запевал дифирамбов, выступавших, вне всякого сомнения, между двумя половинами хора. По своему происхождению, таким образом, она связана с культом Диониса, подобно тому как драма эпохи Возрождения в Европе выросла из средневековых мистерий.

2. Комедия возникла аналогичным образом из фаллических песен, «какие и теперь еще в обычае многих городов». Без сомнения, Аристотель полагал, что для своих импровизаций запевалы использовали какие-нибудь непристойные истории.

3. Наиболее важным в развитии драмы для Аристотеля было возрастание значения актеров. Эсхил первым довел число актеров до двух, ограничив хоровые части. Софокл добавил третьего актера и декорации.

4. Когда же актеры начали говорить, то появился ямбический метр, «самый речевой из всех метров». («Сперва пользовались тетраметром, так как поэзия была сатирической и более плясовой».)

Мы не будем обсуждать здесь вопросы происхождения трагедии и комедии, ибо они не имеют отношения к истории философии; я намерен ограничиться лишь кратким обзором взглядов Аристотеля по этой теме и отмечу лишь, что они вряд ли соответствуют истине и не лишены противоречий.

Глава 34

Краткий обзор взглядов перипатетиков

Старая Академия развивала математическую теорию Платона; перипатетики продолжили эмпирические исследования, начатые Аристотелем. Они строго придерживались основных положений философской системы учителя, внеся в нее лишь небольшие изменения и дополнения, в частности в учение о логике. Так, Теофраст и Евдем Родосский хранили верность метафизическим и этическим принципам Аристотеля, в особенности Евдем, которого Симплисий называл самым верным из всех учеников Аристотеля. Теофраст пылко защищал доктрину вечности мира от нападок Зенона-стоика.

Теофраст из Эреса на Лесбосе в 321 году до н. э. стал преемником Аристотеля на посту руководителя школы перипатетиков и оставался им до своей смерти в 287 – м или 286 году до н. э. В его заслугу входит то, что он продолжил исследования Аристотеля в области эмпирической науки. Посвятив себя в основном ботанике, он оставил ряд выдающихся работ, которые до конца Средневековья использовались учеными как основной источник сведений о растениях. В своих зоологических работах он совершенно правильно называл изменение окраски животных одним из способов «адаптации к условиям окружающей среды». Будучи человеком разносторонних интересов, как и сам Аристотель, Теофраст составил книгу по истории философии (знаменитые «Мнения физиков»), а также ряд работ по истории и природе религии, «О богах», «О благочестии» и «Об истории богов». Из этих работ до нас дошла только часть книги по истории философии, да Порфирий сохранил отрывок из трактата «О благочестии». Веря, что все живые существа находятся в родстве, Теофраст отвергал приношение в жертву животных и выступал против употребления в пищу мяса. Он заявлял, что все люди не просто граждане одной страны, а тесно связаны друг с другом. Следует также отметить его знаменитую книгу «Характеры», где он дал описание тридцати типов людей.

Аристоксен из Тарента внес в перипатетизм некоторые из поздних пифагорейских концепций, например теорию души как гармонии тела, что привело его к отрицанию бессмертия души. Таким образом, он поддерживал взгляд Симмия, о котором писал в диалоге «Федон» Платон. Однако в своих эмпирических исследованиях по истории и природе музыки он следовал традициям Аристотеля.

Аналогичных взглядов о душе придерживался Дикеарх из Мессаны, написавший трактат «Жизнь Эллады», в котором он проследил историю Греции, начиная с времен первобытного варварства и кончая пастушеским и земледельческим веками. Он отличался от Аристотеля тем, что ставил практическую деятельность выше теоретической. В своем сочинении «Триполитикос» он утверждал, что наилучшим способом управления является сочетание монархии, аристократии и демократии, и считал, что такой способ управления существовал в Спарте.

Деметрий Фалерский, ученик Теофраста и необыкновенно плодовитый писатель, знаменит своей политической деятельностью (он управлял Афинами с 317-го по 307 год до н. э.). Деметрий Фалерский вдохновил Птолемея Сотерского на основание библиотеки и школы в Александрии (куда сам Деметрий удалился около 297 года до н. э.). Этот проект был реализован Птолемеем Филадельфом, наследником Птолемея Сотерского, где-то после 285 года до н. э., и сам Деметрий стал олицетворением связи между исследованиями перипатетиков в Афинах и научными изысканиями греческих ученых в Александрии, которой суждено было стать прославленным центром науки и просвещения.

Глава 35

Платон и Аристотель

Платон и Аристотель относятся, вне всякого сомнения, не только к величайшм философам Греции, но и всего мира. У них много общего (да и могло ли быть иначе, если Аристотель долгие годы был учеником Платона и создал свою теорию на основе его учения), но между их взглядами существуют значительные расхождения. И если абстрагироваться от того, что их объединяет, то можно сказать, что платонизм представляет собой тезис, а аристотелизм – антитезис, которые необходимо синтезировать на более высоком уровне. Самые ценные элементы данных учений, истинность которых не вызывает сомнений, следует объединить в более совершенную и адекватную систему, чем системы обоих философов по отдельности. Платонизм в целом можно охарактеризовать как учение о Бытии, или об устойчивой и постоянной реальности, а аристотелизм – как учение о Становлении. Если неизменяющееся сущее реально, то и изменение и становление тоже реальны, и любая адекватная философская система должна отдать должное этим аспектам реальности.

Разумеется, утверждать, что Платон занимался изучением Бытия, а Аристотель – Становлением, значит грешить чрезмерным односторонним обобщением, которое конечно же не выражает всей правды об этих учениях. Разве можно сказать, что Платон совсем не изучал становление и не создал телеологическую теорию, разве он не признавал материальный мир областью, где происходят изменения, и разве он не утверждал безоговорочно, что изменения, или движение (присущее от природы жизни и душе), также принадлежат к области реального? С другой стороны, разве не нашел Аристотель места, и очень важного места, для неизменного сущего, разве он не обнаружил элемент стабильности и устойчивости в нашем изменяющемся материальном мире, разве он не утверждал, что самым сокровенным занятием человека является созерцание неизменных объектов? Ответ на эти вопросы может быть только положительным. И тем не менее истинность сделанного нами обобщения не вызывает сомнений, поскольку оно подчеркивает характерную черту каждого учения, его общий тон или аромат, главное направление мысли философа. Я постараюсь вкратце доказать справедливость этого обобщения или по крайней мере наметить направления, на которых я хотел бы остановиться подробнее, если бы не размеры этой книги.

Платон, вслед за Сократом, признавал истинность этических суждений; как и Сократ, он стремился достичь четкого понимания этических ценностей с точки зрения диалектики, закрепления их сути в понятиях, кристаллизации нравственных идей. Он, однако, хорошо понимал, что поскольку этические понятия и этические суждения являются объективными и общими для всех, то они должны иметь какую-то объективную основу. Отсюда очевидно, что моральные ценности – это идеалы, в том смысле, что они не являются конкретными вещами вроде овцы или собаки: они представляют собой то, что должно быть реализовано или нам хотелось бы, чтобы оно было реализовано в материальном мире через человеческое поведение. Отсюда можно сделать вывод, что объективность, присущая этим ценностям, не совпадает с объективностью овцы или собаки – это идеальная объективность или объективность идеального порядка. Более того, материальные вещи изменчивы, в отличие от моральных ценностей, которые неизменны. Отсюда он делал вывод, что моральные ценности являются идеальными, хотя и объективными сущностями, постигаемыми интуитивно в ходе диалектического процесса. Эти моральные ценности, однако, «имеют общую долю» в благости или совершенстве, поэтому правильно говорят, что они причастны ему, то есть получают свою благодать и совершенство от высшей идеальной сущности, абсолютной благодати или совершенства, идеи Блага, «Солнца» идеального мира.