Книга Таун Даун - Владимир Лорченков

Часть вторая

Раз-два, раз-два. Стоять! Лежать! Кругом! Теперь на брюхо и поползли, твари! Кто вы, мать вашу?! Мы – бойцы Армии Освобождения Квебека! А ну, повтори? Я что, в окружение хора кастратов попал? Мальчиков на ха с пальчиков? Девчонок сраных? Громче! Мы – армия освобождени… Громче, мать вашу! Громче! Что вы как бабы пищите! Вы не у себя в Монреале педерастическом, на ха! Вы на базе… чьей? АРМИИ ОСВОБОЖДЕНИЯ КВЕБЕКА!!! Вот так, вот так, желудки! А теперь – бегом вон до той речки. Переползать ее будете на брюхе! Если кому не нравится – всегда пожалуйста, можно покинуть базу. Только не забывайте, хе-хе, что вам говорили при вступлении, твари! У нас вход рубль, выход – сто долларов! А теперь – бегом, марш!!! Едва я успеваю перевести последние слова грузчика Димы-полицейского, как толпа бородачей в шортах, все сплошь настоящие квебекцы… – дурачки, которые муху в жизни не обидят, если, конечно, эта муха не прибыла в Квебек по программе иммиграции… – начинают бежать в сторону реки. Задрав колени! Их так учили бегать! Дима счастлив. Заливается хохотом, руки в боках… Еще бы! Я сказал уродцу, что нашел работу, несколько часов, зато по пятьдесят долларов. Тренером, военным инструктором! Мол, разжиревшие квебекуа, которые триста лет росли как трава здесь в своей Квебекуакии, решили побыть настоящими мужиками… поиграть во что-то вроде пейнтбола… Нужен человек, знающий, что такое порядок. Сила! Разумеется, Дима-полицейский – идеальный кандидат для этого. Во-первых, он молдавский полицейский, поэтому на погрузках только и делал, что воровал. Это происходило естественно… Как дышать! Если Дима залезал в грузовик с коробкой вещей и пропадал там на минуту, мы знали, что коробка станет легче. Опорожнится! Он крал бумагу, которая нужна его детям… молоко, которое пьют его дети… сумки для походов в магазин, чтобы принести еды для своих детей… конфеты просто для детей… само собой, деньги… Разумеется, для детей! Все ради детей. Я подозреваю, что он был клептоманом. Короче, у него не было выбора – в Молдавии такой человек мог стать только полицейским. Все бы ничего, но клиенты периодически что-то подозревали, звонили начальнику. Игорь, суховатый молдаванин с пигментными пятнами на лице, которыми Господь, безусловно, пометил его как шельму, нервничал… Кричал, переживал. А толку?! Все равно выгодно набирать абы кого, дурачков с улицы. Иммигрант, проведший в Канаде хотя бы год, уже отказывался работать за двенадцать в час. Повышал требования… Речь шла о пятнадцати! Эти три доллара вставали у Игоря поперек глотки… он есть и пить не мог… Вынимал их кусочком черствого хлеба из горла, как рыбью косточку. Но все равно нанимал воров и лентяев. Те, кто ими не были, становились. Говорю это со знанием дела, потому что уже примерно через год работы на погрузках я стал машинально проверять книги в перевозимых библиотеках. Искал купюры. Само собой, не для того, чтобы вернуть владельцам. Да и зачем?! Забыл, значит, все. Курица встала, место пропало! Быть вором оказалось вовсе не стыдно. Тем более что обкрадывали мы таких же воров, нанимающих иммигрантов на работу без налогов… Все что угодно, лишь бы платить без налогов! Это мечта любого квебекца. Дайте ему отсосать… изнасилуйте… но скажите перед этим, что «налоги платить не придется». Этот день станет самым счастливым в его жизни. Особенно если вы подмоетесь перед тем, как проделать эти махинации с ним, жадным квебекуа. Такова теория грузчиков вообще и Димы в частности, и я могу сказать, что они меня убедили, а если и нет, я все равно старался не задумываться об этом. Зачем? Но постоянное воровство Димы привело к тому, что его хоть и не уволили, но стали звать на работу значительно реже, заменяли иммигрантами свежего призыва. Непуганными, розовенькими дурачками, которые приходили на разгрузки, пока «их резюме рассматривают в местных компаниях». Слыша это, мы хохотали, как свора дьяволов в аду, к которым по ошибке – о, конечно, по ошибке – поступил мелкий воришка. Грешник, приговоренный к пожизненному на сковородке. Временно! В Канаде все временно! Эти новенькие – свеженькое мясо, как их ласково зовут иммигранты с опытом – бизнесмены, понявшие, что зарабатывать как раз нужно на свежих приезжих… – теряли соки, силы и цвет у нас на глазах. Полгода превращали человека в землистый мешок. Вдобавок все они не годились физически. Преподаватель информатики из педагогического университета… Нелепый латыш – продавец техники… Бывший сотрудник посольства Молдавии в Ирландии… Все они просиживали сраки у себя на родине всю сознательную жизнь в каких-то бюро, после чего решали подзаработать переноской роялей, пока «в местных компаниях рассматривают их резюме». Какая наивность! Глупость! Я хочу, чтобы в Монреале поставили памятник иммигранту. Это должно быть надгробие… с позолотой. И чтобы на нем огромными буквами вывели: «Скончался, занимаясь неквалифицированными работами, пока в местных компаниях рассматривали его резюме». Желательно установить это дерьмо на взлетной полосе аэропорта Трюдо, чтобы об него разбивались самолеты со вновь прибывшими. Но они прибывают! Лезут и лезут, ползут и бегут, плывут и спотыкаются. Как раз поступил свежий призыв лета 2015-го – много сирийцев… Бедолаги уносили ноги от головорезов из ИГИЛ. Как правило, все они были христиане и в знак компенсации, не иначе, носили нательные крестики поверх одежды… Также прибыли несколько тысяч молдаван. Сирийцы, само собой, на погрузки не шли. Они сидели дома, пили чай, жаловались на голод и разруху… Максимум устраивались в магазин помощником продавца за пять долларов в час. И хорошо! Голову не отрезали, и на том спасибо! Шли на погрузки молдаване. Летели, как мотыльки. Днем ишачили на погрузках, а ночами рассылали резюме местным компаниям. И так, и этак. Чем выше становился темп разгрузок-погрузок, тем меньше резюме они слали. Потом вообще переставали слать резюме. И правильно! На кой? Сраный иммигрант не нужен в теплом бюро… уютном офисе. Место его – на стройке или на шатком трапе в грузовике, набитом всяким механическим дерьмом: сверлами, молотками, лентами да одеялами. Ничего хорошего не ждало свежее мясо, как не ждало когда-то нас. Но мы – редкие ветераны, уцелели. И, как и все ветераны, ненавидели новичков и подставляли их при первой возможности. У нас были на то причины… они охотно делали за копейки то, что мы неохотно – уже за две копейки. Карьерный рост! Диму заменяли все чаще, и он нервничал. Второй момент – он снова поссорился с женой, выпив в гостях, снова сел за руль, опять уехал на автостраду и выпил в пути еще бутылку коньяка. Дежавю! Пропустил сигнал «стоп»… Когда полицейские остановили машину, Дима не смог даже руки на руль положить. Видел три руля! Уточнял, какой именно руль ему выбрать. Все бы ничего, но языка Дима так и не выучил… Он же был талантливый молдаванин… Нация, которой языки даются с пеленок. Мычал что-то. В общем, пьяный, как Дионис в кортеже. Только во времена Диониса не стояли вдоль дорог древние эллинские гаишники, так что тот мог себе позволить квасить, управляя повозкой с леопардами. Дима же забылся. Но ему напомнили, где он. Его избили – в рамках закона, конечно! пару ударов дубинкой по башке… почкам… – ткнули мордой в асфальт, прошлись сверху… Приковали наручниками к бамперу полицейской машины и приволокли таким образом в участок. Здесь Диму сфотографировали спереди и сзади. Дима не обиделся. Всякое бывает, он же сам полицейский. Случалось и пытать, и убивать! Но хуже всего, самым жестким ударом оказался суд. Диму приговорили к лишению прав на два года и денежному штрафу в размере десяти тысяч долларов. Как и полагается в Канаде, штраф позволили оплачивать в кредит… Ну или в рассрочку… Я так и не понял разницу между ними к своим тридцати восьми годам. Не тем занимался, очевидно! В общем, финансовая ситуация Димы оказалась катастрофической. Поэтому он хватался за любую работу. Поехать за город погонять толстых кваков так, будто они в военном лагере, перед сражением в пейнтбол? Да пожалуйста! Дима с радостью согласился, он счастлив… Вспомнил мужское братство в полицейской академии. Как они с пацанами стояли наряды, били стукачей мокрыми полотенцами, щупали друг друга за сра… ой, что-то не то он говорит. Короче, все по-настоящему, по-мужски. Без педерастии этой канадской, с педерастами, которые лезут изо всех щелей! С Димой согласен Сережа. Он дальнобойщик, но в Молдавии служил экспедитором. Возил мешки с деньгами в трудные девяностые в Россию и обратно. А до тех пор воевал в батальоне «Сокол» во время молдавской войны в Приднестровье. Знал, с какой стороны к пистолету подходить! Неплохой мужик, но тоже большое значение и внимание уделял теме педерастии. Страшно боялся за сына. Обещал клятвенно, что если заметит в поведении отпрыска что-то… этакое… жеманное… то сразу же купит билеты и вернется в Молдавию. А так он вполне адекватен, все улыбался, отсвечивая железными зубами. Его я тоже нанял. Ну как я?.. Каролин и Надеж с Максимом наняли. По их мнению, Дима и Сережа – опытные военные. Страшные наемники – сепаратисты! Само собой, я это заблуждение в своих милых кваках поддерживал. Культивировал! Это легко. Сергей и Дима по-французски не говорили почти, а по-английски вообще. Так что я толкал от их имени героические речуги про то, как они помогали организовывать русское сопротивление Донбасса… работа в подполье… а помнишь, старик?.. и тому подобная чушь. От имени же кваков я переводил своим молдаванам что-то безобидное. Мол, хотим почувствовать себя мужиками! Дима и Сережа не удивлялись. Они давно привыкли к тому, что Квебек – страна непуганых идиотов, дебилов сраных, потомков ссыльных и проституток, которые только и делают, что зажимают приезжих. Спрашивается, зачем? Вот недоноски… Недоноски ползли на брюхе по реке, а я осматривался. Чудесное место нам досталось для тренировочной базы. Скромный двухэтажный дом в местечке Ла Рош, что в национальном парке, практически по соседству с курортом Мон-Тремблан. Едешь по Сороковой автостраде, нервничаешь, материшься… Ни одна блядь не пропустит, когда полосу меняешь! Тем более у меня в грузовике люди. Тем более это запрещено! Еще бы! Сорок квебекских идиотов, которых я везу в грузовой машине, спрятанными под пыльными одеялами. Для конспирации! Идея, кстати, отличная, мои кваки были впечатлены. Так романтично… Даже злобная сучка Джудит была там… Та самая, которая так и не простила мне того, что я ее трахнул, пользуясь слабостью, да еще и деньги потом из сумочки украл! Но рассказать об этом никому не смела, ведь это рушило напрочь ее имидж идейной лесбиянки! Я, когда их подсаживал в кузов, подставил руку ей под задницу. Если бы взгляд обжигал, эта поблядушка прожгла бы кости моего черепа насквозь. Неважно. Я их загрузил, закрыл машину… и мы поехали! Дима и Сережа ждали меня уже на месте, в доме, где их встретил Сэм. Собственно, благодаря ему мы эту базу в собственность и получили. Домик в горах, на берегу озера, буквально пять метров! – а с другой стороны река и склон горы… Рай! Мебель – дешевая, подвал забит картинами и ремесленными изделиями. Клиент оказался артист. Ну или так – Артист. Говорил с мерзким квебекским прононсом и чуть от злости не обосрался, когда я его поприветствовал: «Hi how are you today»[67]. Но тут разве угадаешь?! Это такая же лотерея сраная, как и в Молдавии. Смотришь – человек с виду румын румыном, говоришь ему «Buna ziua»[68], а у него пар из ушей идет. «Говорите по-русски, пожалуйста». Говоришь «Добрый день», а он тебе с каменной рожей: «Nu inteleg vorbiti romaneste va rog»[69]. В Квебеке то же самое дерьмо, только в роли румынского и русского здесь выступают французский и английский. Правда, больше лицемерия… Но тут, в горах, стесняться нечего. Клиент сразу меня возненавидел, хоть я и перешел на французский и весь день на нем только и разговаривал. Как я его люблю! Язык Мольера, Расина и Уэльбека… О-ла-ла. Но клиент, лицемерная франкоязычная гадина, уже и слушать ничего не хотел. Во-первых, мы опоздали на три минуты. Неважно, что последние пятьдесят километров дорога была в горах… заносило грузовик… шел дождь… Во-вторых, из какой я страны? Иммигрант? Мне нравится тут? Правда, Квебек лучшая страна в мире? Ясен пень. Мы носили и носили картины этого лицемерного мудилы, который изображал из себя куртуазного и жовиального маркиза Де Сада… а был на самом деле сраной деревенщиной. Позже, когда Сэм душил его, я все-таки не выдержал и объяснил клиенту все это, глядя в глаза. И оказалось, что Сэм оказался прав, когда объяснял все это… насчет убийства, взгляда и прочего. Ей-богу, я чуть не кончил! Но до тех пор мы славно попотели с Сэмом, перетаскивая тяжеленные сейфы, которые «забыли» опустошить. Но ведь совсем ничего… двести килограммов каждый… мы что, не мужики?.. Станки для резки дерева… На них клиент делал поделки. Вокруг бегала его долговязая женушка с вытянутым лицом. Клиент смахивал на д’Артаньяна, которого укусил вампир и который пролежал в беспамятстве в канадских лесах двести лет, после чего открыл для себя фаст-фуд. Плохо выглядел клиент! Мы работали до позднего вечера, и, увидев, как на горы опускается ночь, я махнул рукой на надежды вернуться домой живым. Дорога в горах этих смертельно опасна. Тут перевернулись уже пять грузовиков, предупредил нас один из местных, показывавших, куда ехать. Навигатор здесь не работал. И связь. Так что, когда мы закончили к ночи, я твердо решил переночевать в машине. Но клиент-засранец с аппетитом пообедал. Ему подали спагетти, он их всасывал в свой жадный рот, усевшись прямо на диван, который мы несли… Он придерживался иной точки зрения на наши планы. Немедленно выезжайте! Все это мне так надоело, что я попросил Сэма, не стесняясь, на французском языке, прикончить придурков. И он выполнил мою просьбу. Добродушный Сэм, не меняясь в лице, ударил ногой в живот жену клиента и, пока та ползала по полу, сходил за ножом на кухню. Я придерживаюсь мнения, что в семейных парах локомотив всегда – мужчина. Поэтому Сэм просто зарезал бедняжку как ни в чем не виноватую. От страха ее буквально парализовало, так что трудиться особо не пришлось. Это оказалось так просто! Раз, и все! Нет проблемы, никаких хлопот… Как комара прихлопнуть… дрянь, которая тебя раздражает, мучает… Бамц – и нету! Пока мы вози-лись с бабой, клиент заперся в подвале, где отважно пытался набрать номер то ли полиции, то ли «Скорой». Но ведь в горах связи нет! Он прожил там последние лет пять! Сам же рассказывал, изгаляясь… Пока мы потели, прохаживался да болтал про свое видение искусства… как живет тут отшельником… затворником! Столпник! Дебилы в Монреале и Квебеке его не понимают… Он говорит о городе Квебеке, разумеется. Мы, иммигранты, еще не в курсе, но в Квебеке есть город Квебек. Квебек в Квебеке, вот так. Ха-ха! Вдобавок он уверен, что мы как люди неквалифицированного труда не имеем представления, что значит быть Художником. Артистом! Ничего… Мы, черви, ползающие в прахе, когда-нибудь сможем оторвать свои головы… эй, осторожнее с комодом, это наследство бабушки! – и осознать, как нам повезло. Мы перевозили дом Самого… далее шли имя, фамилия. По приезде в Монреаль я поискал данные в Интернете. Ноль. Ничего. Мудила рисовал свои картинки на картонках годами и даже единого упоминания нигде не заслужил. Так бывает. Но я, поглядев на картонки, пришел к выводу, что в этот раз мир оказался прав. Клиент наш, как выяснилось, был настоящим графоманом от живописи. Единственная его великая работа представляла собой пятна крови, оставшиеся на холсте, на котором Сэм душил мудилу, пока я рассказывал ему о своих взглядах на современное искусство. Целый час! Бедняга даже и обосрался – Сэм пояснил мне, что в случае асфиксии речь идет о норме, – но в штаны… Так что на холсте была лишь кровь. Мудила мотал головой, так что пятна составили рисунок… Что-то сложное и достаточно красивое. Мы связали трупы проволокой, обмотали ее вокруг парочки станков и погрузили те на лодку. Работалось с удовольствием! Выплыли на середину озера. Плюх, легкий шум – и тишина. Вернулись на огонек – оставили в доме свет. Хватиться мудилу никто не должен был, так как сегодня он переехал. В другую такую же дыру, как я понимаю. Детей у них не было, конечно. Это же стандартная квебекская семья. Им по 45. Какие дети? Они еще слишком молоды. Должны пожить для себя! Так мы заимели чудесную тренировочную базу да вдобавок продали все старье, которое грузили в машину, скопом. Отдали итальянцу-старьевшику, поджидавшему добычу по улице Хошелага, которая так растрахана и покрыта такими дырами, что на нее полицейские машины даже и не рискуют выезжать. Царство скупщиков краденого! Я, конечно, говорю об индустриальной части… Выручили мы с Сэмом-Нимбасой по двести долларов на каждого. Я даже за квартиру часть долга погасил, так что у консьержа настал праздник. Торт, свечи. Наверное, и шлюхи. Мне трудно сказать, потому что я сбежал. Позвонили из «Радио-Монреаль», позвали на встречу. Но не в студию, нет… Условились пересечься под мостом у парка аттракционов «Ла Ронд». Смешно! Но кваки мои вполне серьезно отнеслись к болтовне про конспирацию и увязали в ней все глубже… Становились всё серьезнее. Это меня пугало! Так что на встречу я пришел слегка нервный, и предчувствия не обманули. Там засаду организовали! Вот странно… Предчувствия хорошие меня обманывают всегда! А вот плохие – никогда не обманывают. Что это – лузерство с рождения? Наверное! Времени подумать об этом мне хватило, потому что под мостом меня схватили, натянули на голову что-то темное… толкнули в машину… повезли! Я думал, конец. Даже обрадовался. Но нет. Машина резко тормознула, мешок с головы стянули, и я увидел, что мы – у входа в музей Стюартов… Тоже на острове… Маленький форт с зеленой лужайкой во дворе. Дети мои обожали там играть. Прекрасный вид на реку, на мост. Зеленый из-за покраски, он походил на гигантский памятник бронзовой эпохи, возведенный невесть откуда приплывшими в Монреаль кельтами. Драконов не хватало! Или то были хетты, прискакавшие на львах? Не знаю, не знаю. Тем более стемнело, и мост выглядел просто черным. Трещинами в небе над рекой. По той неслись катера спасателей. Загорелые мускулистые парни, занятые тем, что высматривают девок в бинокль. Как я хотел к ним! Но я очутился здесь, на скамейке во дворе форта. Напротив сидели сумрачные Максим и Каролин. За ними стояла пара парней в прекрасной физической форме. Суровые, наголо бритые. Новобранцы Армии Освобождения Квебека! Пока я налаживал связи с заграничными союзниками, они не теряли времени, сказали Максим и Каролин. Отлично, оживился я, думая, что речь идет о конспирации. Но есть вопросы, мрачно добавил Максим. Какие это? – пискнул я. Говорят, будто я просто болтаю… ничего конкретно не делаю… вожу их за нос… вымогаю деньги… Короче, пустобрех! Все бы ничего, да только я уже слишком много знаю. Кто говорит, спросил я. Ну говорят, сказал Максим. Я поднял голову и увидал вдалеке кучку жмущихся к крепостной стене личностей. Группа поддержки. Мелькнуло в отсвете огней пароходов с реки что-то белое… Блядская блондинка Джудит! Месть лесбиянки! Все ясно… Каролин, смущаясь, сказала, что они сейчас будут судить меня судом партии и в случае обвинительного приговора расстреляют и сбросят в воду. Я перешел в контратаку. Язвительно поинтересовавшись у Максима, с каких это пор Фонд Независимости и Освобождения Квебека расправляется с бойцами за освобождение и независимость Квебека?.. Жду пару секунд. Предвосхищая споры, спрашиваю. Так что, тренировочная база Фронта закрывается? Больше никому не нужна? И инструкторов, которые прибыли в Квебек под легендой программы иммиграции для квалифицированных работников… мне их отправлять обратно? Два опытных военных инструктора! С бэкграундом боевых действий! Головорезы, стальные люди! Я привез их сюда… выправил документы… обманул спецслужбы Канады… Еще и базу купил! Между прочим, часть денег доплатил из собственного кармана. И вот она, благодарность! Лица постепенно смягчаются. Показываю снимки домика в горах… повезло, сфотографировал! Хотел просто жене показать, как люди живут. Вот, мол, и мы когда-то… Может быть… «Когда-то»… Когда свистнут на горе раки, которые сожрут в озере все трупы, которые мы с Сэмом туда скинули. Кстати, восклицаю. За нами – мной и еще одним бойцом Фронта, завербованным недавно – это к вопросу о том, кто и чем занят, – следовали по пятам двое агентов. Явно из англоязычной части Канады. А то и англичане! Может, даже американцы… В общем, нам пришлось пойти на крайние меры, чтобы оторваться от преследования. Проверить просто. Они в озере. На дне! Группка от стены форта подходит к нам, Каролин и Максим дико извиняются, не смотрят в сторону Джудит. Но все ясно! Именно по тому, как в ее сторону не смотрят, мне и понятно, кто все это затеял. Подчеркнуто великодушно не говорю ни слова. Предлагаю устроить тренировки на этих же выходных. Звоню тут же с мобильного Диме… Сергею… Плету про экстрим-лагерь… Пара переходов, как на учениях, само собой, без оружия. Это же пейнтбол! За пять часов работы – по две с половиной сотни каждому. Заметано? Конечно! Значит, говорю собравшимся, в следующие же выходные приступаем к активной фазе сопротивления… Начнем тренировать добровольцев. Тяжело в учении, легко в городском бою! Английская пуля дура, а французский штык – молодец! От радости мои квебекские друзья чуть не плачут… Обнимаются! Даже Джудит, сучка, слегка смягчается и позволяет мне проводить ее до дома, когда мы возвращаемся в город. Я шатаюсь, как пьяный. Меня могло бы не быть уже на этой улице… под этими небоскребами… бултыхался бы сейчас в камышах у набережной Лонгея… обед для рыб! Джудит железным тоном объясняет, что произошедшее с нами было ошибкой, она строго гомосексуальна… Видимо, перепила. Нужно остаться друзьями! Все так оборачивает, как будто я ее замуж звал. Нет, конечно. Головная боль с такими! Так что торжественно заверяю милую блондинку… конечно, милую, это ведь по ее милости меня чуть на дно Сен-Лоран не спустили!.. что и сам понимаю ошибочность произошедшего. Инцидент больше не повторится! Я забыл вообще, что было. И что было? А? Джудит, кажется, верит, поэтому клюет меня на прощание в щеку дружеским деловым поцелуем. Как будто током в лицо дернуло. Машу ей вслед и отправляюсь домой. В метро решаю, что оставлять Джудит в живых опасно. Рано или поздно дурочка снова взбесится, а я окажусь не на пике ораторской формы, и тогда… Монреаль не вынесет двоих!