Книга Время жить - Александр Лапин

Кроме того, партии должны показать свою демократичность и народность. Для этого в список вводится несколько учителей, врачей, рабочих. Впрочем, рабочих давно нет. Был один у коммунистов. Да и того поперли.

Есть еще и квота от Москвы. Кремль спускает разнарядку для всей России на регионы. Чтобы, значит, продвинуть своих людей.

Ну вот так и формируется партийный список. Да, совсем забыл! В нем обязательно должны быть те, кто организовал партию. Они, конечно, в начале списка. Идут так называемыми паровозами.

– Да, сложненько!

– Чего тут сложного? Плати – и получишь депутатский мандат. Это такой беспроигрышный партийный бизнес. Хотя иногда бывает так – заплатят и все равно пролетают. Это когда партия вдруг не добирает голоса. Редко. Но бывает.

– Ну а деньги-то куда идут? На выборы? – углубился в вопрос Дубравин.

– Не-ет! Не совсем так. Платные кандидаты – богатые буратины – должны обеспечить все. Оплатить весь банкет. И за себя. И за того парня. Если есть очень большие деньги, можно купить партию целиком. Вот Хо-торковский пытался купить всех оптом. Кремль не дал. А так, пожалуйста. За ваши деньги – любую прихоть.

– Ну ладно. Я понял расклад. В партиях, похоже, мне делать нечего. У меня таких денег нет.

– Если нет денег, можно оплатить взнос медиа-ресурсом.

– Ну, это как-то не совсем честно. Журналисты будут ворчать.

– Тогда платите. По моим прикидкам, собранные с «буратин» деньги распределяются так. Процентов пятьдесят здесь же, не отходя от кассы, откатывают себе на нужды лидеры и создатели партий. Сколько из этого они заносят на самый верх, я не знаю. От оставшейся половины отпиливают непосредственные исполнители. Организаторы и руководители выборной кампании. Разного рода маркетологи, креативщики, пиарщики. Ну и процентов двадцать – двадцать пять от собранных денег идут собственно на выборы. Печатание листовок, буклетов, закупку площадей в газетах, времени на телевидении. И, естественно, на подкуп избирателей с использованием так называемых «грязных технологий».

– Понятно! – заметил Дубравин. – Это те партии, которые имеют твердую уверенность, что их список пройдет. А остальные? Мелочевка эта как?

– Маленькие партии, не имеющие возможности торговать местами, существуют на средства владельцев этих партий. Или ищут спонсоров. Возможны также варианты с популярными людьми. За ними охотятся. Приглашают в список бесплатно. А вдруг они выведут партию на Олимп?

– Ну, спасибо, Саня, что просветил.

– Не за что! Хочешь, я тебе сделаю свеженькую, зарегистрированную партию. Под ключ! А? Или занесем, кому надо? – перешел на «ты» Киселёв.

– Спасибо. Я подумаю.

Дубравин вернулся в город «Ч». И стал думать.

Надумал только одно: «Ни одному слову наших политиков верить нельзя!»

XIV

Штаб собрался. Вопрос всего один. Что делать? Действительно, Дубравин обошел все возможные на данный момент партии и властные коридоры. Побывал на приеме у бывшего редактора молодежки, ныне трудящегося спикером. И везде облом. Потому, что нет у него главного – «золотого запаса». А без него будь ты хоть семи пядей во лбу или хоть лоб расшиби, а в список любой стоящей партии не попадешь. Понял он и то, что политика – дело хитрое. И очень специфическое. Люди тут скользкие. Лживые. И двуличные.

Долго слушал Дубравин предложения трудящихся – пойти туда – не знаю куда, встретиться с тем – не знаю с кем. А потом выразил свою волю:

– Пойду на выборы независимым одномандатником!

Все приободрились. Наполнились легким энтузиазмом.

А почему бы и нет? Они молоды. Шишек не набили. Почему бы не попробовать?

Особенно рвался в бой Серега Чернозёмов:

– А что, небольшой опыт у нас есть. Люди есть. Газеты тоже. Да мы их шапками закидаем!

Но более продвинутая Марина Сорокаумова все-таки предложила подстелить соломки:

– В наше время без поддержки верховной власти никуда идти нельзя. Отношения с Дмитрием Геннадьевичем у нас неплохие. Нас уважают. Надо идти к нему. Договариваться!

Что ж, все согласились с тем, что такой визит лишним не будет.

Сорокаумова пошла договариваться. А народ принялся работать над планом выборной кампании.

* * *

Знакомой дорогой явились они на прием. Ждать пришлось недолго. Генерал-губернатор встретил Дубравина ласково, как старого знакомца. И то дело. После той истории с отвоеванным зданием он с треском выгнал из администрации длинного Лешу Хитроева. А Дубравин – человек порядочный и благодарный.

– Здравствуйте, Александр Алексеевич!

– Здравствуйте, Дмитрий Геннадьевич!

– С чем пожаловали к нам?

– Да вот решил я попробовать пойти на будущие выборы.

– Ну что ж, дело хорошее!

Дальше все пошло как у Ильфа и Петрова в «Двенадцати стульях». Дубравин сидел «как отец русской демократии и особа, приближенная к императору», а Сорокаумова, словно «великий комбинатор», все плела и плела словесные кружева.

– Дмитрий Геннадьевич! Александр Алексеевич – наш человек. Будет вам помогать в Москве. Там у него большие связи во всех средствах массовой информации. Так что наша губерния в высших кругах может быть очень даже хорошо представлена. Он может стать там крупным лоббистом…

И так она ловко все поворачивала, дуя губернатору в уши, что Дубравин прямо-таки одним местом чувствовал, как повышается настроение хозяина кабинета.

«Видно, ему приятно, что московский гость почтил. Пришел, подтвердил свою лояльность, – думал Александр. – С другой стороны – для него хорошо, что я не примкнул к коммунистам. Ведь он, как губернатор, якобы “разорвал” этот самый “красный пояс”. Но выборы покажут, так ли это. А то может оказаться, что это бабка надвое сказала».

– Я вас поддержу! – провожая посетителей, обнадежил их седой человек со спортивной выправкой и в хорошо сидящем сером костюме.

– Ну, теперь вперед! – усаживаясь в машину, возбужденно сказала Сорокаумова. – Можно не бояться, что административный ресурс кинут против нас. И не дадут работать.

«Да! – подумал Дубравин. – Слово – не воробей. Сам губернатор обещал…»

XV

С утра он взялся за метлу. Собрал опавшие за ночь желтые листья, сходил в кладовую за дровами. Дрова попались сырые, и печь долго чадила. Наконец робкий язык пламени охватил ржавый бок крупного дубового полена, и Анатолий вытер полой рясы заслезившиеся глаза.

Затем он, не торопясь, полез на колокольню, и деревянные ступеньки глухо поскрипывали под его тяжелыми шагами.

Кто бы узнал сегодня в этом бородатом, длинноволосом, облаченном в поношенную рясу с чужого плеча человеке бывшего майора спецназа Анатолия Казакова? Наверное, никто.