Книга Жар предательства - Дуглас Кеннеди

– А если я снова захочу выйти?

– Кто-то из моих людей будет вас сопровождать.

Полицейский, помешавший мне улизнуть из кафе, проводил меня в «Два верблюда». Когда я проходила мимо стойки портье, Ахмед уведомил меня, что Мира перенесла мою одежду и другие личные вещи в новый номер и что месье Пикар требует, чтобы я заплатила 500 дирхамов, прежде чем мне будет дозволено подняться наверх. Я расплатилась наличными, сказав Ахмеду:

– Пожалуйста, передайте месье Пикару, что в моих глазах он самый настоящий un connard[63].

Я видела, что оскорбительное слово, коим я обозвала его босса, повергло Ахмеда в шок, но в то же время он согласен с моей оценкой и едва сдерживает улыбку. Ахмед вызвался отнести наверх мой тяжелый рюкзак, и я вслед за ним поднялась в номер 212, который оказался крошечным – каморкой с узкой односпальной кроватью, раковиной, с видом на стену дома в соседнем переулке и старой ванной с облупленной краской.

– Не могли бы вы подыскать для меня что-то другое?

– Месье Пикар сказал, что сегодня вам придется ночевать здесь. Когда босс завтра вернется…

– Я в лицо скажу ему, что он – un connard. Пожалуйста, попросите Миру принести мне мятный чай.

– Très bien, madame.

Едва дверь за Ахмедом затворилась, я опустилась на кровать, открыла рюкзак и вывалила из него содержимое. Тотчас же взяла дневник Пола и в кармашке задней обложки обнаружила шокирующий сюрприз – паспорт моего супруга. С одной стороны, я испытала облегчение, ибо наличие паспорта означало, что Пол не планировал покинуть город или страну. Но, как и я, мой муж не ходил по Эс-Сувейре без столь важного документа, как удостоверение личности. Почему теперь он ушел без него? Этому было только одно объяснение: узнав, что мне стал известен его поганый маленький секрет, он в волнении выскочил из гостиницы, не соображая, как ему быть дальше. Отчего я в десять раз сильнее почувствовала себя виноватой.

В том же кармашке я обнаружила еще одну находку, от которой стало трудно дышать, будто меня лягнул осел. Это была маленькая, три на пять, фотография молодой женщины, которой я дала чуть более двадцати лет. Марокканка, но с намеком на смешанное происхождение. Довольно красивая, с черными, как смоль, волнистыми волосами. Стройная, с безупречно гладкой кожей, чуть шершавыми губами, стильная: облегающая черная футболка, джинсы, подчеркивавшие красоту ее длинных ног. Марокканка, в которой течет французская кровь, решила я. И к тому же чарующе привлекательная.

Пораженная, я несколько минут смотрела на фотографию. Каково же было мое потрясение, когда, перевернув снимок, на обратной стороне я прочитала:

От твоей Самиры

В разлуке крепнет любовь.

Горячо любящая тебя

С ххх

Теперь у нее появилось имя. Самира. Молодая женщина – почти на четыре десятка лет моложе моего мужа – прислала Полу свою фотографию с признаниями в любви.

«L'absence rend le coeur plus affectueux».

Причем она не только признавалась в любви моему супругу, но и заявляла, что тосковала в разлуке с ним.

Самира. La belle Samira. Молодая женщина, обладающая каллиграфическим почерком, словно она специальным каллиграфическим пером делала надпись на фотографии, под которой рядом со своим именем еще и нарисовала маленькое сердечко. Я отшвырнула снимок на кровать, подальше от себя. Голова шла кругом.

Снова схватила дневник Пола, исписанный его убористым почерком. У меня не было времени расшифровывать его каракули: с минуты на минуту Мира должна была принести мятный чай. Я быстро листала дневник, высматривая информацию о том, где можно найти Самиру.

Мне повезло. Я наткнулась на сложенную вдвое страницу, частично украшенную набросками… о боже, это невыносимо… ее лицо… Развернув листок, я прочитала:

Нужно придумать, как сделать так, чтобы Самира вернулась в мою жизнь. Робин, конечно, взбрыкнет, и это еще мягко сказано. Но рано или поздно ей придется узнать правду… хотя, если она узнает всю правду, я ее потеряю навсегда.

Значит, вон оно как: еще один секрет, который Пол какое-то время хранил от меня. Другая женщина. Как я могла быть такой наивной? Как не заметила, что он ведет двойную жизнь? и как он познакомился со своей марокканской красавицей… которую ему не терпится вернуть в свою жизнь? Другая женщина. Как банально.

Молодая женщина, проживающая по адресу: Касабланка 4е, ул. Тахи Хуссейна, 2350.

Ни телефона, ни адреса электронной почты. Проклятие. Я открыла компьютер Пола, и меня охватило странное чувство неловкости оттого, что я вторгаюсь в его личное пространство. И в то же время я злилась на себя за то, что вообще допускаю в свое сознание чувство вины. Компьютер Пола был защищен паролем, которого я не знала. Я попробовала несколько возможных комбинаций. Одна из них – «робин-полвместе» – ПИН-код к нашему совместному банковскому счету. Его придумал Пол. Печатая его, я почувствовала, как меня снова начинает душить отчаяние.

Стук в дверь. Я поспешила убрать все в рюкзак, не забыв сунуть фото возлюбленной Пола в кармашек обложки его дневника. Отворив дверь, я увидела на пороге Миру. В руках она держала поднос с мятным чаем, и вид у нее был такой, будто она предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь. Я завела ее в номер, закрыла дверь. Мира спросила, куда поставить поднос. Я показала на комод.

– Тебе ведь что-то известно, да? – стала допытываться я.

Она смотрела на меня, тараща глаза, словно я застигла ее за воровством. Несколько раз тряхнула головой. Я видела, что она вот-вот заплачет.

– Не волнуйся, все хорошо, – успокоила я ее.

И в этот момент, содрогнувшись всем телом, она полезла в карман джеллабы и вытащила стодолларовую купюру:

– Простите, простите. Я не должна была брать…

– Это мой муж тебе дал? – уточнила я.

Новый поток слез.

– Я сказала, что не хочу брать. Но он сунул деньги мне в руку. «Я столько зарабатываю за две недели», – объяснила я ему. А он просто пожал плечами и сказал, что это маленькая благодарность за то, чтобы я ему помогла…

Мира едва сдерживала рыдания.

– Ты не сделала ничего плохого.

– Сделала. Взяла у него деньги в обмен на то, чтобы вывести его из отеля в обход стойки портье.

– Он объяснил, зачем ему нужно выскользнуть незамеченным?

– Нет, конечно. Просто сказал, что ему нужно «исчезнуть бесследно» – так и сказал. Спросил, знаю ли я потайной ход из отеля, и дал эти деньги.

– А ты?

Мой вопрос поверг Миру в еще большее смятение.

– Мне не следовало ему помогать.