Книга Строгановы. История рода - Татьяна Меттерних

Государь шутливо называл своих друзей “Le Comite du Salut Public” (Комитетом Общественного Благополучия).

При участии графа Семёна Воронцова комитет разработал и обсудил множество государевых указов, в том числе «Пожалованную русскому народу царскую хартию», провозглашённую в сентябре 1801 года при короновании Александра I.

Влиятельные братья Воронцовы поддержали реформистов, «ибо, несмотря на то, что они уже не были молодыми, их идеи были проникнуты молодым задором, и они не цеплялись за старомодные представления». Русский посол в Лондоне граф Семён Воронцов предлагал взять за образец английское решение русских вопросов, однако чаще всего четверо друзей и советников государя Александра I, находясь в открытой оппозиции к старшему поколению, противились предложениям представителей этого поколения, чего не скрывали, во всяком случае, им удалось своих главных противников устранить с влиятельных постов.

Даже Лагарп, швейцарский наставник Александра I, который в августе 1801 года вернулся в Россию, не принимал участия в их встречах, в их заседаниях, так как он выступал за проведение открытых дискуссий. Однако в скором времени Лагарп изменил свои политические взгляды; примкнув сначала к швейцарским республиканцам, он постепенно стал сторонником консервативных взглядов в либеральном движении, что было с большим воодушевлением воспринято государем Александром I и его молодыми друзьями. Наполеон заметил по поводу швейцарского наставника Александра I: «Laharpe не смог ни командовать, ни подчиняться».

Лагарп не сумел, оказался неспособен отказаться от менторского назидательного тона по отношению к своему бывшему высокопоставленному ученику и высказался в этом духе по поводу его походки, манеры держать себя и недостаточной выправки и осанки:

«Очень важно для Вас иметь гордую осанку императора, который, по выражению Демосфена, представляет достоинство нации… Те же лица, которых Вы уполномочили руководить различными областями государственной деятельности, должны привыкнуть к мысли, что они – Ваши уполномоченные для исполнения своих служебных обязанностей и что они обязаны обо всём вас осведомлять. В этом отношении не может быть никаких уступок. Вы должны быть в настоящее время начеку в связи с нарастающей тенденцией борьбы с самодержавием. Всему народу нужна прежде всего мирная жизнь, затем воспитание и, в конце концов, подлинная справедливость и праведный суд; это будет гарантировать вашему государству гражданские свободы во всех важных формах их проявления. Могу только повторить, что я неоднократно заявлял: единственный подлинный друг самодержца – его собственный здравый человеческий разум».

Демократу Лагарпу потребовалось много времени, чтобы добиться понимания таких взглядов, однако Александр очень доброжелательно воспринял его замечания по поводу поддержания его царского авторитета, несмотря на то, что он считал себя учеником Монтескье и Вольтера.

В своём меморандуме от 9 мая 1801 года граф Павел Александрович Строганов следующим образом определил конституцию: «Конституция является признанием прав нации и способом, каким образом эти права могут быть практически осуществлены. Прежде всего конституция является защитой от произвола».

Главной целью «Негласного комитета» оставалось освобождение крестьян от крепостного права.

По-иному, чем в других европейских странах, образовали с самого начала свободные рабочие силы в России основной слой населения. В начале семнадцатого века Борис Годунов усилил крепостное право, закрепив крестьян за землёй, которую они обрабатывали. При Петре Великом эта система была усовершенствована, чтобы создать лучшие условия для подготовки к военной службе и обеспечить получение налогов. С середины восемнадцатого века целесообразность и правильность этой достойной сожаления системы стала вызывать сомнения. Крестьянское восстание во главе с Пугачёвым явилось лишь знаком недовольства: просвещённые помещики проявили готовность к реформе крепостного права. Что же касается мелкопоместных помещиков, то они воспротивились подобной реформе, так как она угрожала основам их существования и социальному положению. Поскольку реформа имела основополагающее значение, являлась исключительно важным государственным решением, а не каким-то незрелым мероприятием, она много раз обсуждалась и откладывалась, «чтобы избежать опрометчивого решения, которое могло бы привести к потрясению всего государственного устройства, всего здания страны». Между тем, крестьяне получили определённую сельскую автономию, но никаких гражданских прав.

Членов «Негласного Комитета» иронически называли «якобинцами и вольтерианцами», не имевшими ни малейшего представления о состоянии дел в стране. Однако историк Н. К. Шильдер утверждает, что граф Павел Александрович Строганов произнёс 18 ноября 1801 года в Комитете большую и очень содержательную речь, показав тем самым глубокое понимание состояния дел в России по основным вопросам. Он опроверг утверждения противников реформ, намечаемых Александром I, и их упрёки в незнании российской жизни, адресованные молодым советникам государя. По мнению Н.К. Шильдера, граф Павел Александрович Строганов был наиболее убеждён в необходимости достичь великой цели, в отмене позорного крепостного права и видел опасность в его сохранении. По его мнению, очень важно, чтобы этот процесс проходил без внутренних потрясений. Необходимо постепенно, шаг за шагом, убедить помещиков в необходимости этой реформы и так же постепенно, чтобы достичь поставленной цели, улучшить положение крестьян: при этом следует избегать широковещательных заявлений, которые могут будоражить сознание многих людей, отрицательно относящихся ко всем новшествам.

Для подкрепления своих доказательств Павел Александрович Строганов подчеркнул: «Отмена крепостного права, освобождение крестьян оказывает влияние на два слоя населения: на крестьян и на дворянство. Без всякого сомнения, крестьяне будут приветствовать своё освобождение. Что касается дворян, то значительная часть людей, ставших дворянами, получила этот статус на основе функций, присущих этому классу обществ[37]. Они часто плохо образованы, невежественны и ограниченны, воспитаны лишь в преклонении перед самодержавной властью монарха, игнорируя полностью право и закон. В их среде никогда не возникнет ни малейшая оппозиция. Лишь немногие из них, которые получили определённое образование и обладают чувством подлинной справедливости, будут подобную государственную акцию приветствовать. Что же касается девяти миллионов людей, которые из-за крепостного права не могут в полную меру воспользоваться своими способностями, вынуждены ограничивать свою деятельность и продуктивный труд, то они беззаветно преданы монарху и убеждены в том, что всякое угнетение исходит лишь от царских министров».

Граф Строганов на шестьдесят лет опередил своё время; правильность, справедливость, истинность его взглядов подтвердились лишь в последующих поколениях, однако, несмотря на его пророческие суждения, ему, к его глубокому сожалению, не удалось достичь главной цели. Александр I, который в принципе одобрял воззрения Павла Александровича, всё ещё не решался сделать решительный шаг и принять окончательное решение. Государь колебался взять на себя ответственность за столь важный шаг из-за опасности переворота с непредсказуемыми последствиями. После его смерти в его письменном столе был найден проект конституции, который основывался на вышеуказанных принципах. Граф Павел Александрович Строганов писал своему двоюродному брату Новосильцеву: «Нам (он имел в виду государя) не хватает решительности… и мы (снова о государе) не можем отважиться предпринять своевременно определённые меры… Поскольку время не ждёт, пока монарх соизволит предпринять практические шаги, предпринимаются полумеры, которые могут причинить лишь вред».