Книга Принципы ведения войны - Карл фон Клаузевиц

О значении движущих мотивов в войне

Принуждение, которое мы должны применить по отношению к своему противнику, будет находиться в соответствии с нашими политическими требованиями и требованиями противника. Поскольку они известны, то, казалось бы, степень обоюдных усилий можно определить. Однако политические требования не всегда столь очевидны, и в этом первая причина различия средств, применяемых обеими сторонами.

Конкретная ситуация и положение государств не похожи друг на друга; в этом может заключаться вторая причина.

Сила воли, характер и способности правительств также мало походят друг на друга; это — третья причина.

Эти три причины вносят известную неопределенность в определение силы ожидаемого сопротивления и, следовательно, в расчет средств, которые надо будет использовать, а также постановки перед собой конечной военной цели.

Чтобы обеспечить реальный масштаб средств, которые придется применить в войне, мы должны подумать о политическом смысле ее как для себя, так и для противника, оценить характер и способности правительства и народа с обеих сторон, и, наконец, политические отношения с другими государствами, и то влияние, которое на них окажет война. Легко понять, что определение этих разнообразных обстоятельств и их связи друг с другом является огромной проблемой. Требуется истинная вспышка гения, чтобы моментально обнаружить верное решение. Всю сложность этой проблемы невозможно разрешить лишь с помощью правильных рассуждений. Наполеон был совершенно прав, говоря, что с такой алгебраической задачей не справился бы и сам Ньютон.

Прежде всего мы должны признать, что суждение о приближающейся войне, о конечной военной цели, которую надо себе поставить, и потребных для нее средствах складывается только после тщательного изучения всех обстоятельств, в которых учтены злободневные моменты переживаемого времени. Это суждение, как и все в военной жизни, не может быть чисто объективным; оно определяется умственными и моральными качествами государей, государственных деятелей и полководцев, соединены они в одном человеке или нет. Здесь мы позволим себе бросить беглый взгляд на историю.

Полудикие татары, древние республики, феодальные владыки и средневековые торговые города, короли XVIII столетия и, наконец, государи и народы XIX столетия — все вели войны по-своему, каждый иным способом, другими средствами и с различными целями.

Татарские орды боролись за новую среду обитания. Они двигались всем народом, с женами и детьми, и их численность, следовательно, превосходила любую армию, а их целью являлось покорение противника или полное его изгнание.

Древние республики, за исключением Рима, были небольших размеров; еще меньше были их армии, потому что они исключали огромную массу населения — чернь; следовательно, их войны ограничивались опустошением полей и захватом отдельных городов с целью обеспечить себе в них некоторое влияние в будущем.

Один Рим представлял собой исключение, но и то лишь в поздние периоды своей истории. После того как власть Рима, благодаря заключенным союзам, распространилась на всю Среднюю и Южную Италию, он начал свое шествие, как истинно победоносная сила.

Так же примечательны и войны Александра Великого (Македонского). С небольшой, но замечательно организованной армией он разрушил пришедшие в упадок азиатские государства; без отдыха, невзирая на трудности, он пересек Азию, проникнув в Индию. Ни одной республике это не удалось. Только царь, до некоторой степени сам себе кондотьер, мог зайти так далеко и так быстро.

Большие и маленькие монархии Средневековья вели свои войны с помощью ленных ополчений. Само ленное ополчение состояло из звеньев, связанных вассальными отношениями; связь, которая удерживала его, отчасти была законной обязанностью, отчасти добровольным союзом; целое образовывало настоящую конфедерацию. Вооружение и тактика были основаны на праве силы. Все это самым определенным образом влияло на характер войн в этот период. Они велись сравнительно быстро, без пустой траты времени в лагерях, и целью было в основном лишь наказание, а не подчинение противника.

Крупные торговые города и небольшие республики породили институт кондотьеров. Это было дорогое, но очень ограниченное по размерам войско. Интенсивность его усилий была ничтожна. Не могло быть и речи о проявлении чрезмерной энергии или стремительности на поле боя, а военные действия были обычно всего лишь обманными трюками.

Ленная система постепенно превратилась в определенные территориальные государственные образования; на смену ленному ополчению явились наемные войска. Кондотьеры представляли переходную ступень, их услугами в течение некоторого времени пользовались и большие государства; но это продолжалось недолго. Вскоре наемник превратился в солдата постоянной армии на жалованье, а вооруженные силы государств преобразовались в армии, содержащиеся на средства государственной казны. Вполне естественно, что медленное преобразование армий обусловливало временное наличие всех трех видов вооруженных сил. Под начальством Генриха IV в армии служили и ленники, и кондотьеры, и постоянное войско. Кондотьеры еще встречались и в Тридцатилетнюю войну, и даже в XVIII столетии.

Строй и облик государств Европы в эти периоды были такими же своеобразными, как и их вооруженные силы. В сущности, эта часть света раскололась на массу мелких государств. Это были и республики, и небольшие неустойчивые монархии с ограниченной правительственной властью. Такие государства не представляли собой нечто целое; они были скорее скоплением слабо связанных сил. Именно с этой точки зрения следует рассматривать внешнюю политику и войны в Средние века.

Конец XVII столетия, время Людовика XIV, следует рассматривать как период в истории, когда постоянные вооруженные силы, какими мы их видим в XVIII столетии, достигли высшей степени развития. Благодаря стремительным шагам в общественном развитии и более просвещенной системе управления могущество Франции резко возросло по сравнению с прошлым.

Остальные отношения государств также изменились. Европа была разделена на дюжину монархий и две республики. Внутренние отношения почти повсеместно вылились в чисто монархическую форму.

В эту эпоху появились три новых «Александра Македонских»: Густав II Адольф, Карл XII и Фридрих II Великий, чья цель заключалась в том, чтобы с помощью небольших (у Фридриха II была самая большая в Западной Европе армия — ок. 200 тыс.; у Карла XII до него была постоянная армия в 16 тыс. плюс 64 тыс. ратников, выставляемых т. н. индельтами, а всего шведская армия могла быть доведена до 150 тыс. — это была лучшая армия в Западной Европе. — Ред.), но высоко дисциплинированных армий основать из маленьких государств великие монархии и уничтожить все, что им мешало.

Однако все, что война выиграла в отношении мощи и согласованности, она утратила в другом.

Армии содержались за счет казны, которую правители начали считать отчасти своим личным кошельком. Отношения с другими государствами, кроме торговых интересов, большей частью затрагивали только интересы казны или правительства, а не народа. Правительство считало себя чем-то вроде управляющего крупным имением, которое старалось всячески расширять, но подданные этого имения не очень стремились к такому расширению. При татарских нашествиях народ, составлявший орду, был всем; в древних республиках и в Средневековье — очень многим, а в условиях XVIII века он стал непосредственно на войне ничем, сохраняя лишь косвенное влияние на войну благодаря собственным добродетелям и недостаткам.