Книга Училка - Павел Давыденко

Лена включила «MTV», там шла очередная «горячая десятка».

– О, моя любимая песня будет сейчас! – хмыкнула Лена. – Шутка, если что. Я эту фигню не перевариваю.

Они сидели на небольшой скрипучей софе в зале. Под ногами был ковер, рядом – журнальный столик, а на нем – баночка с витаминками «Ревит», тюбик крема для рук, колба с ватными палочками и позолоченная держательница с салфетками. И еще крошки.

На экране вертела задницей Дженнифер Лопес.

Турка положил ладонь на бедро Лене. Она сделала вид, что не заметила. Музыку Турка уже не слышал, в голове стучал пульс, а в груди дрожало горячее облако. Он вздрогнул, когда рука Коновой накрыла его ладонь. В следующее мгновение ее губы впились поцелуем в его рот, и облако в груди разорвалось жаром, а тело стала затягивать в небытие сладкая нега.

– Я тебе нравлюсь? – прошептали красные губы. Сейчас мир сузился только до них, до манящих, сладких бутонов. – Ну-ка скажи…

– Да… да!..

* * *

– Артур! Ну и как?..

– М-м… Ты прости… Спрашиваешь!.. Я, это самое… Не, ну было, конечно, уже! Но чтоб так – нет.

– Ох, как хорошо, божечки! – Лена чмокнула его в щеку.

Турку охватила целая гамма эмоций. Тут было и удовлетворение, и удивление, и восхищение Ленкой, в конце концов. И никакого конфуза. Что поделать, если у Лены это уже много раз было? Каждый с чего-то начинает.

Раньше Турка только плевался, читая или слыша выражение «бабочки в животе». Стыдно признаться, но сейчас он как раз чувствовал, как внутри него порхают нежные крылышки. Хорошо, что пацаны никогда не узнают.

«С отцом она, – всплыл в голове обрывок разговора. – Только не сейчас!»

Наверное, что-то такое отразилось в его взгляде, потому что Лена приподнялась на локте:

– Что ты? А?

– До сих пор в шоке. Так кайфово!

– Смешной ты, – Лена поцеловала Турку еще раз. – Всем только этого и хочется, а на самом-то деле, боже мой – ничего особенного, если так подумать. Женщине, кстати, намного приятнее, чем мужчине, я так думаю. Но зато вы всегда, ну… кончаете.

Турка глядел в потолок. Несколько трещинок, мелкие паутинки в углах. Телевизор Лена уже выключила, и теперь нашаривала мобильник.

– Щас крутую песню врублю. По «MTV» один шлак крутят, реально. Вот… Припев, припев слушай… Нормал? «Оффспринг», между прочим.

– Ага.

– «Будущее сейчас» переводится типа. Я вот все время чего-то жду и думаю, что в будущем все будет хорошо. Но ведь будущее – это уже то, что происходит с нами сейчас. И никто не знает, что случится завтра. Нужно жить этим моментиком, да? Как все эти психологи пишут. Я ведь не должна всю жизнь сторониться секса, правильно? Мне просто нужно было найти нормального парня…

– А? Ты о чем, Лен?

– Нельзя ставить на всех крест из-за одного… человека. Мама тогда пришла с работы раньше обычного, у нее язва обострилась. И вот она заходит, а я голая, сижу на коленях у НЕГО. Я тогда и не понимала-то ничего, а мама все увидела. До этого он только щупал меня, а в тот день попросил намазать губы маминой помадой. День рожденья у меня в декабре, поэтому родители решили подождать год, не отдали в школу. Значит, тогда мне было полных шесть лет.

– Лен, тебе вовсе не обязательно рассказывать… Твой папа…

– Мне нужно, – Конова смотрела в потолок, не мигая. – Я думала, тебе хочется услышать правду. Почему «папа»? Не папа, а дядя. Двоюродный. Ничего такого, он даже не расстегивал штаны и не показывал мне ничего. Просто одна дура пустила слух, но… теперь уже неважно. Слушай, после этого дела мне всегда курить охота. О! Это из «Эффекта бабочки», «Оазисы» поют. Клевый фильм, и песня тоже.

Лена подхватила трусики, взяла мятую футболку с кресла и вышла из комнаты. Турка провел рукой по перебинтованной голове. Из-под бинта торчали жирные мокрые волосы. Прикрыл глаза. В паху до сих пор все горело, а внутри будто струны подрагивали. Так тоскливо стало, даже противно немного, как будто Лена и сейчас шестилетка.

«Не папа, а дядя». Легче ли от этого? Нет.

«Оазисов» Турка раньше не слышал, но мелодия ему понравилась. И где только Ленка такую музыку находит?

– Ты сам покурить не хочешь? Ты вроде как бросаешь? Хотя тебе, наверное, нельзя курить. Смотри-ка, бинт потемнел. Давай перевязку сделаем.

«Физические упражнения тоже вроде как нельзя», – усмехнулся про себя Турка.

Лена засуетилась. Что теперь, не ходить три недели в школу? Страшно представить, что банда Тузовых может сделать за это время с Вовкой. Но сейчас до этого Турке не было дела. Он хотел лежать вот так, и чтоб это сладостное покалывание не исчезало никогда.

«Двоюродный дядя».

Ленка тем временем притащила бинты.

– Ты хоть сохранил бумажку-то? Мазь же тебе прописали.

– Да и так заживет, – отмахнулся Турка. – Он же сказал – рассечение всего лишь.

– Так, а сотрясение? Нет, ты это мне брось. Мозг – дело серьезное.

– Ага, если он есть.

На мгновение Лена будто превратилась в Туркину маму. Он глядел на девушку, а рот растягивался в глупую ухмылочку. Турка сел, и Ленка стала делать ему перевязку. Теперь что – заниматься на турниках тоже нельзя? Да ну, только привык…

– Вот, так лучше. Блин, ну и сумасшедшие мы! Я и забыла совсем.

– Ничего. Я бросаю курить вообще-то, но давай, – Турка почесал грудь. На ней только-только начали вылезать мелкие волосинки. Лет через пять, прикидывал Турка, грудак будет чернющим, как у папы.

Лена протянула Турке сигарету.

– Только пошли на кухню хотя бы. А то меня тетя убьет.

Какое-то время Турка сидел на табуретке, подперев голову. Вспомнил, как сидел тут пару недель назад, после пробежки, слушал плеск из ванной и воображал всякое.

Лена разлила по кружкам молоко. Турка глядел на белое пятно, обрамленное бледно-голубой каемкой. Смешно вообще-то. Как маленькие дети. Хотя кто они, собственно? И чем вообще взрослые отличаются от детей?

– Ты красивая, Лен.

– Спасибо.

– Что – «спасибо»? Это же не, как его… Не комплимент. Это правда.

– Мне приятно, – на лице Коновой проступила фирменная устало-грустная улыбка. – На самом деле я ездила в деревню не отдыхать. Забеременела. К бабке-травнице ездила. Несколько недель она меня изводила, и в итоге обошлось. Ошибка, что ли, как будто само собой рассосалось…

– Да ну! – Турка поперхнулся и закашлялся, взгляд затуманили слезы. – И после этого ты со мной… Блин, разве не страшно?!

– Я думала, ты более опытный. Но вообще-то у меня как раз такие дни, что залететь невозможно. Типа безопасные, понял?