Книга Во имя Рима. Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

В отличие от сенаторов, которые собирали предметы греческого искусства и копировали эллинистический стиль в одежде, украшениях и еде, Катон оставался старомодным римлянином, ведущим скромный образ жизни на службе республике. Он был «новым человеком», который не мог похвастаться достижениями своих предков, и поэтому ему нужно было упорно работать над созданием собственной репутации. Он не упускал возможности высказывать свое мнение по каждому поводу и старался быть не похожим на других, постепенно создавая свой личный «общественный образ» — фактически торговую марку, — чтобы сравняться с представителями авторитетных семей. Таким образом Катон использовал распространение культуры, которую не одобрял, как средство борьбы с другими сенаторами.

Но большинство подражало не Катону, а грекам.

Глава 4

«Малые войны». Сципион Эмилиан и падение Нуманции
Публий Корнелий Сципион Эмилиан Африканский Нумантинский (185/4-129 гг. до н. э.)

«Бессмысленно рисковать из-за небольшой выгоды». И того, кто вступает в сражение, когда в этом нет необходимости, он считал полководцем ничего не стоящим, хорошим же того, кто подвергается опасности только в нужный момент.

Войны Рима против великих эллинистических держав имели огромное значение и приносили победителям огромную добычу. Но они также были сравнительно редкими событиями. На протяжении II века до н. э. основные военные действия Рим вел против племен Испании, Северной Италии, Южной Галлии и в меньшей степени Иллирии и Фракии. Воины с малопонятными и странными для римлян именами считались храбрыми, но плохо снаряженными и недисциплинированными. Раздробленные на многочисленные племена, они могли иметь в каждом племени по несколько вождей. Поражение одного племени или рода не обязательно означало, что их соседи капитулируют, в то время как все войны с Македонией и Селевкидами завершались каждый раз одной решающей битвой. Поэтому боевые действия в Испании или Галлии обычно растягивались на множество следующих друг за другом конфликтов, во время которых все местные племена разбивались по очереди.

Победы над араваками или бойями не могли принести полководцу славу, сравнимую с той, что давала победа над знаменитым царством, таким, например, как Македония. К тому же материальная выгода армии и командующего в Испании не могла сравниться с добычей на Востоке. Частые войны в испанских и галльских провинциях делали одержанные там победы почти заурядными. Если полководцы жаждали получить максимальное преимущество от своего успеха, им приходилось заявлять, что на этот раз римская армия столкнулась с новым, необычным народом, не похожим на прочих варваров. Наряду с подобными заявлениями победители демонстрировали списки убитых и захваченных в плен людей, а также перечни взятых штурмом городов и деревень. Обеспокоенный тем, что триумфы следовали один за другим и давались они порой за незначительные победы, сенат постановил, что в битве должно быть убито не менее 5000 врагов, чтобы магистрат мог просить о подобной почести. Трудно судить, насколько строго применялась эта мера, хотя вероятно, на протяжении II века до н. э. ее не могли игнорировать.

Однако на основании этого факта нельзя делать вывод, что во всех военных кампаниях римлян против варварских племен результат был заранее известен и все победы являлись «легкими». Возможно, были и такие, но большинство из этих войн на поверку оказались достаточно трудными, воевать приходилось с храбрым и зачастую многочисленным противником, который использовал преимущества нахождения на родной земле. Битвы с галлами, лигурийцами и различными испанскими племенами зачастую оказывались жестокими, и римляне побеждали далеко не всегда. Многие полководцы терпели тяжелые поражения в этих сражениях.

Галлы разграбили Рим в 390 г. до н. э. и снова угрожали ему в 225 г. до н. э. В этот раз только чистое везение, а не удачная стратегия позволило обоим консулам напасть на вражескую армию с двух сторон возле Теламона. В 216 г. до н. э. ужасающая катастрофа при Каннах лишь отчасти затмила трагедию в долине реки Пад (По), где галлы устроили засаду и почти полностью уничтожили армию из двух легионов и двух ал. Среди погибших был командующий римской армии претор Луций Постумий Альбин, обладавший большим опытом. К этому моменту он уже дважды занимал высшую магистратуру и в свое отсутствие был выбран в третий раз консулом на следующий год. Это, вероятно, было наиболее заметное поражением римлян в данном регионе, хотя оно, безусловно, было далеко не единственным. Неудачи на Иберийском полуострове обычно бывали менее крупными, но являлись, пожалуй, еще более частыми.

От хорошо подготовленной римской армии, во главе которой стоял компетентный полководец, можно было в большинстве случаев ожидать победы над племенами варваров. В начале II века до н. э. так обычно и происходило, поскольку в основном все командные посты занимали ветераны войны с Ганнибалом. В эти годы легионы на границах в Северной Италии и в испанских провинциях демонстрировали такой же высокий уровень дисциплины, уверенности в себе и гибкости в тактике, как и в тех кампаниях, где римляне наносили сокрушительные поражения профессиональным армиям эллинистических держав. Довольно часто легионы состояли из одних и тех же воинов, потому что большинство офицеров и солдат, сражавшихся при Киноскефалах и Магнезии, уже служили в одной из западных провинций. Эмилий Павел, например, командовал армиями в Испании и Лигурии прежде чем победить при Пидне. Катон, человек, который в 191 г. до н. э. при Фермопилах командовал колонной, обошедшей противника с фланга, и сын которого отличился в битве при Пидне, до этого был отправлен как консул в 195 г. до н. э. в Ближнюю Испанию. После подготовки войск и небольших операций, целью которых было дать солдатам практический опыт и придать им уверенности в своих силах, он провел решающую битву с главной армией иберов возле города Эмпории. Ночной переход остался незамеченным испанцами, и враг оказался между римскими войсками и римским лагерем, так как Катон решил, что у его солдат должен остаться лишь один способ выжить — одержать победу.

Когда началась битва, иберам пришлось развертываться в спешке и так, как это было на руку римскому командующему. Во время сражения Катон тщательно использовал резервы, послав две когорты — вероятно, экстраординариев — для нападения на вражеский тыл, а для разрешения патовой ситуации между основными фронтами ввел в бой свежие подразделений во время атаки римской армии. Наконец он ввел в бой II легион, который до этого момента не участвовал в сражении, для штурма лагеря испанцев.

Во время этой битвы римский военачальник готов был лично кинуться в бой, чтобы собрать свои войска, когда отступление кавалеристов вызвало панику справа от него. Он хватал и останавливал бегущих солдат. Позднее он повел в наступление II легион, чтобы лично контролировать действия легионеров. Катон ездил взад и вперед перед строем, ударяя копьем любого легионера, нарушившего построение, и приказывал ближайшему центуриону или трибуну занести этих людей в списки для последующего наказания.

В первой четверти II века до н. э. сопротивление племен Цизальпинской Галлии было надолго сломлено. К югу от реки Пад (По) племя бойев уступило значительную часть своей земли римским колонистам. Как серьезная политическая сила они были практически уничтожены. Далее к северу таким народам, как кеноманы и инсубры, повезло больше. Со временем их аристократы добились гражданства и были приняты в римскую иерархическую систему.